Не стоит любить лжеца (ЛП) - Иден Синтия. Страница 37
Когда Реми вошёл в свою спальню, она была голой. Его рубашка лежала на полу.
— Ничего такого, чего ты не видел раньше. — Она выдернула свою одежду. — Но ты больше никогда не увидишь это шоу.
Он стоял в дверях и пытался понять, как, чёрт возьми, ему всё исправить.
— Это было моё задание.
Её губы свернулись в усмешку.
— Разрушить мою семью?
— Мы нашли твоего брата.
— Да-да, нашли, и я так благодарна, что он жив. Но мы могли бы найти его и без того, что ты переспал со мной. Без тебя…
— Я переспал с тобой, потому что никогда в жизни так сильно не хотел женщину!
Её губы приоткрылись. Она изучила его взглядом.
— Мне нечего сказать. — Она скользнула ногами в туфли. Подошла к нему. Принеся с собой восхитительный запах клубники и женщины. Посмотрела ему в глаза. — И не думаю, что когда-нибудь смогу понять. Ты слишком хорош.
— Хорошо в чём?
— Во лжи.
Его сердце разорвалось в груди.
— Никогда не хотел никого сильнее? Так ты сказал? — грустная улыбка изогнула губы. — Не думаю, что смогу тебе поверить. Но… вот моя правда. — Её рука поднялась и прижалась к его щеке. — Ты был мне нужен. Я отдала себя тебе без оговорок. Я думала, ты тот, кому я могу доверять. Я уже обжигалась ранее, но эта история — секрет, которым я с тобой не поделюсь. Мне нужно, чтобы ты был другим. — У неё задрожали губы. — Ты был мне нужен.
И у него возникло ощущение (ужасное, скручивающееся, тянущее чувство), что у него забирают что-то важное. Внутри Реми чувствовал нарастание боли. Слишком быстрое и слишком сильное. Этого не должно было случиться. У него был план. Он собирался объяснить. Она должна была понять. Она…
— Когда я уйду от тебя, я постараюсь поговорить со своими адвокатами. Я вела себя слишком любезно с полицией и ФБР, а вы все меня просто кинули. Мои адвокаты больше никогда не подпустят тебя ко мне, — её подбородок задрался вверх. — Я больше не буду милой. — Её рука оторвалась от него и упала вниз. — А теперь убирайся с моей дороги.
Он не пошевелился.
— Уйди. С. Моей. Дороги.
— Прости, что солгал тебе. — Именно это он и имел в виду.
— Ты очень, очень хорошо лжешь.
Да, чёрт возьми, так и есть. Но была причина для всей его лжи. Причина по-прежнему существует.
— Мёртвых женщин… намного больше, чем те, о которых ты знаешь. Убийца уже давно охотится, оставляя за собой след из трупов. По крайней мере, сейчас уже шесть жертв.
Кеннеди покачала головой.
— Это невозможно.
— Жертвы пересекают границы штатов: Миссисипи. Алабама. Флорида. Луизиана. Это один и тот же человек, — обрушил он на неё слова, потому что она должна ему поверить. — Когда ФБР подумало, что это твой брат, да, мы, бл*дь, нарушили правила, чтобы попытаться добраться до него. Они верили, что ты его покрываешь…
— Ты верил в это, — шёпот Кеннеди оборвал его слова.
«Чёрт».
— Да, — выдавил он. — Я думал, что ты укрываешь его. Сначала я так думал…
Её глаза округлились. Губы приоткрылись.
— Боже мой. Какая я дура.
— Нет-нет, ты…
— Почти сбили и слиняли? Тогда, когда ты спас меня? Это была подстава?
— Нет. — Но федералы планировали устроить сцену, чтобы убедить её, что он ей нужен. Вот только её на самом деле намного раньше практически чуть не сбили и слиняли.
— Кукла. Чёртова кукла в моём доме! Ты туда её положил?
— Нет. Слушай, я понимаю, что ты думаешь, что я кусок дерьма, но я бы так с тобой не поступил. Я бы не стал…
— Лгать и обманывать? Заставлять меня поверить, что ты помогаешь мне, когда на самом деле хочешь уничтожить единственного человека, которого я люблю в этом мире?
Её преданность брату — он знал, что это будет проблемой.
— Ты злишься, потому что я солгал тебе или потому что пытался посадить его в тюрьму?
— Он невиновен.
Никто в этом мире не был совершенно невиновен.
