Выбрать волю (СИ) - Берестова Мария. Страница 43

— У меня всё записано! — внушительно потряс своим блокнотиком его благолепие, после чего осенил владыку благословляющим знаком.

Княгиня прихватила сына под локоть и талантливо увлекла его в небольшой кабинет, поскольку парадную гостиную оккупировали убирающиеся слуги.

Машинально последовавшая за ними Эсна наконец почувствовала, что что-то идёт не так. Не то чтобы мрачное и грозное лицо владыки оставляло возможности для разночтений; просто в угаре своей радости она не сразу заметила выражение его лица.

В кабинете Грэхард бескомпромиссно выдернул свой локоть у матери, отступил от неё на пару шагов назад, сложил руки на груди и грозовым тоном потребовал:

— Объяснитесь, княгиня.

Столь подчёркнуто официальное обращение свидетельствовало о крайней степени гнева — обычно он был с матерью куда как ласковее.

Та, впрочем, ни капли не смутилась, явно привычная к проявлениям его гневливой натуры.

Более того, она полностью отзеркалила его позу — что в исполнении изящной женской фигуры смотрелось несколько забавно — и, приподняв бровь, невозмутимо парировала, демонстративно отказавшись от официального тона:

— О чём ты говоришь, сын мой? Я не понимаю твоего гнева.

Эсна в недоумении перевела взгляд с одной на другого. Она впервые заметила, что глаза Грэхард унаследовал от матери; сейчас, когда они смотрели друг на друга с одинаково надменным видом, это проступало более чем очевидно.

— Оставьте эти игры, княгиня, — размеренно, сдерживая гнев, отклонил фамильярный переход владыка. — Я требую ваших объяснений.

Она несколько секунд мерила его взглядом из этой набычившийся позы со сложенными на груди руками, потом возвела глаза к потолку, плавно перетекла в ближайшее кресло, оперла чело на длань и томно вздохнула:

— Как у меня болит голова от этих твоих гневных взглядов! — ещё раз вздохнув, перешла в атаку: — Грэхард, чем ты недоволен? Избранное общество, важный общественный проект, пока ты занят своими государственными делами, твоя мать и твоя супруга по мере сил поддерживают твои просветительские начинания...

От её напора Грэхард даже ненадолго замер — видимо, соображая, где это он успел прославиться своими просветительскими начинаниями.

То, что Милдар за его спиной потихоньку обсуждал их законодательные проекты с княгиней, ему, конечно, и в голову не пришло.

В этот момент в разговор вмешалась Эсна. Она уже догадалась, что княгиня сильно приукрасила действительность, уверяя её, что такие собрания являются обыденном делом для двора, и что владыка крайне разгневан таким самоуправством. Ей хотелось как-то притушить его гнев, и она использовала для этого вполне обыденный жест. Положив ладошку ему на плечо, она мягко заметила:

— Грэхард, в самом деле...

Если она и планировала сказать что-то ещё, то не успела, поскольку он перевёл взгляд с матери на неё, и под этим взглядом она замерла и онемела.

Он смотрела на неё с совершенно нечитаемым тяжёлым выражением, в котором отголоски не на неё направленного гнева смешивались с усталой обречённостью.

— А! — с некоторым укором произнёс он. — Вот я и сделался, неожиданно, Грэхардом?

В смятении Эсна вся покраснела и опустила взгляд; она совсем не заметила, что обратилась к нему по имени. Это вырвалось из неё непроизвольно, из желания смягчить его, и теперь ей стало неловко, что она как будто бы использовала его имя, чтобы заставить его перестать гневаться.

Она бессильно разжала ту руку, которой взялась за него; ей ладонь скользнула вниз, но он перехватил её, взяв в свою руку.

Княгиня, понятливо улыбнувшись, выскользнула из кабинета так тихо и незаметно, как будто была невесомой тенью. Закрыв за собой тихонько двери, она улыбнулась тревожно маячившим снаружи Дереку и Милдару:

— Ну, даст Небесный, прорвёмся.

Дерек сути интриги не знал, поэтому только перевёл удивлённый взгляд с княгини на анжельца.

— Хвала Великому Пламени! — тихо провозгласил последний. — И благослови ваши боги солнечную! — добавил он.

