Ундервельт. Западня (СИ) - Бард Олег. Страница 29

Что за ерунда? Вместо ответа появился текст:

Внимание! Грядет атмосферная буря первого порядка! Рекомендация — покинуть открытое пространство и спрятаться под землей! Если буря застанет на поверхности, возможен летальный исход.

Теперь ясно, куда подевалась живность — почувствовала опасность и попряталась!

— Что за нафиг? — донесся возмущенный возглас Шимона.

Тарвит хотел крикнуть: «Стой на месте! Бегу к тебе» — но изверг душераздирающий рев и рванул к напарнику.

Шимон перебирал ногами, как конь, готовый пуститься вскачь, его глаза покраснели, по лицу катился пот. Увидев Тарвита в образе норушника, он отшатнулся, но быстро сообразил, в чем дело, забрал свой меч. Тарвит принял человеческий облик, натянул штаны и забормотал:

— Надо куда-нибудь в подвал, а то, чую, мозги спекутся, наша смерть будет мучительной и долгой.

— В катакомбы лезть я бы не стал, — проговорил Шимон, вертя головой по сторонам. — Помнишь, когда сюда шли, видели на подходе какие-то развалины? Айда туда, вдруг там есть подпол. Вероятность небольшая, но…

Тарвит не дослушал, рванул туда, откуда прибежал. Твердеющий воздух дрожал и вибрировал, давил, сковывал движения. В глубине души зарождался страх, накатывающий волной и лишающий способности соображать. Одного хотелось: спрятаться, зарыться под землю, чтоб не видеть того, что будет дальше.

Рядом надрывно дышал Шимон, от него пахло страхом и разгоряченным телом.

Небо на востоке налилось багрянцем. Тучи стали фиолетово-розовыми, в их глубине вспыхивали молнии.

Вот и развалины: две стены, провал окна, рухнувшая крыша… Стоп! Кто-то расчистил завал! В середине пола была свеженькая деревянная дверца! Шимон подбежал к ней, потянул на себя…

— Черт, заперта! — Он постучал рукоятью меча и заорал: — Эй вы там! Впустите! Не дайте погибнуть.

Он припал ухом к дверце, тут же отпрянул и успел вовремя: дверца откинулась, открывая проход.

— Скорее сюда! — позвали из лаза. — Ну же, а то мозги спекутся.

В измененном пространстве голос казался низким, вибрирующим, нечеловеческим. Шимон без раздумий принялся спускаться. Тарвиту хотелось поторопить его, толкнуть в спину, но он сдерживался, глядя на красное небо, где образовывалась воронка. Наконец лестница освободилась.

Внизу виднелась небольшая площадка и распахнутая дверь в еще один лаз, где исчез Шимон. Расплывающийся в мареве гном жестом приглашал Тарвита, его характеристики плыли перед глазами.

Тарвит спустился, защелкнул засов, сбежал по лестнице. Пригибаясь, пошел по темному коридору, оставив гнома за спиной и отмечая, как ослабевает давление внешней среды, как отпускает страх, картинка становится четче.

В помещении мерцала свеча, ее слабого света хватало, чтобы Тарвит видел не только спину Шимона, шагающего впереди, но и трещины и потеки на стенах. Коридор был чуть изогнутым, и разглядеть, кто прячется дальше, было сложно. Шимон принялся на ходу налаживать контакт:

— Мужики, а вы тут давно…

Он вышел из лаза, и его голос оборвался, он молча прошел вперед, растворился в темноте комнаты. Тарвит ускорился, глядя на тени на стене, которые то удлинялись, то укорачивались. Как минимум в комнате было пятеро. Скоро станет ясно.

— Вали отсюда! — крикнул Шимон, когда Тарвит собрался шагнуть в комнату.

Он остановился перед порогом, но гном придал ему ускорения, толкнув в спину. Тарвит вылетел в просторную комнату и увидел, кто там собрался. Сумеречные.

Три орка, три человека, седьмой гном, что открыл дверцу. Тарвит выхватил тесак, чтобы перерезать себе горло и воскреснуть в другом месте, но позади идущий ударил его по голове, и он упал на пол.

Глава 16. Быль и небыль

Что значило предупреждение Гошкодери? Сколько в нем правды, сколько — желания запугать? Кому верить: ему или чокнутому Краско, пытавшемуся доказать, что депутат и Гурский — абсолютное зло?