— Убирайся с моей дороги.
Её глаза блестели от слез и ярости. И против её слез он ничего не мог сделать. Ничего, кроме как отступить. Ничего, кроме как последовать за ней (молча), когда она схватила телефон и направилась к входной двери.
— Позволь мне вызвать тебе такси, — произнёс Реми, ненавидя деревянный тон своего голоса.
— Это город. Такси здесь повсюду.
Он должен прикоснуться к ней. Когда она потянулась к дверной ручке, его пальцы обернулись вокруг её плеча.
— Но у тебя нет денег с собой. Нет сумочки. Ничего нет. Давай я дам тебе денег. Позволь мне…
— Я просто хочу оказаться подальше от тебя.
Всё правильно. Он отпустил её. Рядом со стеной в фойе стоял небольшой стол. Он открыл верхний ящик стола и вытащил немного купюр.
— Возьми их. Пожалуйста. Тебе нужны деньги на такси.
Она не пошевелилась в сторону денег.
— Детка…
Кеннеди сразу же напряглась.
Он снова попытался.
— Тебе не обязательно пользоваться такси. Я могу отвезти тебя туда, куда ты захочешь.
Она посмотрела на наличные в его руке. Выхватила их, хотя, очевидно, ненавидела саму мысль взять их у него.
— Я могу сказать тебе, куда именно хочу, чтобы ты пошёл. Но могу поспорить, ты и сам можешь угадать местоположение.
— Я уже чувствую себя как в аду. — И это правда. То, как она смотрела на него, с той болью, которую очевидно… «Причинил я. Я причинил ей эту боль». Он не понимал… — Ты должен быть небезразличен к кому-то, чтобы тебе смогли причинить боль.
Её смех был нервным.
— Кто сказал тебе эту ложь?
Его мать — целую жизнь назад.
Неужели… он по-настоящему был небезразличен Кеннеди?
Она посмотрела в потолок, пока не закатила глаза.
— Так вот что ты думаешь? На самом деле? Что это был просто секс для меня? Как ты можешь быть таким бестолковым? Я прожила год без секса. Да, мне нравится удовольствие, а кому нет? Но это всегда было чем-то большим. По крайней мере, для меня.
«Грёбанный ад».
— Кеннеди…
— Теперь станет меньшим, — хриплый шёпот. — Гораздо меньшим.
Нет-нет, НЕТ, ему тоже больно. Ощущение, как будто его сердце вырвали из груди.
«Ты должен быть небезразличен к кому-то, чтобы тебе смогли причинить боль».
И разве он не поклялся, когда стоял над могилами своих родителей, что он больше никогда не будет небезразличен к кому-то? Что он будет держаться особняком и хранить целыми стены, чтобы защитить себя? Что он никому не позволит с ним сблизиться? Он всегда намеревался оставаться призраком, дрейфующим «в» и «из» жизней других людей. Выполняя свою работу, уничтожая врага, никому не позволяя узнать настоящего мужчину под маской.
«Ты должен быть небезразличен к кому-то…»
Бл*дь, как больно.
— Ты не должна выходить одна, Кеннеди. Убийца всё ещё где-то там. Он нацелился на тебя. Тебе нужна защита. Тебе нужен…
— Новый частный детектив? Не волнуйся, я найму одного как можно скорее. Я найду телохранителя. Я достану всё, что понадобится.
«Ты нужна мне, детка». Почему он не понял этого раньше?
— Я помогу тебе.
Она отвернулась от него. Открыла дверь.
— Помоги мне найти убийцу. Останови его. И посади за решётку. — Внутрь хлынул солнечный свет с улицы.
— Тебе небезопасно находится там одной.
Она одарила его насмешливым смешком.
— Отсюда я вижу такси. Я пойду к машине, и она отвезет меня к моему брату, и у меня будут охранники, прежде чем ты успеешь моргнуть. Тебе больше не нужно беспокоиться обо мне.
— Кеннеди… — у Реми возникло чувство, что он всегда будет беспокоиться о ней. Между ними кое-что произошло. То, чего он никогда не ожидал. — Прости меня.
— Нет. Если бы тебе пришлось сделать всё это снова — ты бы сделал.
Он… дерьмо… Для человека, который обычно чувствовал, что у него по венам течёт ледяная вода, каждое произнесённое ею слово, было как огненный кол, проходящий сквозь него. Ярость… направленная на самого себя.
«Кем я стал?»