Последние часы. Книга II. Железная цепь - Клэр Кассандра. Страница 16

Он пригладил волосы – безнадежное занятие, упрямые кудри тут же снова рассыпались по плечам. Застегнул последнюю пуговицу на фраке из золотой парчи, который сшил для него портной отца, древний старик по имени Лемюэль Сайкс.

Джеймс вспомнил, каким возбужденным и довольным выглядел отец, представляя его Лемюэлю: «Мой мальчик женится!» Сайкс неприязненно пробормотал что-то вроде поздравления. Судя по количеству волос в ушах, он вполне мог быть оборотнем, но Джеймс решил, что спрашивать неприлично. Портной и дальше продолжал вести себя грубо и даже враждебно, а кроме того, Джеймс постоянно опасался, что он умрет от старости прямо у них на глазах. Однако Уилл оказался прав, поручив Сайксу шить свадебный костюм. Джеймс понимал, что не может объективно оценивать собственную внешность, но тем не менее у него захватило дух, когда он впервые увидел себя в парадном фраке, богато расшитом золотом. Он выглядел взрослым. Выглядел как молодой человек с серьезными намерениями, уверенно идущий по жизни, знающий, чего он хочет. Да, сегодня не помешает пусть даже иллюзия уверенности в себе, подумал Джеймс.

Он отвернулся от зеркала и сделал шаг к столу, но в этот момент в дверь постучали, и пришлось идти открывать. На пороге Джеймс обнаружил родителей в элегантных официальных нарядах. Подобно жениху, Уилл был одет во фрак и черные брюки, с той разницей, что фрак был сшит из черного сукна. На Тессе было простое платье из розового бархата, расшитое мелким жемчугом. Вид у обоих был мрачный.

У Джеймса упало сердце.

– Что-то не так?

«Они узнали, – промелькнуло в голове. – Узнали о том, что из-за меня сгорел Блэкторн-Мэнор, а Корделия солгала, чтобы меня выгородить, узнали, что этот брак – ложь, что мы не любим друг друга и женимся только ради спасения ее доброго имени».

– Не волнуйся, – ласково произнес Уилл. – Мы пришли сообщить тебе… одну новость.

Тесса вздохнула.

– Уилл, ты до смерти перепугал бедного мальчика, – заговорила она. – Наверное, он подумал, что Корделия решила порвать с ним. Ничего подобного не произошло, успокойся. Просто… ее отец вернулся.

– Элиас вернулся? – С этими словами Джеймс отступил в сторону и позволил родителям войти. По коридору сновали горничные и лакеи, и ему показалось, что такой разговор лучше вести за закрытыми дверями. – Когда?

– Насколько я понимаю, сегодня утром, – ответил Уилл. У окна стояли три кресла; Джеймс сел на край одного из них рядом с отцом и матерью и посмотрел на улицу. В комнату проникал бледный свет зимнего утра. Заиндевевшие ветви деревьев покачивались на ветру. – Как тебе известно, его выпустили из Басилиаса несколько дней назад, но он утверждает, что якобы ездил за свадебным подарком для Корделии и поэтому задержался.

– Ты как будто ему не веришь, – сказал Джеймс. – И где ты думаешь он был все это время?

Уилл и Тесса переглянулись. Происшествие с Элиасом Карстерсом стало предметом пикантных сплетен уже через неделю после того, как его отправили в Басилиас «на лечение». Большинство Сумеречных охотников Лондона знали или подозревали, что «болезнь» поджидала Элиаса на дне бутылки. Корделия честно рассказала обо всем Джеймсу, хотя он видел, что это причиняло ей боль. Рассказала о том, что она совсем недавно узнала о тяге отца к спиртному, поделилась противоречивыми чувствами по этому поводу. Она надеялась, что Безмолвные Братья исцелят его, и в то же время боялась, что лечение не поможет.

Тесса заговорила, тщательно подбирая слова:

– Все-таки он отец Корделии. Мы должны дать ему шанс и сделать вид, что верим его словам. Сона абсолютно счастлива, да и Корделия, без сомнения, испытывает огромное облегчение оттого, что отец все-таки будет на ее свадьбе.

– Значит, они уже здесь? – взволнованно воскликнул Джеймс. – Корделия и ее семья? С ней все в порядке, как тебе кажется?

