Чудак из Города Луны (СИ) - Володарский Вадим. Страница 25

— И какой выход они нашли?

— Ты можешь видеть его вокруг себя. Не здесь. — Конради показал на деревья. — В городе… Собственно, наш город, и другие подобные, были построены как раз тогда. Энтузиастами были собраны деньги, — среди приверженцев этих идей были и очень богатые люди. Точно так же, как за сто с лишним лет до этого в России многие богатые люди поддерживали Ленина и его соратников, хотя те мечтали уничтожить богатых и богатство, мечтали уничтожить их образ жизни… Так вот, были куплены земли там, где и так тепло, где нет зимы. Где не нужно отапливать дома. И там построены города. В эти города людям предложили переехать. Да, миллиарду людей, жителям цивилизованных на то время стран, которые были охвачены этой идеей — не изменять природу… Эти города были построены так, чтобы человек как можно меньше потреблял. Маленькие квартиры, и много этажей в каждом доме. Чтобы как можно больше людей занимало как можно меньше места. Как можно меньше собственных вещей у каждого, — знаете, для чего? Чтобы тратить ресурсы на производство одних штанов или платья на десять человек, а не на каждого. Именно потому вы берёте много вещей напрокат. Хотя ты, Ян, кажется, больше покупаешь свои… Тебя ведь считают чудаком из-за этого? И из-за велосипеда тоже. А ещё эти города изначально были спроектированы так, чтобы людям как можно меньше нужно было ездить, чтобы не нужен был транспорт. А об автомобилях и речи не было. Они тратят энергию и занимают место, говорили нам. Хотя, по правде, дело тут совсем в другом… Если они отобрали у людей свои вещи, то тем более это относилось к автомобилям. Да и куда ездить, если большинство жителей не работает? Это тоже было предусмотрено заранее. Этим они многих и подкупили, — жизнью, в которой не нужно делать ничего.

— И что, все согласились? — Лаура, которая была членом этой таинственной организации, и давно знала доктора Конради, кажется, не выслушивала этой лекции. Интересно, подумал Ян, док для меня сделал такое исключение? Судя по бледному виду, он почти всё время проводит в помещении, возможно, под землёй. Нечасто выходя наружу, — но для меня сделал исключение..?

— Сначала не все. Но потом переехавших оказалось столько, что … оставшиеся, особенно с учётом запретов на топливо, энергию, транспорт и много чего ещё, просто не смогли выживать. В старых городах всё начало разваливаться, некому стало поддерживать инфраструктуру. Да и не на что. А тем, кто остался жить в деревнях, некому стало продавать свою продукцию, и неоткуда получать всё необходимое. Вот они и оказались здесь. Хотя говорят, что на развалинах Лондона и Нью Йорка кто-то пытается жить… Не думаю, что им там хорошо, не думаю, что им лучше, чем нам. Но и им, и нам точно не лучше, чем было до того, как всё это началось. Чем было, когда люди жили так, как предусмотрено природой. Чем было до того, как эту жизнь разрушили.

— И что же сделали вы?

— Я … не смог быть причастным к этому. Они дошли до того, что стали … нарочно лишать людей сил. Чтобы люди меньше ездили, меньше ходили, меньше двигались и меньше потребляли. Чтобы люди были сытыми, — или им так казалось, — но при этом постоянно чувствовали себя изнурёнными, уставшими. Чтобы им … ничего не хотелось. Ни вещей, ни свершений. Чтобы они сами превратились в растения. А целью было всё тоже: меньше тратить ресурсов, меньше изменять природу. Если ты, Лаура, реже выходишь из дому … не считая своей полицейской службы, — значит, тебе нужно меньше одежды, а если таких много, то каждую вещь реже берут напрокат … и меньше нужно производить. Если бы ты, Ян, не работал, — хотя кто-то всё равно должен работать, — тебе не понадобился бы велосипед. И его не нужно было бы изготавливать. А чем меньше ты ездишь, тем меньше нужно шин, и тем реже тебе придётся покупать для велосипеда новую цепь. Попутно … получается, что практически ни у кого нет ничего, чего не было бы у соседа. И завидовать тоже некому и нечему. Так вот, я не хотел … быть виновным в том, во что превращали людей.

— Вы уволились? — спросил Ян.