Нагану казалось, что сама реальность всеми силами старается не пустить его в офис. На дороге произошла авария, пикап, везший металлопластиковые окна, въехал в пассажирскую маршрутку, и трасса встала намертво. Пока растащили машины и убрали разбитые окна, прошло около часа. Потом Нагана остановил ДПСник — видимо, постарался хоть как-то окупить выезд на место аварии. Штрафовать было не за что, но драгоценное время на него ушло.

Настораживало, что Яна не звонила, не писала, не интересовалась подробностями встречи с Краско, а на сообщения супруга коротко отвечала: «Все ок». Сперва Наган подумал, что она обиделась на его исчезновение, но когда позвонил, разговаривала жена дружелюбно, хотя и чувствовалась некая отчужденность.

Если бы Яна была с ним в салоне, она всеми силами попыталась бы уговорить его не ехать в агентство, сославшись на то, что слишком много тревожных знаков. И он бы не поехал. Но она где-то там, и ей, возможно, угрожает если не опасность, то неприятности уж точно.

К месту Наган добрался в начале десятого. Прежде чем припарковаться на опустевшей стоянке, щедро залитой светом фонарей, Наган медленно объехал вокруг офисного центра, где горело только окно его приемной и два этажом выше, оставил машину возле ржавого допотопного «мерседеса», принадлежащего охраннику Егорычу.

Закурил, уронил пачку и долго искал в тени, используя заминку, чтоб оглядеться. Было пустынно. Все сотрудники разошлись по домам, оживление наблюдалось только в кафе. Но когда Наган снова сел в салон «шкоды» и сделал вид, что отъезжает, никого из посетителей этот факт не привлек.

Проводив взглядом парня в оранжевых штанах, торжественно несущего букет, Наган зашагал к офисному центру, позвонил в звонок, радуясь тому, что Егорыч уже запер дверь, а значит, никто посторонний в здание проникнуть не мог. По крайней мере, в последнее время.

Подволакивая ногу, Егорыч топал по коридору. Он не доверял электронным замкам и пользовался еще и щеколдой.

— Что-то ты припозднился сегодня, — проговорил он, Наган заметил кетчуп на его усах, но промолчал. — Супруга твоя совсем заскучала, час назад заглядывала, приносила печенье. Такая она у тебя умница! Так чего поздно-то? У нас ведь это не положено, камеры проверят, и мне, и тебе по шапке настучат. И еще эти вот, — он задрал голову, кивнул наверх. — Типография. Но эти-то ладно, они переезжают…

— Я серьезное дело расследую… — проговорил Наган, думая о том, что по доброй воле Яна не пошла бы к Егорычу. Наверное, менты напугали ее сильнее, чем она показала.

— Никак олигарха Тарасова ищете? Его жену я узнал, Каринку-то, она к тебе приходила на прием.

Наган усмехнулся:

— Придется, Дмитрий Егорыч, брать тебя на работу. Такой талант пропадает!

Охранник приосанился.

— А то! Я еще о-го-го. Сустав только поменять надо. Коленный. Осколком зацепило. Поначалу не болело, а к старости… Эх… Знаешь, сколько это сейчас стоит?

— Безумно дорого. Никто подозрительный поблизости не околачивался? — поинтересовался Наган, думая, что лучше потратить минуту на разговор, чем потом пожинать результат халатности.

— Как ты ушел, так только свои были, я ж всех вас знаю, третий год тут. Только типография туда-сюда коробки таскает, и все.

— Спасибо.

Егорыч просто так не болтает — значит, и правда нет опасности. Пора бы выдохнуть, но не выдыхалось. Что-то было не так. Поднимаясь на второй этаж по лестнице, Наган тщетно пытался сообразить, что именно.

Кроме его и Яны, на этаже не было никого. Недавно вымытый пол пах хлоркой, тянуло кофе, потрескивали древние люминесцентные лампы, пожирая эхо шагов.

Тишь и гладь, но рука отчего-то сама легла на рукоять «травмата», лежащего в подмышечной кобуре. Наган распахнул дверь в агентство, подавляя желание выхватить пистолет. Откуда оно?

В приемной горел свет, на столе исходила ароматом чашка кофе. От такого домашнего, уютного запаха Наган расслабился, закурлыкал пустой живот.

— Яна? — позвал он, взял чашку и толкнул приоткрытую дверь в свой кабинет, собираясь сделать глоток.