Смертельные игры Пустоши. Узница (СИ) - Палей Натали. Страница 17

По мере рассказа Мая глаза Елении то распахивались от искреннего изумления, то сужались и темнели от гнева, нежные губы подрагивали от волнения, а под конец рассказа сжались в тонкую напряженную линию от еле сдерживаемой ярости.

Когда Май замолчал, Еления сидела с опущенной головой, прямой напряженной спиной и крепко сжатыми губами. В гостиной наступило молчание. Май ласково поглаживал большими пальцами обе подрагивающие в его руках похолодевшие ладошки и настороженно ждал реакции девушки.

— То, что ты рассказал, чудовищно и безнравственно, — прошептала Еления, подняв горящий взгляд на Мая. — Кто-то регулярно исправлял моё  подсознание, несколько лет внушал мне то, чего не было... я иногда чувствовала, что веду себя странно... не понимала... пугалась...

—  Когда я обо всём узнал и во всём разобрался, не смог больше ждать. Я должен был поговорить с тобой. Ты тоже имеешь право обо всем знать... Еля, могу я задать один вопрос?.. — после согласного осторожного кивка девушки Май медленно продолжил: — Что ты думаешь насчёт... — настороженные глаза Ели заставили императора запнуться, —  нас? Что чувствуешь ко мне... сейчас?

В хмурых глазах отразились растерянность и испуг. Май сразу всё понял.

— Хотя бы приязнь и симпатию? — криво усмехнулся он.

— Конечно, как же иначе... — Еления овладела собой. — Разве ты не чувствуешь? — удивилась она. — Постой... ты же эмпат... — Еля осторожно высвободила ладошки, которые Май на этот раз нехотя отпустил, сняла с шеи защитный амулет и в ожидании посмотрела на Мая. — Так будет понятнее и достовернее. Пожалуйста, почувствуй меня сам.

Она прикрыла глаза, смущаясь, открывая Маю душу и сердце, словно молча говорила: читай меня, чувствуй меня, я полностью доверяю тебе и перед тобой как раскрытая книга.

И Майстрим почувствовал исходящие от неё горячие ласкающие волны...

Тепла и приязни...

Восхищения и доверия...

Смущения и робости...

Растерянности и... испуга...

Напряженный взгляд императора долго не отрывался от бледного уставшего лица Елении. То, чего так хотело горячее сердце, он так и не почувствовал. Сердце девушки молчало, не отвечая на его чувство. 

Она не успела вновь полюбить его.

Да и полюбит ли снова? Можно ли бесконечно влюбляться в одного и того же человека, если твоё чувство постоянно гасят?

Выдержка стала изменять Маю, он ощутил, как ярость поднимается из глубины души, и резко поднялся.

— Спасибо, что открылась. Прости, мне нужно идти, — ему стоило огромных усилий спокойным тоном произнести эти простые слова.

Еля грустно смотрела вслед Майстриму, который быстрым торопливым шагом вышел из гостиной дома Данери. Она не остановила его, слишком растерянная и подавленная. И от кого бежал Май? От неё или от самого себя? Что значили все его необычные признания? 

Не влюблён же он в неё до сих пор? Неужели она не почувствовала бы этого? Нельзя настолько хорошо владеть собой, чтобы столько лет скрывать своё чувство?

Или можно? 

Слова любви он не сказал, но "Ты случилась" и " Боюсь тебя потерять" насторожили.

Еления устало прикрыла глаза и задумалась.  Скорее всего, она не так поняла его слова. Хотя это же Майстрим Данери — тот, который не терпит лжи и двусмысленности. Значит, он действительно боится ее потерять? 

Она обязательно со всем разберётся. А сейчас Еления почувствовала... Облегчение.

От всего.

От того, что стала понятна сама себе; от того, что узнала, почему больна; и от того, что император огромной империи не признался ей в любви, хотя собирался. Или все же ей показалось?

Что бы она делала тогда? Снова оттолкнула бы Мая? 

Разве она смогла бы?..

Еля прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла, осторожно прислушалась к себе, заглянула внутрь себя. Разум ответил «смогла», а вот сердце... сердце удивило и заставило задуматься. 

Неужели оно помнило подавляемое чужой волей чувство?..

