Темные воды - Иден Дороти. Страница 19

Подошел старый Уильям, старший садовник, и дотронулся до своей шапки, искоса поглядывая на китаянку.

Он сказал, что в огороде созрела клубника, так что если бы малыши заинтересовались несколькими ягодами…

После этого они спустились к пагоде у озера. Нолли, с перемазанным клубничным соком ртом, неожиданно превратилась в обыкновенную маленькую девочку, возбужденную и счастливую. Она радостно бегала вокруг пагоды, желая знать, для чего предназначены стол, и стулья, и бамбуковые экраны.

Фанни объяснила, что, если на берег озера приносили чай и начинался дождь, как это часто случалось, можно было перейти и укрыться в пагоде.

— Так мы можем устроить пикник? — воскликнула Нолли. — Чинг Мей, разве не замечательно получилось бы, если бы мы здесь наверху повесили воздушные колокольчики. Посмотри, ветер задувает со всех сторон. Они звенели бы все время.

— Воздушные колокольчики? — сказала Фанни. — Как очаровательно. Мы сделаем это завтра.

Маркус хотел окунуть ноги в озеро. Ему казалось, что можно безопасно пройти там, где так густо растут водяные лилии.

— Нет, нет! — воскликнула Фанни. — Только птицы могут ходить но листьям. Ты никогда не должен пробовать делать это. А то ты провалишься и утонешь.

— Утонешь? Это как? — спросил Маркус, поднимая свои глаза цвета луговых колокольчиков на Фанни.

— Это значит, что вода пройдет вниз по твоему горлу и задушит тебя, — грубо сказала Нолли. — Вы когда-нибудь тонули, кузина Фанни?

Всегда, с того самого долгого дня, озеро вызывало у Фанни холодное чувство беды. Когда его освещало солнце, озеро выглядело достаточно привлекательно. Но она никогда не ступала в лодку без вызывающих стыд опасений. Она никогда не смогла бы забыть руки дяди Эдгара вокруг своего горла, когда он вытаскивал ее. И еще кто-то где-то безудержно кричал. Это была одна из служанок на берегу. У глупой женщины случилась истерика, а дядя Эдгар разозлился, так как ей следовало бы быстро унести Фанни домой, чтобы принять горячую ванну и сменить одежду на сухую. Вместо этого ее пришлось нести тете Луизе. И мало того, что Фанни была до смерти напугана, ей еще дали понять, что она всем испортила день. Выпасть из лодки — это так неуклюже! Другие могут достать водяную лилию, не падая при этом за борт.

Даже кремовые водяные лилии с того дня были ей неприятны.

Хрипло прокричал павлин, и Нолли подлетела к Фанни.

— Что это было?

— Всего лишь павлин. Вы должны привыкнуть к странным звукам. К озеру приходят и другие птицы, и у них всех разные голоса.

— Фанни! Фанни! — это Джордж стоял на склоне лужайки и повелительно звал ее. — Идите сюда. Я хочу поговорить с вами.

За каждую руку Фанни держалось по одному ребенку. Девушка медленно и неохотно пошла к нему. В то же время на верхнем этаже открылось окно и высунулась голова леди Арабеллы в белом чепчике.

— Фанни, это вы? — Ее скрипучий голос был хорошо слышен через лужайку. — Ни у кого не хватило вежливости привести детей ко мне. Пошлите их наверх сейчас же.

— Кто это? — спросила Нолли, съежившись рядом с Фанни.

— Ваша двоюродная бабушка Арабелла. Вы должны зайти к ней на несколько минут. Дора отведет вас.

— Она похожа на ведьму.

Глаза Маркуса необыкновенно увеличились. Фанни резко сказала:

— Ты испугалась, Нолли?

— Испугалась? — сказала Нолли презрительно. — Я?

— Тогда не пугай своего брата. Скажешь ведь, ведьма! Чинг Мей, попросите Дору проводить детей к леди Арабелле. К леди Арабелле. Вы понимаете?

Чинг Мей поклонилась. Рука Маркуса дрогнула в ладони Фанни.

— У бабушки Арабеллы есть леденцы, — пробормотала Фанни. — Сбегай и посмотри.

Она проследила, как они ушли. У нее уже было это абсурдное чувство, что ей не следует выпускать их из виду. Отчего бы ей испытывать такое чувство? Это озеро и ожившая память о том, как она чуть не утонула, расстроили ее.

Джордж, хмурясь, неторопливо шел ей навстречу.

— Неужели я теперь не буду видеть вас без этих отродий?

— Джордж! Не говорите так о ваших кузенах.