— Сначала нет. Я начал вести разговоры … среди сотрудников. Меня не поняли. Им промыли мозги, они считали такое положение нормальным… Они считали, что делают полезное дело. Можете такое себе представить? Я понял, что нужно искать единомышленников в другом месте. Но, конечно, нашлись люди, которые донесли в контрольный отдел, даже не в полицию.

— И тогда … вы инсценировали свою смерть? — Самоубийство доктора Теодора Конради было старой загадкой истории города. Или считалось таковой.

— Да, только нашлись те, кто не поверил. А я … оказался на нелегальном положении. И так уже больше пятнадцати лет. — Доктор невольно вздохнул, ему вряд ли нравилась такая жизнь. — Но за это время мне … нам удалось кое-что сделать. Хотя до конца нашей борьбы ещё далеко.

— И за что же вы боретесь? — спросил Ян.

— За то, чтобы вернуть нормальную жизнь. Хотя бы для тех, кто этого захочет, потому что многие … захотят оставаться в своих квартирах, ничего не делая до самой смерти. Им ничего не нужно. Но остальные… Мне жаль именно тех, у кого отобрали нормальную жизнь. И то, что … для послушания всех контролируют через идентификаторы… Я-то от своего избавился. Вот вы вдвоём поехали на пикник, и каждый желающий из полиции и контрольного отдела будет знать, где вы были. Но не узнает, что вы встречались со мной.

— И то легче, — улыбнулся Ян.

— Ну, да. Вы ведь теперь обязаны меня выдать. — Доктор ответил на эту улыбку. Он уже понял, что здесь ему это не грозит. Интересно, принял ли меры на случай, если бы Ян не оправдал доверие? Вероятно, да, с таким-то опытом конспиратора… Ленин позавидовал бы, ведь в его времена не было электронных средств, которые следили за каждым шагом, и даже волнение при встрече с полицейским тот мог определить по сердцебиению того, с кем разговаривал. Рассказ Лауры об этом почему-то произвёл на Яна особенно большое впечатление. — Так ты … поможешь нам?

Ян снова улыбнулся и ответил:

— Помогу, если вы не потребуете от меня того, на что я неспособен.

— Мы выясним, на что ты способен, — заметила Лаура. Почему-то это разрядило обстановку. До того обсуждались слишком серьёзные вопросы, чтобы улыбки могли кого-то обмануть, в конце концов, никто из троих не был глупцом.

— Ты думаешь, я сам этого не знаю? — И тут Ян сменил тему. — Но у нас, я ведь уже могу так говорить, верно, — теперь появился новый противник. Убийца… И мы не знаем, кто он. Может он … действовать от властей?

— Нет, это исключено, — покачал головой Конради. — Ни полиция, ни контрольный отдел так не действуют, да и смертной казни у нас нет и не было. У них свои представления о гуманности. Скажи, ты … читал старые книги, того времени, когда…?

— Конечно. — Это можно было делать на экране компьютера. Мало у кого в городе сохранились привезённые сюда изделия из бумаги, а о том, чтобы использовать для этого древесину, не шло и речи.

— И … какие из них произвели на тебя впечатление, где шла речь о борьбе человека и природы?

— Пожалуй, книги Джека Лондона. — Ян задумался. — И «Старик и море» Хемингуэя.

— Вот мы говорили, говорили, а оказывается, тебе нравится то, что писал социалист Лондон! — рассмеялся Конради. — Да и что касается Хемингуэя, писали разное… Но, раз так, то пусть твой псевдоним у нас будет Эрнест.

— Хорошо. — На самом деле, это была условность. — Но что же мне придётся делать … для начала?

— Вам двоим, — поправил доктор. Уже неплохо, подумал Ян, мы с Лаурой будем работать вместе… — Вам придётся заменить Самтера. А он у нас был занят весьма важным делом. На самом деле, Лаура, я хотел поручить это тебе, но ты одна не сможешь. Учитывая, с кем придётся иметь дело. А вот вдвоём… Вы справитесь. Для начала.

— Самтер — это..? — спросил Ян, и получил ответ от Лауры:

— Алекс. Мой сосед, которого убили.

— И чем же он занимался … помимо своей работы?

Конради объяснил. И дал указания, что нужно делать Яну с Лаурой.

А вскоре, доев очередной бутерброд, выпив сока из пакета (конечно же, перерабатываемого и разлагаемого), поднялся и скрылся за деревьями.