Бывший муж сестры (СИ) - Рябинина Юлия Валериевна. Страница 7

— Помню, — утвердительно киваю.

И не могу понять, к чему клонит женщина; а этот мерзавец стоит, вальяжно прислонившись к стене, и с любопытством наблюдает.

— Так вот, она тут вещички кое-какие собрала, от дочки своей младшей. Тебе-то и так тяжело, наверное, сейчас приходится. С маленьким ребенком, да вдова. Ну, может, государство помогать будет.

Я задерживаю дыхание. Что? Вдова? Меня аж пот пробивает от шока. Господи! Это же надо, во что мой обман вылился!

— Теть Лиля! — стону я.

А Глеб окидывает меня сверлящим взглядом и, порывисто схватив мою ладонь, вкладывает в нее ключи и выходит из тамбура, чуть не сбив соседку с ног.

— Вот оглашенный-то! Смотри, не вылазит отсюда. Приживалец! — кричит она в коридор, но вряд ли ее услышали: внизу хлопает дверь подъезда.

— Тетя Лиля, спасибо вам за заботу, — сдавленно выдыхаю, — но это лишнее, — киваю на пакет.

— Надь, ты что, обиделась? — подступается ко мне женщина.

— Нет, — качаю головой, а сама еле сдерживаю слезы, готовые вот-вот политься из глаз.

Разворачиваюсь к соседке спиной и направляюсь к двери в квартиру.

— Надь. Ну, я думала, тебе помощь нужна, — извиняющимся голосом бормочет соседка.

— Все нормально, — бросаю ей через плечо, а сама, уже вставив нужный ключ в замочную скважину, проворачиваю его, открываю дверь и переступаю порог. — До свидания, теть Лиль.

Закрывшись на замок, ставлю сумку на пол придерживаю Алису под попку и, повернувшись спиной к двери, застываю на месте. Челюсть медленно ползет вниз, а с губ срывается удивленное «ого!».

Глава 4

Я медленно двигаюсь вглубь квартиры. И не могу сдержать восхищения. Даже уставшая Алиса, которая висит на моей шее тяжелым грузом, больше не тянет меня книзу.

Теперь я понимаю слова соседки насчёт действий Глеба. И становятся объяснимы ее опасения по поводу того, что просто так парень столько бы в квартиру не вложил. И, зная его, мне кажется, отчасти она права. Я почему-то уверена, что молодой человек явно на что-то надеялся, раз сделал тут такой ремонт.

Алиса сжимает мою шею сильнее. И я, опустив взгляд на нее, тихо вздыхаю. Дочка спит.

С грустью заглядываю в кухню — она пустая. Даже присесть не на что. Захожу в зал, и меня пробирает нервная дрожь: посредине комнаты стоит запакованная в картон детская кроватка, а рядом с ней лежит надувной матрас.

По ногам разливается дикая слабость. Я медленно переступаю, боясь упасть. Подхожу к обновке и тихо опускаюсь на колени, поддерживая Алису под спинку.

Непрошено на глазах наворачиваются слезы. Глеб купил это для нас?! Но зачем?

Перекладываю дочку на руку и прижимаю к себе.

Зачем он это сделал? Ведь у него же на лице было написано, что он раздражен моим приездом! А еще мне показалось, парень сильно расстроился, когда увидел меня с Алисой на руках. Мне трудно было разгадать его.

Но ясно одно, Глеб явно не желал пускать меня в квартиру. Если бы не соседка, преподнесшая на блюдечке мое вранье, так я бы вообще к двери близко не подошла.

Мне кажется, я теперь понимаю почему. Глеб не хотел, чтобы я знала, что это он купил кроватку. Если бы я приехала позже, я бы точно подумала, что Вера замотивировала мужа помчаться в магазин и купить все, лишь бы избавиться от нас побыстрее.

Но ведь я точно знаю, что сестра еще не в курсе, что меня нет в квартире, а Глеб был уверен в том, что я с ней. Тогда для меня вопрос остается снова открытым. Зачем Глеб это сделал для меня? Может, у него проснулась совесть? Хотя вряд ли у таких, как он, она есть. Возможно, тоже хотел, чтобы я побыстрее покинула их любовное гнездышко? Этот вариант подходит больше всего.

Грудь сдавливает застрявший выдох разочарования. Не нужно строить пустых мечтаний и лишних иллюзий на счет Глеба. Он мне чужой. Он тот, кто предал меня и выкинул из своей жизни два года назад, о чем, как я сейчас вижу, ни капли не пожалел.

