Проклятые (СИ) - Сербинова Марина. Страница 91

Так и заснула перед экраном, обняв пушистого Аккурсио, который умиротворенно мурлыкал в ее объятиях. Ее разбудил тихий стук в дверь.

Сонно взглянув на часы, Кэрол встала с постели, недоумевая, кто может к ней прийти в час ночи. Сердце ее учащенно забилось. Неужели Джек?

Она не могла забыть странный томный взгляд, которым он на нее сегодня смотрел. А перед тем, как уйти, он в последний момент обернулся, и она замерла, как парализованная, перед ним, почти уверенная в том, что он схватит ее и прижмет к себе. Но он лишь улыбнулся на прощанье. Но ей не могло все это показаться, и обернулся он вовсе не для того, чтобы улыбнуться. Нет, он хотел сделать что-то другое, но так и не сделал.

Подойдя к двери, Кэрол заглянула в глазок и ахнула. Поспешно открыв дверь, она взглянула на своего гостя.

— Мэтт! Ты как здесь очутился?

Он улыбнулся.

— Впустишь?

— Конечно, проходи, — Кэрол отступила, пропуская его в квартиру. — Вот так сюрприз! Уже выписали?

— Нет. Сам ушел. Надоело. И по тебе соскучился так, что не выдержал больше, — притянув девушку к себе, он прижался к ее губам в страстном поцелуе. Подхватив ее на руки, он пошел в спальню.

— Тебе получше? — участливо просила Кэрол.

— Теперь — да. Ты со мной, и это для меня самое главное, — присев на постель, он опустил ее себе на колени и нежно погладил гладкую кожу на ее щеке. — Ты скучала по мне?

— Конечно, скучала, — улыбнулась она, прижавшись лбом к его лбу, и тоже погладила его по лицу.

— Докажи, — шепнул он внезапно охрипшим голосом.

Кэрол нежно поцеловала его в губы.

— Как хорошо, что ты пришел. Мне было как-то не по себе. Сама не знаю, что со мной. Как-то нехорошо на душе. Я не хочу больше расставаться с тобой, ни на минуту.

— А мы и не расстанемся больше. Ни на одну минуту, — отозвался он, развязывая пояс на ее халатике.

Скинув его с ее плеч, он зацепил тонкие бретельки ночной рубашки и неторопливо стащил вниз. Дыхание его стало тяжелым. Наклонившись, он с тихим стоном прижался губами к нежной коже на тонкой шее.

Погрузив пальцы в его густые волосы, Кэрол откинула голову назад и прикрыла от удовольствия глаза.

— Котеночек мой… Любимая, — шептал он страстно, целуя ее шею и грудь. — Жить без тебя не могу! Никому тебе не отдам, никому, слышишь?

Почувствовав, как ее ловкие пальцы расстегивают брюки, он задохнулся от нахлынувших чувств и замолчал, отвечая на поцелуи девушки.

Кэрол изогнулась и застонала, плавно двигаясь на нем. Его сильные руки придерживали ее, а потом он не выдержал и со стоном сжал ее в объятьях, впившись в ее губы в неистовых поцелуях. Кэрол прижалась к нему всем телом, положив руки на широкие плечи и извиваясь в крепких объятьях.

Сначала тихие, но с каждым движением все нарастающие стоны наполнили комнату. Им было хорошо вместе, и они не пытались это скрыть, отдавшись полностью, без остатка, своим чувствам.

Лежа в его нежных объятьях, Кэрол долго разглядывала его лицо, тускло освещенное светом торшера.

Он крепко спал, и даже не чувствовал, как она гладит ладонью его грудь. Всего несколько минут назад он счастливо смеялся и прижимал ее к себе, опять спрашивая о том, любит ли она его.

Почему он все время об этом спрашивает? Неужели сомневается?

Или ему просто нравится, когда она говорит ему о любви? Это делает его счастливым, это было так заметно. Глаза его начинали искриться, лицо озарялось светлой улыбкой, он как будто успокаивался, услышав, что она любит его.

Сегодня он выглядел намного лучше, чем в больнице. Вроде бы отошел от потрясения. Даже веселый, смеется. Слава Богу, значит, все теперь будет хорошо, все наладится.

Смотря на него, Кэрол думала о том, что он самый красивый мужчина из всех, кого она видела в своей жизни. Разве могла она предположить, что такой мужчина будет ее любить? Он всегда, со дня их знакомства, казался ей таким далеким, таким недостижимым, самым прекрасным, самым лучшим.

