Мужья для ведьмы, или Покажите мне всех! (СИ) - Полынь Кира Евгеневна. Страница 14
За несколько минут он умудрился испортить все, что только мог, обрекая себя на холодное отношение.
Далеко в темноте вспыхнул огонек, которому просто неоткуда было здесь взяться. Ощутив чутьем, что что-то не так, эльф бросился к свету, даже не глядя под ноги. И чем ближе он был, тем сильнее разгоралось голубоватое свечение, заливая светом приличное пространство вокруг даже сквозь набежавший туман.
Только оказавшись у цели, Дормун понял, что может случиться непоправимое, если он сейчас же не возьмет себя в руки и не предпримет что-нибудь полезное.
Чародейка стояла на коленях, упираясь ладонями в сырую землю и сминая пальцами влажную листву. Вспышка ее силы окутала девушку с ног до головы, превращая хрупкий силуэт в фонарик. Такой фонарик, который может рвануть в любой момент, высвобождая рвущуюся из нее мощь.
Вспомнив все, что знал, за долю секунды, эльф что было сил сжал зубы и сунул неприкрытые руки в огонь, пытаясь привести девушку в чувство.
— Целуй!
Ноль реакции.
— Целуй, говорю! Да поцелуй же ты меня, глупая ведьма!
Поднятая голова совершенно ничего не значила, и опустевший стеклянный взгляд подтверждал его догадки. Но, видимо, придя к какому-то решению, чародейка потянулась вперед, тут же потеряв равновесие и уткнувшись своим чудесным носиком в мужское плечо.
— Давай, поцелуй меня, ведьмочка, — прошептал Дормун, взывая к ее благоразумию. — Надеюсь, я тебе менее отвратителен, чем желание жить.
Не обращая внимания на обжигающую руки силу, Дормун помог ведьме приподнять голову и слегка потянуться к нему.
Он бы всем сердцем хотел, чтобы это произошло при других обстоятельствах. Чтобы было красиво, полно романтики, лепестков роз и наивкуснейшего вина. Но ситуация повернулась к нему не самым плохим местом, позволив загладить вину попыткой спасти ей жизнь.
Не так уж и плохо.
И даже совсем хорошо, ведь губы девушки были так близко, что можно было разглядеть тонкие трещинки в их мягкости.
От нее пахло паленой кожей и травяным чаем. Побледневшее лицо доверчиво упало в подставленную ладонь, позволяя Дормуну торопливо провести подушечкой большого пальца по нежной щеке и скользнуть в темноволосый затылок всей пятерней, пропуская шелковые пряди сквозь пальцы.
Слегка подрагивающие ресницы не сразу, но все же позволили девушке открыть глаза цвета самых черных алмазов и согласно кивнуть. Разрешение получено, осталось впитать излишек и попробовать остановить это саморазрушение.
Словно прыжок с отвесной скалы.
Женские губы оказались такими невообразимо мягкими, что Дормун едва не забыл, зачем он это делает, погребенный волной наслаждения, накатившего с непередаваемой силой. Сплетаясь в целомудренном поцелуе с потоками ведьмы, он что было сил начал втягивать в себя бушующую мощь, впитывая ее из воздуха, из сладких губ ведьмы и фокусируя в одну точку.
Игры с магией всегда давались ему легко, он же прирожденный темный маг, но, надо заметить, поцелуй в этот момент волновал его куда сильнее, чем возможная ошибка в расчетах или очередная превратность судьбы.
Ведь чародейка неожиданно резко подалась навстречу, острым язычком огладив его губу, чем вызвала полный восторг и незамедлительный ответ!
Прижимая ее голову сильнее, Дормун не мог сдержать себя, углубляя поцелуй. Вот ее язычок танцует близко-близко, вот ровные белые зубки размыкаются, впуская его поглубже и приглашая продолжить. А вот уже и контроль летит ко всем чертям, помахав на прощание!
Перетащив девушку с земли на колени, Дормун сходил с ума, впитывая сладкий вкус ее рта, не в состоянии насладиться досыта. Чем активнее ведьма прижималась к его груди, чем крепче цеплялась потухшими руками за плечи, тем больше хотелось продолжения.
Такого же сладкого, невыносимо плавящего продолжения. Близость на голой земле в осеннем лесу в луже грязи? Почему нет!