Видимо, как и для Димы с Верой, я здесь тоже являюсь помехой.

Отбросив в сторону крышку картона, достаю матрас и комплект белья.

Смотрю на кроватку. Да она стоит чуть меньше, чем у меня сейчас лежит в сумке! Я не смогу Глебу столько отдать! Мысленно ругаюсь на него. Он так сделал, чтобы я чувствовала себя ему обязанной? Не дождется!

С усилием поднимаюсь на ноги. Сонная Алиса обмякла на моих руках и теперь по ощущениям весит примерно в два раза больше. Я иду к двери и, подхватив сумку, возвращаюсь обратно. Стаскиваю в сторону матрасик и, достав из сумки пеленку, расстилаю ее поверх защитной клеенки. И только теперь кладу на матрасик Алису. Дочка, недовольная тем, что ее потревожили, приоткрывает глазки, но, увидев меня рядом, снова засыпает. Я с облегчением выдыхаю. Что ж, теперь смогу спокойно разобрать то, что оставил Глеб.

Но стоит мне начать распаковывать надувной матрас, как раздается звонок в дверь.

— Черт! — бурчу под нос и, вскочив на ноги, бегу открывать.

Звук оказывается таким громким и навязчивым, что он вот-вот разбудит Алису. Кого там принесло? Наверное, это соседка тетя Лиля все не успокоится, пока не вручит мне тот пакет!

Я, не взглянув в глазок, распахиваю дверь, и меня в который раз от неожиданности хватает нервный паралич.

— Ты знаешь, так и недолго меня в могилу свести. Будешь тогда дочку сам воспитывать! — говорю, и, увидев, как вытягивается лицо Глеба, понимаю, где ошиблась.

Меня пробирает крупная дрожь.

— Мою дочку, Глеб, — быстро уточняю.

Мы несколько минут стоим, уставившись друг на друга.

— Пустишь? — хрипло спрашивает он.

Я сверлю его глазами, а Глеб смотрит на меня немигающим, проницательным взглядом.

И я сдаюсь. Не знаю почему! Это выше моих сил и моего понимания! Просто, как будто под гипнозом, отступаю в сторону, пропуская его внутрь.

Закрывая дверь, прижимаюсь к ней спиной, потому как Глеб поворачивается ко мне лицом и делает шаг в мою сторону. Потом еще один… И еще…

Нависает надо мной… Расставляет руки по обе стороны от моей головы и наклоняется к моему лицу так близко, что могу увидеть все крошечные морщинки вокруг его глаз.

— Ты, правда, вдова? — его голос такой низкий, что его вибрация волной отдается в моем теле.

У меня перехватывает дыхание, и я ничего не могу сказать.

— Отвечай! — требовательно выдыхает в губы, обжигая горячим дыханием.

Я сильно зажмуриваю глаза.

— Нет, — срывается с моих губ полустон-полушепот.

По моей коже проходится легкий морозец. До сознания медленно доходит, что парень отстранился слишком резко. Это бьет по самолюбию, однако.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Открываю глаза. Глеба нет. Сжимаю плотно губы и иду в комнату.

— Ты зачем приехала? — не поворачиваясь, полушепотом спрашивает парень.

Я замираю на месте.

— Это моя квартира! Когда хочу, тогда и приезжаю! — резко отвечаю ему, а сама с замиранием сердца наблюдаю за тем, как он завис над кроваткой, разбираясь в инструкции.

Алису, вместе с матрасиком, он предварительно отнес в сторону.

— Здесь ничего не готово, — не обращая внимания на мою резкость, говорит парень, раскладывая на полу детали. — Что вы с Верой не поделили? — Он все же бросает на меня короткий взгляд из-за плеча.

— Глеб.

Это четыре буквы жгут язык, но и вместе с тем ласкают слух. Мне казалось, я больше никогда не смогу назвать его по имени, но я ошиблась.

Внутри неудержимой волной нарастает желание выяснить все с ним сейчас и здесь: ведь складывается ощущение, что сама судьба дает нам шанс остаться наедине и поговорить.

Чувствую, как волнение обжигает все тело. Грудь распирает от страха так, что невозможно дышать. Мысли хаотично мечутся в голове. Я усердно стараюсь сложить их в правильные фразы.

«Ну же, Надя! Давай! Говори! Ты сможешь!» — подбадриваю сама себя. Подумаешь, всего-то нужно сказать три слова: «Алиса твоя дочь».