Игра контрастов (СИ) - Рей Полина. Страница 29

В тот весенний вечер было так холодно, что Игорь, прождав Ольгу у дверей университета, решил не идти за ней пешком, держась чуть поодаль, а предложил подвезти её на машине. 

- Садись, я не обижу, - он лучезарно улыбнулся ей, перегнувшись через коробку передач и распахнув пассажирскую дверцу. – Очень холодно, ты вся замёрзнешь. 

Ольга раздумывала с минуту, очевидно, решая, стоит ли доверять Игорю, и внутри него полыхнула первая вспышка ленивой злости. 

- Хорошо, но я вам заплачу, - она устроилась рядом с ним, и Игорь решил не отвечать. Оля была в его машине, остальное не имело значения. Они доехали до её дома в полном молчании. Игорь только курил, предварительно спросив разрешения у Ольги, она же молча смотрела в окно. Стоило только машине притормозить возле подъезда дома Оли, как девушка, быстро порывшись в сумочке и вынув деньги, протянула их ему. Игорь был уверен – она жаждет покинуть его общество, чем скорее тем лучше. Внутри него снова вспыхнула ленивая злость. Обхватив Олю за запястье, он дёрнул её на себя, и когда девушка оказалась у него на коленях, сжал её хрупкую фигурку руками и впился в шею поцелуем. Потом одна его ладонь вцепилась в её волосы, оттянула голову назад, и прежде, чем он ворвался в её рот языком, Игорь увидел такой всеобъемлющий неподдельный страх, смешанный с ненавистью, в тёмных омутах её глаз, что злость окутала его словно кокон паутины. Он терзал её губы поцелуем, прикусывал их, жадно, до боли, и чем острее понимал, что Оля не отвечает ему, тем сильнее становилась агрессия. Наконец, распахнув водительскую дверцу и выпихнув девушку на улицу, он бросил ей сумку, валяющуюся на сидении рядом, захлопнул дверь и уехал. 

Та злость, что сначала была едва заметной, после этого превратилась в самый настоящий пожар. И он не утихал. Стоило только Игорю узнать, что Оля дождалась своего Виктора, как этот пожар стал пожирать его изнутри. Злость требовала выхода, иначе могла спалить его дотла. 

Внутри жило одно единственное желание «убить». Игорь плотнее обхватил монтировку ладонью, затянутой в кожаную перчатку и сплюнул на землю. 

- Закурить не найдётся? – как можно спокойнее произнёс он, и стоило только проходящему мимо Виктору обернуться, как он нанёс первый удар. По голове, чтобы наверняка. Вся злоба вылилась в эти удары, которые Игорь наносил жениху Ольги, первое время ещё пытавшемуся прикрыться руками. Он отбросил монтировку только тогда, когда парень затих, а недалеко за поворотом пустынной улицы с частными домами показались фары автомобиля. Бросив рядом перчатки, Игорь развернулся и быстро пошёл к машине, которую оставил в нескольких сотнях метров от этого места. 

Когда Игорь узнал о том, что Виктор остался жив, но стал инвалидом и теперь на всю оставшуюся жизнь был прикован к кровати и инвалидному креслу, он испытал удовлетворение. Он также разузнал, что даже отец Виктора, Андрей Михайлович Калугин, опытный и одарённый нейрохирург, был не в силах помочь сыну. После, когда ему сообщили, что Ольга решила не бросать своего жениха, он вновь почувствовал злость. Впрочем, когда лично убедился в том, что Виктор теперь представляет из себя совсем жалкое зрелище, удовлетворение вернулось снова. 

Игорь молча курил, стоя за одним из деревьев и наблюдая за тем, как худенькая девушка в сопровождении свёкра катит перед собой кресло, в котором сидит жалкое, на взгляд Игоря, подобие человека. Выкинув окурок, он покинул сквер, чтобы вечером уехать из Москвы и приезжать сюда только в случае крайней необходимости. 

Смертельная паутина опутывала Игоря всё сильнее, душила, не давала сделать нормального вздоха. Тело не подчинялось, хотелось кричать, что есть сил, во всю силу лёгких, но Игорь не мог этого сделать. Паника заставляла сердце биться с утроенной силой, а сознание уже отключалось, подчиняясь действию анестезии. Последнее, что увидел Игорь перед тем, как провалиться в забытьё, была хищная улыбка подошедшего к нему хирурга Андрея Михайловича Калугина.