– Ее тайком провели через черный ход, чтобы никто не увидел ее до начала церемонии, – усмехнулся Уилл. – А что касается ее внешности… насколько я успел заметить, она вся золотая и… пышная, если можно так выразиться.

– Слушая тебя, можно подумать, будто речь идет о йоркширском пудинге, – хмуро пробормотал Джеймс. – Как вы считаете, мне следует пойти к ней? Спросить, не нужно ли ей что-нибудь?

– Не думаю, – возразила Тесса. – Корделия – умная, храбрая, сильная девушка, но ее отношения с отцом – это глубоко личное. Вряд ли тебе следует обсуждать это сегодня, тем более что почти весь Конклав знает правду. Самое лучшее, что ты можешь сейчас сделать – это поддержать Корделию, помочь ей сохранить уверенность в себе, а также быть любезным с Элиасом. Необходимо дать ему понять, что мы рады его возвращению и воссоединению их семьи.

– Это долг мужа, – добавил Уилл. – Отныне вы с Корделией – одно целое. У вас все будет общее: цели, мечты, обязанности. Насколько я понимаю, Элиас скрывал свое пагубное пристрастие много лет; если бы Конклаву стало известно об этом раньше, все обернулось бы совершенно иначе. Могу я дать тебе небольшой совет по поводу семейной жизни?

– Тебя сейчас не остановит даже табун диких лошадей, верно? – буркнул Джеймс и мысленно взмолился: «Пожалуйста, только не это. Меньше всего мне нужно, чтобы после нашего развода он упрекал себя в том, что дал мне плохой совет».

– Зависит от обстоятельств, – заметил Уилл. – В твоем распоряжении имеется табун диких лошадей?

Джеймс заставил себя улыбнуться.

– Сейчас нет.

– Тогда тебе все-таки придется выслушать совет, – удовлетворенно произнес Уилл. – Итак: всегда доверяй Корделии свои мысли и чувства. – Он пристально посмотрел сыну в глаза. – Возможно, ты будешь бояться того, что может случиться после откровенного разговора. Возможно, тебе захочется что-то скрыть из страха причинить жене боль или вред. Но тайны и недомолвки разрушают отношения между людьми, Джейми. Ложь разрушает все – любовь, дружбу; и в конце концов ты оказываешься в горьком, безнадежном одиночестве, один на один со своими тайнами.

Тесса осторожно прикоснулась к руке Уилла, давая ему понять, что разговор свернул не в ту сторону. Джеймс молча кивнул; настроение было безнадежно испорчено. Тайны. Ложь. Он лгал родителям, лгал всем насчет своих чувств. Что скажет Уилл через год, когда они с Корделией объявят о расставании? Как объяснит это отцу и матери? Воображение нарисовало душераздирающую картину: вот отец с искаженным от боли и стыда лицом перечеркивает его брачные руны…

Уилл хотел добавить что-то еще, но в эту минуту с улицы донесся стук колес и хруст снега: карета проехала по двору. Хлопнула дверца, послышались возбужденные голоса. Первые гости прибыли.

Все трое поднялись, и Уилл, шагнув к Джеймсу, погладил его по голове.

– Может быть, хочешь на минутку остаться один? Ты бледен как смерть. Но ты же знаешь, что перед таким важным событием жених и невеста всегда волнуются, это естественно.

«Ради Корделии я должен взять себя в руки», – подумал Джеймс. Как ни странно, мысль о Маргаритке придала ему сил: иногда он забывал, что его женой будет именно Маргаритка, у которой такой знакомый, заразительный смех, ласковые руки, милая улыбка и которая обладает удивительной силой. Ему не нужно жениться на незнакомой, чужой девушке. Если бы не горькие, неотвязные мысли о неизбежном разочаровании родителей, Джеймс был бы даже доволен судьбой.

– Нет, в этом нет нужды, – ответил он. – Я просто очень рад, вот и все.

Родители с облегчением улыбнулись. Все трое спустились в празднично убранный холл. Уилл открыл двери, в вихре снежинок появились гости, и Джеймс, выходя им навстречу, внезапно вспомнил, что так и не снял браслет Грейс. Было уже поздно возвращаться в комнату и пытаться открыть злополучный замок. Корделия поймет, подумал он.

Джеймсу казалось, что сегодня в Институте собрались все Сумеречные охотники Лондона и половина населения остальных крупных городов. Он обменивался любезностями с гостями, когда в противоположном конце зала появилась Люси.