Глава 12

Советник Данери закрылся в кабинете, спрятавшись от жены и остальных домочадцев, и в гордом одиночестве пил бренди, вспоминая, как вместе с племянником и его менталистом недавно посетил государственную тюрьму. 

У Эдварда очень редко возникало желание напиться, но в этот раз оно оказалось слишком навязчиво, а презрительный и осуждающий взгляд Майстрима оказался для него чересчур болезненным.

Он вынужден был рассказать Майстриму о давнем разговоре с заключённым Оливаром Варниусом и его предупреждении о возможной серьезной болезни Елении и её последствиях.

Иначе внезапное недомогание в следующий раз может закончиться  смертью девочки, которую искренне любила Мадлен и которой он не желал зла, хотя... 

Эдвард выпил сразу полстакана, поморщился, от бурлящей злости на миг замер, а затем решительно швырнул стакан в стену кабинета. Осколки рассыпались по всему полу, но стало легче. Подумал, что вовремя поставил магическую звукоизоляцию в кабинете. Никто из домочадцев не догадывался о том, что происходит с их хозяином.

Смерть землянки оказалась бы выходом для совершения того политического и экономического плана развития Ровении, который они с братом разработали. И ранее он был одним из тех, кто подобные планы претворял в жизнь. Для империи. Для императора. Но с недавних пор, а именно с момента женитьбы на любимой женщине, герцог Эдвард Данери не готов был идти по головам для достижения цели. Он стал более мягкосердечен, эмоционален и... подобрел, что ли. Или просто видел изо дня в день, как девушка из другого загадочного мира дорога его любимой жене, как её любят его дети, как девчонка с уважением и восхищением относится к нему...

Возможно и то, и другое, и все вместе... В итоге девушку они решили не трогать, пойти другим путём. Тем, о котором случайно узнал Майстрим. А ведь какой план был... легковыполнимый, незатратный, да и девочка несильно пострадала. Чувства, те задеты конечно, но со временем все забывается и проходит, уж ему ли не знать. А теперь... Майстрим отказывался жениться на дочери соседа-императора... 

Эдвард довольно долго морально готовился к тяжелому разговору о Варниусе с невероятно злым племянником. 

Внешне Май держал себя в руках, но Эдвард  чувствовал, что с того момента, как заболела Еления, тот натянут словно струна, а с того дня, как узнал правду о внушении девушке искусственных чувств, внутри Мая клокотал вулкан самых разнообразных эмоций: от страха за жизнь дорогого человека до возмущения ими, самыми родными, которые, по мнению Мая, вонзили ему нож в спину.

Если бы близкие люди поступили так по отношению к нему, наверное, Эдвард тоже оскорбился бы, но у него все же было оправдание: они с братом действовали из лучших побуждений для империи и были уверены, что Майстрим никогда ничего не узнает.

Расслабились, подставились... Глупо. Недостойно разведчиков со стажем. А теперь ещё и жутко стыдно перед Маем, которого Эдвард если не слепо полюбил, то искренне уважал.

Эдвард чувствовал, как Майстрим был напряжён в тюрьме, как много ждал от встречи с учёным Варниусом, но сильно подозревал, что они ничего не добьются от учёного.

На своём веку он сталкивался со многими людьми, и были среди них такие, что никакие пытки, уговоры и обещания не действовали на них. Такие будут стоять до победного конца, упрямо настаивая на своём, пока не добьются этого или... пока не потерпят сокрушительное поражение. Оливар Варниус был из такой же породы. Он лучше умрет, чем согласится на то, что ему невыгодно. 

Мик Сурей, менталист императора, тогда в тюрьме смог прочитать мысли учёного, только пользы от этого было мало.

— Я читаю его, хотя и с трудом, — у господина Варниуса хорошие и сильные блоки, поставленные ранее, — с удивлением признался Мик. — Он сможет помочь, полностью уверен в этом, поскольку понимает, что происходит с Еленией, но пока не знает, что точно нужно предпринять, так как нужен образец изменённой крови Ели... Кровь менялась несколько лет, с того момента, как вынесли Елению из лаборатории на Юге империи... Тогда мы прервали опасный эксперимент, во время которого он влил Еле кровь Фурии, перепутав дозировки...