13.2

Роман почувствовал странную, сжимающую всё нутро тревогу стоило только Максу взять ключи от дачи и сообщить, что он едет туда с Аней на выходные. Макс выглядел счастливым и весёлым, возможно, именно в этом и крылась причина беспокойства, - слишком уж необычно было видеть сына таким. Хотя, тревога Романа и счастье Макса – были вещами совсем контрастными.

Он побарабанил пальцами по столу и хмуро взглянул на приоткрывшуюся дверь, словно ожидал, что вот-вот ему принесут дурные вести.

- А это я, - Саша улыбнулась мужу, держа перед собой маленький поднос со стоящей на нём чашкой, от которой поднимался пар. – Решила, что ты можешь захотеть выпить кофе. Что-то случилось?

- Да нет, ничего не случилось, - Роман отодвинул бумаги, лежащие на краю стола, чтобы освободить место для подноса. – За Макса просто волнуюсь, звонил ему раз сто, не берёт трубку.

Саша поставила перед мужем кофе и устроилась у Ромы на коленях, обвивая его шею руками.

- Ну, они же с Аней вдвоём уехали, - мягко улыбнулась она. – Им сейчас явно не до звонков, сам должен понимать. И ты не переживай, завтра дозвонимся. Спать скоро нужно ложиться, утро вечера мудренее.

- Да я понимаю, - Рома прижал к себе жену и вздохнул. – Всё равно как-то неспокойно.

- Ну, позвони тогда Николаю, он сейчас точно не спит, футбол смотрит, может, он тебя успокоит.

- Точно! – Роман дёрнулся вперёд, придерживая Сашу одной рукой, а другой беря со стола сотовый. – Николай не спит, чемпионат же.

Он набрал номер и с видимым облегчением откинулся обратно, устраиваясь удобнее в кресле и поглаживая свободной рукой ладонь жены. Правда, через пару минут облегчение смыла волна новой, ещё более сильной тревоги: Николай сообщил, что видел, как несколько минут назад дачу покинула сначала девушка на мотоцикле, а следом через некоторое время – чёрная машина.

- Чёрт! – Роман вскочил на ноги, ссаживая с колен Сашу, которая смотрела на него удивлёнными глазами. – Я же говорил, что всё не слава Богу!

- Что случилось? – Саша обняла себя руками за плечи и поёжилась. Волнение мужа, похоже, передалось и ей. Она чувствовала, как тело начало дрожать от озноба. – Что-то серьёзное?

- Нет, - Роман выдохнул и повторил, будто хотел уговорить сам себя: - Нет, малыш. Ничего не случилось. Но я должен поехать к Максу. Недавно он уехал с дачи, без Ани.

- Почему?

- Ну, откуда я знаю? – Рома бросился в прихожую, чтобы надеть обувь. – Прости, Саш, я сам не свой, не пойму отчего.

Он прижал к себе жену, чмокнул её в макушку и быстро вышел из дома, чувствуя, как его сердце колотится о рёбра. В голове беспрестанно крутилось только одно имя, слова Рома знал что-то такое, что пугало его. Но понять, что именно, пока не мог. Игорь. Скорее всего, в этом был замешан именно он.

Роман побарабанил пальцами по рулю и чертыхнулся, глядя на мигающие красные огни семафора. Как назло железнодорожный переезд закрыли практически у него перед носом. Весь путь, который он успел проделать к дому Макса, Рома пребывал в совершенно контрастных состояниях. То в ледяном спокойствии, когда уговаривал себя, что разумных причин для беспокойства нет. То в беспрестанной тревоге, поднимавшейся в душе, стоило ему только прислушаться к отцовским инстинктам. Но, похоже, чёртовы инстинкты включились слишком поздно! Он вновь набрал номер Макса и, получив равнодушные гудки, отбросил сотовый на сидение рядом. Семафор, наконец, погас, и Рома нетерпеливо сорвал машину с места.

Дверь в квартиру Максима была открыта, а на внешней ручке остался отпечаток побелки, словно кто-то с силой распахнул её. Или захлопнул, а она отлетела обратно. Может, Макс и Аня поругались и девушка ушла? Рома сделал глубокий вдох и постучал, морщась от того, что металлический звук показался ему слишком громким.

- Макс, это я! – на всякий случай проговорил он, входя в квартиру и прикрывая за собой дверь.