...оставшийся наедине со смущённой супругой Грэхард осторожно сжал её руку. На неё он не гневался — знакомый с повадками матери, был уверен, что та использовала невестку вслепую. Опять же, гневаться на Эсну у него и вообще не очень-то получалось, а уж гневаться на ту Эсну, которую он увидел сегодня — сияющую и яркую — и вовсе, кажется, было за пределами его сил.

— Я... — попыталась что-то сказать в своё оправдание она, не смея поднять на него глаза.

Свободной рукой он нежно провёл по её скуле, приподнял за подбородок, после чего увлёк в долгий поцелуй.

Затем огорчённо пробормотал:

— Ты из меня верёвки вьёшь, солнечная.

Она заморгала в смятении, пытаясь сообразить, что ответить на слова, которые показались ей обвинением.

С лёгкой улыбкой он потёрся носом о её щеку, щекоча ей своей бородой и усами. Затем прошептал:

— Мне обязательно устраивать всякий раз гневные сцены для того, чтобы услышать, как ты называешь меня по имени?

Она ужасно смутилась, спрятала лицо в его бороде и оттуда пробормотала:

— Я стесняюсь.

Он мягко рассмеялся и уточнил:

— Это значит — да, обязательно?

В смятении она прижалась к нему покрепче, словно ища у него защиты от собственного смущения, после чего слегка отстранилась, оставив ладошки на его груди, посмотрела на него немного робко и возразила:

— Я постараюсь научиться... Грэхард.

Он довольно ухмыльнулся и привлёк её к себе. До спальни они в этот раз не добрались.

Интермедия

Княгиня, Милдар и его благолепие провели вечер более чем продуктивно.

Расположившись в библиотеке, они с головой закопались в сегодняшние записи, сортируя их и вполголоса обсуждая нюансы.

— Это для будущего университета, — мечтательно выписывал Милдар, медленно кивая каждой любовно выводимой букве.

— Если бы женщинам разрешили преподавать! — не менее мечтательно вторила ему княгиня, весьма умозрительно представляя себе женские учебные заведения с преподавателями-дамами.

Его благолепие лишь тихо вздыхал. Его золотой мечтой был проект общего обязательного образования, но о столь амбициозных мыслях он не смел говорить даже в этом узком просвещенном кругу.

Выписывая свои заметки, Милдар поинтересовался у княгини:

— Что, ты думаешь, как завербовать солнечную?

Та тихо и мудро улыбнулась:

— А её нужно вербовать? По мне, так она уже наша! — потрясла она исписанными листочками.

— Главное, что у неё есть влияние на Грэхарда, — тихо отметил его благолепие, поглаживая бороду. — Но не хватили ли мы через край сегодня? — выразил он некоторое беспокойство.

Его сообщники помрачнели.

Княгиня слегка нахмурилась:

— Я не ожидала, право, что он придёт. Но, думаю, это удастся уладить!

Милдар весело фыркнул. В способностях матёрой интриганки он ни секунды не сомневался.

— Даст Небесный, — вздохнул его благолепие.

— И Богиня, — вторила ему княгиня.

— И Великое Пламя! — наставительно поднял палец анжелец, привычно глядя расфокусированным взглядом куда-то в заоблачные дали своих грандиозных проектов.

Глава одиннадцатая

Хотя Эсна на время и отвлекла владыку от гневных мыслей, надолго её благотворного влияния не хватило. Уже с утра Грэхард был полон решимостью пойти к матери и высказать ей всё, что он думает о крайней недопустимости подобных мероприятий. Поскольку ждать до вечера, чтобы прояснить этот вопрос, он не собирался, то запланировал свой поход ещё до завтрака.

Однако приходить совсем уж рано и выдёргивать мать из постели всё же казалось ему не слишком здравой идеей, поэтому ему оставалось только срывать раздражение тем, чтобы мерить шагами свои покои. Ну и, конечно, основной удар его возмущённых стенаний принял на себя сонный Дерек.

Пока владыка расхаживал взад и вперёд, сетуя на коварных женщин, которые устраивают столь масштабные заговоры прямо у него под носом, Дерек подпирал спиной косяк двери, приняв самую закрытую из возможных позу — скрестив и руки, и ноги. Поскольку он, будучи даркийцем по рождению, совершенно не понимал ньонской привычки держать женщин взаперти подальше от любых мужчин, то стенания владыки, определённо, не нашли в нём никакого отклика.