Алмазные псы - Рейнольдс Аластер. Страница 22

В помещении было намного холодней, чем он ожидал. И освещение стало ярче. Полоса голубого дневного света растекалась по полу от огромной открытой двери на выездной трап. Клавэйн смотрел на нее в немом недоумении, надеясь, что у него просто возникли временные проблемы со зрением. Но рядом была Галиана, и она тоже видела это.

– Кто-то уехал с базы, – сказала она.

Клавэйн разглядел на снегу оставленный вездеходом след, уходящий к горизонту. На мгновение они с Галианой застыли в бездействии наверху трапа. Мозг Клавэйна разрывался от подозрений. Ему с самого начала не понравилось, что Иверсон таскает Фелку за собой по всей базе, но кто мог подумать, что он заманит ее в мертвую зону? Иверсон мог знать достаточно разных трюков, чтобы открыть наружный люк, завести вездеход и уехать с базы так, чтобы сочленители ничего не заметили.

– Послушай, Невил, – сказала Галиана, – вовсе не обязательно, что он желает Фелке зла. Может быть, просто хочет что-то ей показать.

Клавэйн обернулся к Галиане:

– У нас нет времени на подготовку транспорта. Помнишь твой коронный номер – разговор с дверью? Сможешь проделать его еще раз?

– Это ни к чему. Дверь уже открыта.

Клавэйн кивнул на один из вездеходов, возвышавшихся над ними:

– Я имел в виду другую дверь.

Галиана была разочарована: ей понадобилось три минуты, чтобы уговорить машину стартовать, а не десяток-другой секунд, как сама уверяла. Ей грозит серьезная опасность потерять навык в таких делах, призналась она Клавэйну. А он лишь поблагодарил бога за то, что у вездехода не было механических повреждений, которые не смогло бы исправить никакое невральное вмешательство.

– Есть еще одна причина, заставляющая меня думать, что это просто невинная прогулка, – сказала Галиана. – Если бы Иверсон в самом деле хотел похитить Фелку, ему не пришлось бы прилагать дополнительные усилия, чтобы остановить погоню. Стоило ему закрыть дверь, и мы могли бы вообще не заметить его исчезновения.

– Ты когда-нибудь слышала о реверсивной психологии? – спросил Клавэйн.

– Я все еще не вижу в Иверсоне убийцу, Невил.

Галиана заметила выражение его лица. Ее собственное оставалось спокойным, несмотря на то что управление вездеходом требовало больших усилий. Ее руки были сложены на коленях. Сейчас она не чувствовала себя такой одинокой, после того как установила контакт с остальными сочленителями через систему связи вездехода.

– Вот разве что Сеттерхольм, – предположила она. – Одержимый отшельник и так далее. Жаль, что он мертв.

– Да, – неуверенно ответил Клавэйн.

Плоский герметичный корпус вездехода был подвешен между шестью нелепыми на вид колесами с пневматическими шинами. Галиана резко спустилась по трапу и повела машину через ледник, благополучно преодолевая юзом неглубокие трещины. Это могло показаться безрассудством, но пока Галиана и Клавэйн двигались точно по следу Иверсона, им не грозили смертельно опасные препятствия.

– Вы разобрались с источником болезни? – спросил Клавэйн.

– Пока никакого прорыва…

– Тогда у меня есть предположение. Ты можешь тщательно просмотреть мои зрительные воспоминания? – На самом деле спрашивать об этом было не обязательно. – Когда ты обнаружила тело Иверсона, я осматривал лабораторные образцы. Там было много привезенных с Земли микроорганизмов. Может, какой-нибудь из них и виноват во всем?

– Будет лучше, если ты вспомнишь еще раз.

Клавэйн так и сделал: представил, как осматривает чашки Петри, пробирки и предметные стекла, сосредоточившись на тех образцах, что прибыли с Земли, а не были собраны на планете. Их названия виделись ему нечетко, но машины, которыми Галиана засеяла его мозг, уже обнаружили их в кратковременной эйдетической памяти и восстановили с точностью, недоступной для мозга самого Клавэйна.

– Теперь проверь, мог ли какой-либо из них это сделать.

– Земные микроорганизмы? – удивленно повторила Галиана. – Хорошо, может, там что-то и было, но я не понимаю, как они выбрались за пределы лаборатории, если только кто-нибудь не помог им специально.