— Разве это неправда? Они ходят за вами по пятам с тех пор, как вы привезли их домой. А мама серьезно настроена сделать из вас служанку. Вы ведь знаете об этом, не правда ли?

— Я уже люблю этих детей, — пробормотала Фанни, чувствуя себя неловко под его пристальным взглядом. Его лоб был слегка нахмурен, а карие глаза были слишком яркими, почти лихорадочными.

— Пойдемте погуляем. Давайте пойдем лесом на другую сторону озера.

— Не сейчас, Джордж.

— Но следующего раза уже никогда не будет. Я почти не вижу вас. Вы такая хорошенькая, Фанни. Я бы хотел… — его пальцы были на вороте ее платья.

— Джордж! — она рванулась назад. — Пожалуйста, не прикасайтесь ко мне!

Он тут же раскаялся. Теперь его глаза стали тусклыми. Он вдруг стал выглядеть на годы моложе, настоящим школьником-переростком.

— Я сожалею. Я не хотел сделать вам больно. Но Амелия сказала, что вы ведете себя так, как если бы влюбились за время своего путешествия в Лондон.

— Амелия дразнит вас, — возмущенно сказала Фанни.

— Да? Да, я так и подумал. — Джордж провел рукой по лбу. — Вы должны любить только меня, Фанни. Я не позволил бы… не позволил бы…

— Джордж, дорогой, разве вам не нора отдохнуть? Вы же знаете, доктор сказал, что вы должны отдыхать после полудня каждый день.

— Да, полагаю, пора. У меня начала болеть голова. Разрешите мне пройти рядом с вами, Фанни. Я обещаю не прикасаться к вам. Но не позволяйте этим отродьям занимать все ваше время. Если они будут делать это…

— Что тогда произойдет? — спросила, улыбаясь, Фанни.

— Вы знаете, как я получил эту рану? Этот казак размахивал своей саблей, как дьявол. Но я мог пользоваться шпагой. Я и сейчас могу. Моя правая рука не повреждена. Я был лучшим фехтовальщиком в полку, вы знали об этом? Вы такая хорошенькая, Фанни. Никто из девушек, бывавших на полковых балах, не годится вам и в подметки.

— Входите, — сказала Фанни с неловкостью. — Жаркое солнце…

— Да, да, я иду. Когда у меня прекратятся эти ночные кошмары, я буду в полном порядке. Вы будете терпеливы, не так ли, Фанни?

— Конечно, — пообещала Фанни. Что еще можно было сказать?

В комнате леди Арабеллы шторы были задернуты от солнца, так как почтенная дама любила теплый подводный сумрак. Нолли стояла, завороженно разглядывая пустую птичью клетку.

Маркус удовлетворенно запихивал сладости в рот, но Нолли держала свои в руке нетронутыми.

— Где птица? — страстно допытывалась она.

— Она умерла, моя дорогая малышка. Я говорила тебе. Кажется, ей было девяносто пять лет. И у нее был такой плохой характер. Хотя я была ужасно расстроена, я также испытала некоторое облегчение, найдя ее однажды утром лежащей на дне клетки. Фанни, эти дети очаровательны. Мальчик еще крошка, но эта, ее вопросы… — леди Арабелла с удовольствием покачала головой. — О, я буду иногда проводить с ней время. Посмотрите на эти ясные глаза. Они собираются подмечать все.

— Вы солгали мне, — сказала Нолли, поворачиваясь к ней. — Эта птица умерла не в своей клетке. Она была в дымоходе.

Леди Арабелла поморгала и изумленно уставилась на нее.

— О, нет, любовь моя. Ты говоришь о белой птице, которая все мечется, мечется и не может вырваться. Не о моем неряшливом Бонн. Он-то был здесь, это уж точно. Он не стал бы лазить вверх и вниз но дымоходам. У него было слишком много здравого смысла. Нет, это была белая…

— Бабушка Арабелла! — резко прервала Фанни. — Не надо!

— Не надо! — Глаза с тяжелыми веками с изумлением посмотрели на Фанни. — Вы предполагаете, что я не могу рассказать этому ребенку историю?

— Не эту.

— Потому что эта птица сегодня утром упала вниз из дымохода, — категорично заявила Нолли. — Дора вынесла ее прочь на совке.

Леди Арабелла наклонилась вперед, ее щеки порозовели.

— Нет! Белая? В вашей комнате? Но что это означает?

— Это был скворец, — сказала Фанни. — Он был черный. Дора столкнула его вниз, когда пыталась разжечь огонь. Он, должно быть, попал там в ловушку зимой. Это ничего не значит. И я действительно не хочу, чтобы вы рассказывали детям такие вещи.