Проклятые (СИ) - Сербинова Марина. Страница 154

— И что? Думаешь, что если бы она осталась жива, тебе бы все сошло с рук? Нужно все доделывать до конца, раз начала, даже убийство. Добила бы ее, вместо того, чтобы помощь вызывать. А звонить нужно было мне, а не в службу спасения.

— Я не хотела ее убивать. Это как-то… неожиданно получилось. Я разозлилась, потеряла над собой контроль…

— Ты жалеешь?

— Не знаю.

— Я уже сказал, о чем ты должна жалеть — о том, что ты натворила после того, как размозжила ей голову, — открыв лежащую перед ним папку, он потряс перед носом девушки листом бумаги. — А вот это что, скажи на милость, а? Какого хрена ты созналась в убийстве? Кто за язык тебя тянул?

— А какой смысл отрицать? Все равно мне бы никто не поверил.

— Зря, — буркнул он, пряча признание обратно в папку. — Считай, что сама себя за решетку отправила.

— И так бы отправили.

Услышав в ее голосе безразличие, Джек окинул ее внимательным взглядом.

— Ладно, что сделано, того не исправишь, — он постучал ухоженными пальцами по столешнице. — Разберусь, и не такое дерьмо разгребал. С этой минуты ты будешь говорить и делать только то, что я тебе скажу, даже если тебе это не будет нравиться. Будешь послушной умницей, и я вытащу тебя отсюда.

Некоторое время Кэрол недоуменно и настороженно смотрела на него, пытаясь понять, что все это значит, и что он задумал на этот раз. Он может взяться за ее защиту не с целью помочь, а для того, чтобы окончательно погубить. Но, с другой стороны, если он проиграет процесс, и его подзащитную осудят, это пошатнет его репутацию. Нет, насколько Кэрол успела его изучить, честолюбие никогда не позволит ему добровольно проиграть дело. Ведь тогда уже никто не скажет, что у Джека Рэндэла за всю практику нет ни одного поражения, что, как адвокат, он всемогущ и непобедим. Если он официально собирается выступить ее защитником, он сделает все, чтобы ее оправдали.

— Это невозможно, — вырвалось у Кэрол.

Он хитро улыбнулся.

— Обожаю это слово. Без него жизнь была бы такой скучной.

— Я убила эту женщину, я призналась. Все яснее ясного. Меня никогда не оправдают. Ты ничего не сможешь сделать. Или ты собираешься взвалить убийство на кого-то другого? Может, у тебя уже и признание чье-то припасено, а, Джек?

— Я никогда не повторяюсь, к твоему сведению. У меня достаточно ума, чтобы придумывать каждый раз что-то новенькое.

— И что же ты придумал на этот раз?

— Для тебя все это слишком сложно, я не располагаю временем посвящать тебя в тонкости законодательства и права. Тебе просто придется мне довериться. Полностью. Это все, что от тебя требуется за твою свободу.

— Довериться тебе? Хм, думаю, безопаснее будет отправиться в тюрьму! — горько ухмыльнулась девушка, разглядывая свои обезображенные пальцы.

— Что ж, отправляйся, — Джек поднялся, демонстративно собираясь уходить. Кэрол тоже встала, подошла к двери и остановилась в ожидании, когда ее заберут. И даже заложила руки за спину, чтобы охранник лишний раз не орал на нее, или, того хуже, сам не скручивал запястья сзади.

Джек поджал губы, смотря на нее, и, поняв, что она не собирается его останавливать, и на самом деле смирилась со своей участью, в сердцах швырнул папку с ее делом на стол.

— Сядь! — процедил он сквозь зубы.

— Нет, — Кэрол требовательно постучала в дверь, которая тут же открылась.

— Пошел вон, я тебя не звал! — рявкнул Джек на появившегося охранника. Тот покраснел и отступил назад.

— Я подумал…

— Убирайся, болван, ты мешаешь! Не видишь, что я разговариваю со своей подзащитной? Придешь, когда я позову, понял?

Мужчина опустил голову, тяжело задышав от гнева, но подчинился и, выйдя в коридор, снова запер дверь. Подскочив к девушке, Джек схватил ее за руку и вжал в стену.

— Ты дура, разве ты не понимаешь, что только я могу тебя спасти от тюрьмы? Ты знаешь, что такое тюрьма? Знаешь, что с тобой сделают заключенные? Кто такие жеребилы, знаешь? Нет! Так узнаешь, на собственной шкуре! Они сидят и ждут, когда им подкинут очередной лакомый кусочек. Тебя там просто растерзают!