– Думаю, именно так все и произошло.

– Диверсия?

– Да.

– Что ж, рано или поздно мы это выясним. Я уже передала информацию остальным. Они сообщат, если найдут кандидата. Но я по-прежнему не понимаю, зачем кому-то понадобилось заражать всю базу, даже если такое возможно. Уничтожить машины фон Неймана – это одно дело, а массовое самоубийство – совсем другое.

– Не думаю, что это было массовое самоубийство. Скорее уж массовое убийство.

– И Иверсон – твой главный подозреваемый?

– Он ведь единственный, кто остался в живых, правильно? И Сеттерхольм перед смертью нацарапал на льду сообщение. Должно быть, хотел предупредить о нем.

Но, даже произнося это, Клавэйн сознавал, что есть и второй вариант, на котором он никак не мог полностью сосредоточиться.

Галиана резко свернула, чтобы миновать особенно глубокую пропасть, скрытую в прожилках ярко-бирюзового цвета.

– Осталась еще небольшая проблема: отсутствие мотивов.

Клавэйн всматривался в даль, гадая, не была ли сверкающая впереди точка обманом зрения.

– Я работаю над этим, – сказал он.

Галиана остановилась рядом с другим вездеходом, у самого края впадины. Склоны были не настолько крутыми, чтобы назвать ее расщелиной, хотя глубина составляла тридцать-сорок метров. Из кабины трудно было разглядеть занесенное синеватым снегом дно, однако Клавэйн различил спускающиеся к нему следы. На поверхности их замело бы в считаные часы, так что отпечатки были свежими. Клавэйн отметил, что следы оставлены двумя разными людьми: один ступал тяжело и уверенно, другой шел легко, но с опаской.

Галиана и Клавэйн убедились, что на борту вездехода есть два скафандра, еще до того, как отправились в путь. А теперь не без труда влезли в них, долго провозившись с защелками.

– Если я прав, то эти предосторожности на самом деле не нужны, – сказал Клавэйн. – Во всяком случае, не нужны для того, чтобы избежать заражения. Но лучше перестраховаться.

Галиана надела шлем и провернула его на четверть оборота, чтобы сработал замок.

– Самое время. Они кое-что откопали в твоих воспоминаниях, Невил. Есть такое семейство одноклеточных организмов под названием динофлагелляты, и представители одного вида были в той лаборатории, где мы нашли Иверсона. Так называемые pfiesteria piscicida. Засадные хищники, в обычном состоянии поражающие рыб.

– Они могли вызвать безумие?

– По крайней мере, это самые вероятные претенденты. Они также любят ткани млекопитающих. Попадая в нервную систему человека, вызывают потерю памяти, ориентации в пространстве и множество других физических эффектов. Их можно было запустить в систему вентиляции базы, распылив в виде токсичного аэрозоля. Думаю, кто-то имеющий доступ к лабораторному оборудованию мог превратить их из просто неприятных в смертельно опасные.

– Мы должны были обнаружить их, Галиана. Разве мы не проверяли воздуховоды?

– Да, проверяли, но не искали земные организмы. Фактически не обращали на них внимания, фильтруя только основные биохимические элементы местного происхождения. Мы не думали тогда ни о каком преступлении.

– Непростительная глупость, – заметил Клавэйн.

Он выбрался наружу, уже сожалея о том, что покидал базу в такой спешке и теперь вынужден действовать в скафандре старой конструкции, не имея никаких средств обороны. В поисках оружия, дающего хотя бы моральную поддержку, он осмотрел уложенное на крыше вездехода оборудование и нашел ледоруб. Не бог весть что, но Клавэйн сразу почувствовал себя уверенней.

– Он тебе не понадобится, – сказала Галиана.

– А если Иверсон будет вести себя агрессивно?

– Все равно не понадобится.

Клавэйн все равно прихватил ледоруб с собой, – в конце концов, здесь он уместен, – и они направились к тому месту, где ледяной покров загибался, уходя вглубь впадины. Клавэйн внимательно изучил расположенную на запястье матричную клавиатуру управления скафандром с загадочными, вышедшими из употребления значками. Нажал наугад и с удовлетворением почувствовал, как выступившие из подошвы шипы вцепились в лед.