Он был ее мечтой, яркой звездой где-то высоко-высоко, до которой она даже не надеялась дотянуться.

Иногда ей даже казалось, что она его выдумала, что на самом деле его не существует, потому что со временем он превратился для нее чуть ли не в божество.

И вот теперь ее божество принадлежит ей, она смогла не только дотянуться до своей «звездочки», но и стащить ее с небес. А может быть, это она поднялась с земли на небеса, к нему. Он — ее мужчина, он всегда был ее. Теперь она это поняла. Он потому и был так несчастен с другой женщиной. Потому что это была не его женщина. И она, Кэрол, не испытывала интереса к другим мужчинам, потому что чувствовала, что предназначена кому-то другому. Они нашли друг друга, и будут счастливы. В жизни должно быть какое-то равновесие. Плохое должно сменяться хорошим. Горькое прошлое должно смениться счастливым будущим.

А сердце опять ныло в груди. Почему? Все же хорошо. Но что-то не так. Почему Мэтт вдруг так резко возненавидел Джека, когда, только выйдя из тюрьмы, он его почти боготворил? Откуда взялась эта неожиданная ревность? Джек сделал для него невозможное, он подарил ему жизнь, дав свободу и очистив от крови и грязи его имя. Он продолжает помогать ему, снова оказался рядом, когда пришла беда, похоронил Монику. А Мэтт смотрит на него, как на злейшего врага. Джек, конечно, не сдержан и зол на язык, но такой уж он есть. Грубит, обижает, а сам все равно помогает. Его поступки перекрывают его поведение. Поначалу его необузданный нрав может шокировать, но к нему просто надо привыкнуть и понять, что за мерзким характером скрывается совсем не плохой человек.

О чем они секретничали, пока она ждала в такси? Почему об этом нельзя было поговорить при ней? Почему Мэтт обвинил Джека в смерти Моники? При чем здесь Джек, если он вообще никогда не встречался с его матерью? И с Мэттом происходит что-то странное.

Кэрол крепче его обняла и прижалась к его груди. Чтобы не происходило, она никогда не отпустит его.

ю Она готова была бороться за него и за его любовь с кем и с чем угодно, даже с самой жизнью, если та вдруг вздумает разлучить их. Никто и ничто не сможет его у нее отобрать. Она слишком долго его ждала, слишком тяжело за него боролась, и совсем не для того, чтобы, добившись, потерять. Дотянувшись до своей «звездочки», она будет цепляться за нее изо всех сил. Она слишком высоко забралась, и падать вниз было слишком страшно. Выпустив из рук свою «звездочку», она рухнет с небес на землю и разобьется.

Кэрол обвила Мэтта и руками и ногами, прижавшись к нему со всех сил, как будто отпустить его значило на самом деле упасть в пропасть. Он пошевелился и тоже обнял ее, крепко, нежно. Кэрол улыбнулась, успокоившись. Пока они оба будут вот так крепко держаться друг за друга, они не упадут. А если и упадут, то вместе. Это было уже совсем не страшно.

Мэтт еще спал, а Кэрол уже порхала на кухне, готовя ему завтрак.

Причесанная, подкрашенная, благоухающая любимыми духами, она выглядела абсолютно здоровой. И безумно счастливой. Одетая в короткие джинсовые шортики, плотно облегающие ее бедра и ягодицы, и трикотажную майку на бретельках, она ощущала себя намного удобнее и комфортнее, чем в халате. Она вообще редко его надевала.

Услышав за спиной шаги, она обернулась и расплылась в улыбке.

Сонный, с взъерошенными волосами, Мэтт остановился в дверях и принюхался.

— М-м-м, кофе, — промычал он блаженно и улыбнулся. — Доброе утро, котеночек. Давно встала?

— Давно. Не спится. Разве можно спать, когда распирает от счастья и радости?

— Хочешь сказать, что меня не распирает, раз я сплю? Еще как распирает, и не только от счастья, — притянув ее к себе, он сладко поцеловал ее в губы. — Ты прекрасно смотришься в шортах. Мне нравится.

Он погладил ее ягодицы и плотнее прижал к себе. Кэрол отстранилась.

— Иди, умывайся. Завтрак остынет.

— Разогреем.

— Мэтт! Я так старалась!