Ундервельт. Западня (СИ) - Бард Олег. Страница 12

Наган отключил телефон Микова, толкнул «трубу» через стол «завхозу», потому что снова звонила Яна.

— Смольный! — отозвался детектив.

— Росс, за мной «хвост»! — отрывисто проговорила Яна.

— Так! — Наган встал с кресла, подошел к открытому окну, уперся в подоконник локтями, словно был способен за небоскребами Москва-Сити разглядеть единственную человеческую фигурку. — Тебе угрожает опасность?

— Нет, — тотчас ответила Яна.

— Где ты?

— На Маршала Соколовского.

— Кто?

— Похож на клерка, но взгляд цепкий. И ни разу не вытащил телефон, чтобы проверить сообщения. Так планктон себя не ведет.

— Когда заметила?

— Довольно давно. Перед тем, как зашла в «Пятерочку». Специально задержалась в магазине подольше. Никуда не делся, провожает. Домой иду — нет его, на маршрутку сажусь — нет, а сейчас в окно смотрю, там «лада» тащится за маршруткой, за рулем мужик, а этот рядом. Сейчас в офис бегу, их пока нет.

— Закройся там и жди меня.

— Я буду звонить.

— Само собой.

— Думаешь, это из-за Тарасова?…

— Без понятия.

Яна отключила телефон. Наган повернулся к Микову.

— Я вас задержу еще, вы ведь не возражаете?

«Завхоз» обреченно поднял руки.

Ни на миг не забывая о Яне, Наган провел в офисе еще полтора часа: дождался сотрудников, побеседовал с ними, записал на видео интервью с каждым, чтобы показать Яне — вдруг почует ложь. Ведя беседы с инженерами и кибернетиками, а так же — программистами, пишущими софты для игр, он ощущал себя динозавром, который вот-вот вымрет.

Ничего нового и интересного не узнал, только время потратил. Зато проработал локацию. Теперь следовало переговорить с теми, с кем Тарасов еще встречался в день исчезновения. Не факт, конечно, что это что-то даст, но правильно обрабатывать информацию последовательно.

Перед выездом спросил Яну в вотсапе, все ли у нее в порядке, получив ответ, что все по-прежнему, и в поле зрения топтунов нет, немного успокоился, но на стоянку все равно приехал на взводе. Посидел в машине, обозревая окрестности. Неторопливо вышел, сделал вид, что осматривает покрашенное крыло.

На улице не было подозрительных лиц: вот мамаша с двумя маленькими детьми, вот старуха кормит голубей, старик, опираясь о трость, стремится к только ему ведомой цели. Из припарковавшейся на тротуаре «тойоты» вылез холеный парень в синем пиджаке, при запонках с бриллиантами, зашагал к кафе с тонированными стеклами.

Ощутив на себе чужое навязчивое внимание, от которого хотелось почесаться, Наган остановил взгляд на кафе и предположил, что «топтуны», если они есть, засели там. Кто это? Злоумышленники? Или партнеры пропавшего Тарасова, желающие его найти, но не стремящиеся сотрудничать?

Все интереснее и интереснее.

В офисном центре он пешком поднялся до самого последнего этажа, убедился, что на лестничной клетке чисто, и лишь потом отправился в офис.

Яна сидела в кресле, повернутом к окну, полностью скрытая спинкой от его глаз. На хлопок закрывающейся двери она даже не обернулась. От дурного предчувствия бросило в жар, Наган метнулся к ней, развернул.

Он неожиданности она вскрикнула, выронила планшет и сказала, вынимая наушник.

— Ты чего? Напугал.

От сердца отлегло.

— Ты сейчас в линзах, что ли?

— Я их не снимаю, — призналась Яна. — Привыкаю. Слушаю аудиокнигу, слежу за Болотиным и топтунами за окном.

— Сама меня накрутила, что слежка, — отчитал ее Наган. — И не реагируешь, когда я зашел. И что мне думать? Я уже мысленно тебя похоронил.

— Ну что ты, — проворковала она, подошла и положила голову ему на плечо. — Ну не злись. — И смолкла.

Нагану очень не нравилось ее напряженное молчание. Так себя ведут, когда накосячили, но боятся признаться.

— Разговариваешь со мной и одновременно гуглишь? — продолжал допытываться Наган, не зная, как потактичнее задать правильный вопрос.

— Нет, — прошептала Яна, — только один раз. Я отслеживала маршрут, как и говорила. Поставила точки на карте. А вообще я сейчас прогноз погоды на завтра смотрю.