Врожденная брезгливость эльфа сидела, заткнувшись, под строгим наблюдением жажды. Жажды сорвать с нее эту одежду…
Не сбавляя напора, чародейка потерлась о него грудью. Повинуясь инстинктам, Дормун ловко, но шумно растянул все ремни, открывая секрет куртки, которую необязательно было надевать через голову.
Полы приветливо распахнулись, и ладонь сама собой устремилась туда, в тепло, которое так ощутимо грело и звало приблизиться еще немного. Ему в этом не мог помешать ни сдвинутый в сторону лиф, допустивший его до так невыносимо желанной груди, ни начавшийся дождь, все громче стучавший по затылку и плечам.
Да что там говорить! Родной отец сейчас не смог бы оторвать его от этого божественного тела, даже если бы тянул за уши!
Откинув ведьму на выставленные руки, мягко придержал выгнутую спину и наклонился.
Его манили карамельные соски, которые уже успели раздразнить сдержанного эльфа до нервной трясучки и обильного пота. Только коснуться губами… Слегка сжать…
На вкус они оказались такими невероятными, что впервые за свою жизнь Дормун едва не кончил себе в штаны, самым кончиком языка щелкнув по тугой горошинке отзывчивую вершинку.
— Нет… Нет, не надо… — судорожно зашептала чародейка и попыталась прикрыться.
Выходило слабо, но Дормун отступил, замерев, как каменное изваяние.
Противен. Он ей противен.
Глава 13. Рассел
Рассел
Дракон выжидал.
Засел в засаде в холле и не моргая смотрел на дверь в ожидании, когда она откроется. Уже несколько часов прошло с того момента, как он тайком проводил эльфа и чародейку за порог, и этого было вполне достаточно для того, что целомудренно прогуляться и вернуться в Эл-Истон.
Но их все еще не было.
За окном опять барабанил дождь, стуча о серую черепицу. По стеклам ползли мокрые дорожки, подчеркивая тоскливое настроение дракона.
Не любил он дождь. И когда кто-то клал свой глаз на объект его воздыхания, тоже не любил.
Эта сцена с прорывом силы у Дары убедительно щелкнула дракона по носу, лишая надежды забрать ее себе и спрятать подальше от этих… соседей. Он не сможет постоянно забирать излишек, оттягивая момент слияния и гарантируя ей неприкосновенность, а значит, такой притягательный план — дождаться замену — треснул по швам, обнажая пересохшие нитки.
Придется. Он вынужден принять тот факт, что даже если совет и найдет ей замену за два этих года, единственным мужчиной у Дары ему не быть. Можно, конечно, тайком проводить ее к источнику, но это прямое нарушение договора между кланами. Вполне может начаться война — нет ничего страшнее обиженных мужчин, обделенных женским телом, по контракту принадлежавшим каждому в равной степени.
Грубо говоря, Расселу так или иначе придется делиться, и первый вариант развития событий давал надежду на то, что чародейка по прошествии времени выберет именно его. А потом будет прощать систематические измены, закрывать глаза на то, что ему придется регулярно кувыркаться в постели с Войсом, Эвансом и другой ведьмой!
Да ну, бред же! Кто на такое подпишется?!
От депрессивных мыслей отвлек скрип главных дверей. Затаившись в тени колонн, дракон внимательно оглядел вернувшегося эльфа, державшего ослабленную ведьму на руках.
Мужчина замер, задумчиво оглядел практически пустой холл и, не заметив слежки, направился наверх.
Дара почти бессильно держалась за его плечи, обхватив ногами талию, и молчаливо утыкалась носиком в мокрое плечо Дормуна, даже не подняв головы.
Что произошло?
Именно это хотел узнать Рассел, едва сдержавшись, чтобы не спросить прямо сейчас.
В первую очередь нужно понять, с каким настроением закончилась прогулка. Во-вторых, лучше дождаться, пока расслабленный Дормун оставит девушку одну, чтобы подобраться ближе. А в-третьих… В-третьих, Расселу просто нравилось наблюдать за ней со стороны.
Поэтому, оставаясь в тени спящего замка, дракон бесшумно пикировал со столба на столб, цепляясь пальцами за каменную отделку.
— Мы почти пришли, — прошептал эльф и как бы невзначай провел ладонью по вымокшим кудряшкам.