— Ну, и пусть, — чуть слышно отозвалась Кэрол, спокойно смотря в сверкающие глаза, взгляд которых когда-то с трудом выдерживала. Джек ослабил хватку, хмурясь. Безразличие и безучастность девушки были неподдельными, и это ему категорично не нравилось. Она походила на истерзанную куклу, смотрящую на него стеклянными глазами, в которых не было ни страха, ни отчаяния, а только пустота. Опустив взгляд на руку, которую держал, он с удивлением увидел обгрызенные до крови ногти и посиневшие пальцы. Он не узнал ее руки, всегда такие красивые и ухоженные, с длинными накрашенными ногтями. Так искусать себя человек может только, сильно нервничая. Схватив вторую руку, он посмотрел и на нее.

— Откуда синяки?

— Не помню.

— Охранник дубинкой ударил, когда за решетку держалась? Знаю, не отрицай, не впервой вижу такие отметины. Не имел права. Считай, что он уже об этом горько жалеет.

Девушка продолжала прижиматься к стене, не предпринимая попыток освободиться. Судьба охранника ее не волновала. Впрочем, как и своя собственная.

— Я помогу тебе, — уже мягче сказал Джек.

— Не надо. Оставь меня в покое.

— Кэрол, сейчас не время для бессмысленной гордыни. Я пришел сюда, чтобы помочь, а ты ведешь себя, как капризная глупая девчонка.

— Мне не нужна твоя помощь. Помогай кому-нибудь другому.

— Не испытывай мое терпение, девочка, ты же знаешь, что Бог меня им обделил.

— Почему же? Наоборот, у тебя поразительное терпение. Ты очень долго ждал, когда я оправлюсь от болезни и приду к тебе с извинениями, чтобы отомстить мне.

— Я не мстил. Я сделал только то, чего мне давно хотелось, вот и все. А про месть ты уже сама себе выдумала.

— А то, что ты сделал с Кевином, я тоже выдумала? Что сказал, что будешь губить каждого, с кем я захочу завязать отношения — тоже? И сюда пришел, чтобы позабавиться, так ведь, Джек? Все никак не успокоишься? Всю жизнь меня травить собрался?

— Я уже сказал, я пришел помочь.

— А я сказала, что ты можешь убираться ко всем чертям! — равнодушие в глазах девушки вдруг сменилось злобой, и она попыталась оттолкнуть его от себя.

— Я не уйду. Во-первых, меня попросила Куртни, — в голосе Джека появилась не меньшая злость. — Если тебе наплевать на себя, подумай о ней! Эта женщина слишком много для тебя сделала, вытащила тебя из грязи, ведь если бы не она, ты бы давно уже была дешевой придорожной шлюхой, как твоя мать! Куртни дала тебе другую жизнь, вывела в люди, сделала из тебя человека, дала образование — и для чего? Чтобы ты таскалась по тюрьмам, как твоя мамаша? Я, конечно, понимаю, что яблочко от яблоньки не далеко падает, но раз уж ты влезла в сердце этой одинокой бездетной женщины, имей совесть и не заставляй ее пожалеть о том, что она когда-то приняла тебя в свою семью.

— Моя мать не в тюрьме, — севшим голосом подавленно выдавила Кэрол.

— Ну, в психушке — еще лучше! И тебе туда прямая дорога, если не одумаешься, помяни мое слово!

Девушка вздрогнула, но постаралась не обращать внимания на эти слова. Он просто насмехается, хочет обидеть и напугать. Куртни. Надо же, ведь она даже не подумала о ней. Ни о ней, ни о Рэе. Они будут думать, что она такая же, как мать. Убийца. Они приняли ее в свою семью, полюбили, но она не оправдала их надежд. Она приносит им одни проблемы и страдания. Она не достойна их любви, не достойна жить в их доме. Она такая же, как Элен, и ее место на самом дне, а не в этой семье.

— Думаешь, они хотят, чтобы я вернулась к ним после того, что сделала? — глаза ее медленно наполнились слезами.

Джек удовлетворенно улыбнулся. Лучше слезы, чем это странное пугающее безразличие. Нездоровое безразличие.

— Они любят тебя. Они понимают тебя и не осуждают. Эти люди никогда не отвернутся от тебя, чтобы не случилось. Помни об этом. И цени.

— Хорошо, я согласна, — всхлипнула она. — Что я должна делать, Джек?