— И что там?

— Жуть, плюс тридцать два, — она вздохнула. — Вымотала жара!

Теперь, вот, тему переводит. Точно тут что-то нечисто. Яна неуверенно улыбнулась, и он чуть встряхнул ее за плечи, отодвинул от себя, чтобы заглянуть в глаза.

— Что случилось, Ян? Я же вижу твое волнение, четвертый год знакомы. Говори, обещаю сильно не ругать.

— Правда меня очень любишь? — спросила Яна.

Наган несколько раз немо открыл и закрыл рот. А потом попытался пошутить, чтоб разрядить обстановку:

— Я уже сказал об этом однажды. Если что-то изменится, я тебя проинформирую.

— Я… мы… — она скосила взгляд и поджала губы.

«Что-то очень серьезное», — подумал Наган и приготовился к худшему.

— За четыре года это рано или поздно случилось бы… В общем, я… Ребенок. Срок — полтора месяца.

Округлив глаза, Наган опустил руки и сел, огорошенный новостью. Он не был готов и понятия не имел, как на это реагировать, а Яна ждала его поддержки. Впервые за долгое-долгое время он сам захотел чьей-то поддержки.

Поднявшись, он снова обнял ее и сказал:

— Наша жизнь не будет прежней. Это адская ответственность, и я не знаю, что делать с маленькими детьми… Не спать, нервничать… Что ж, буду не спать и волноваться теперь уже за вас двоих, — он говорил, больше подбадривая себя, и смотрел, как расслабляется его жена, как уходят ее скованность и напряжение. — От этого еще никто не умер…

Яна рассмеялась, смахнула непрошенные слезы, шмыгнула носом.

— Еще как умер!

— Я имел в виду, от возни с ребенком. Что ж. Наверное, пора… Хотя кажется, что даже в сорок с лишним ты слишком молод для такого.

Телефон зазвонил, когда Наган планировал, как они благодаря Тарасовой расквитаются с ипотекой и заживут.

Высветившийся номер был незнаком ни Нагану, ни Яне.

— Слушаю… — сказал детектив, а Яна прижалась ухом к его руке, чтоб слышать разговор — наверняка ведь по работе.

— Это Гошкодеря, из Госдумы. Председатель бюджетной комиссии.

Важный голос, усталый. Говорит так, будто паровоз пар стравливает.

— Чем обязан? — поинтересовался Наган.

— Мне позвонил Гурский и пожаловался на самоуправство подрядчика, нанятого «Проксимой», — проговорил депутат. — Подрядчик переводит стрелки на субподрядчика, и это может быть еще той чехардой…

Наган молчал, ждал, когда важный парламентарий перейдет к делу.

— Подрядчика мы накажем, — продолжил Гошкодеря, — и переведенные стрелки ему не помогут. Он — новенький на нашем рынке, поэтому, дурень, сам не понял с кем связался.

Наган молчал, все не мог переключиться на работу после всего, что услышал.

— Я вот что хочу тебе сказать, Ростислав. Я справлялся о тебе у министра. Он поведал, что ты — бескомпромиссный следователь, поэтому не задержался в органах. Вот… Подрядчик, конечно, не прав… Но он — сошка, дурачок, понимаешь? Он не покушался на жизнь Тарасова, такое ему даже в голову взбрести не могло. Подрядчик вернет «Проксиме» деньги, так что ты на него не наезжай… мы сами обеспечим прокурорскую проверку.

Наган собрался вставить реплику о том, что у него нет начальников, а как вести дело, он сам разберется, но Гошкодеря его опередил:

— А захочешь потолковать с подрядчиком — устроим вам очную ставку. Ты главное пойми — человек он новый на нашей территории, напорол боков. Все исправит, и пусть работает дальше. На ошибках учатся.

— Я выслушал вас, — неопределенно отозвался Наган.

— Еще не до конца, — пропыхтел Гошкодеря. — Обрати внимание на больницу, которую спонсирует «Проксима», называется «Панацея». Я как-то проезжал мимо: это крепость! На территорию на танке не пробьешься! Если бы вдруг Виктору Анатольевичу захотелось лечь на дно, то «Панацея» — то, что нужно.

— Я не пробьюсь, полиция не пробьется, но Гурский — он же соучредитель, — заметил Наган. — Перед ним открыты все двери.

Паровоз на другом конце снова запыхтел, зафыркал, а затем выдавил из себя: