Бунт Хаус (ЛП) - Харт Калли. Страница 27

Рэн пристально смотрит на мой рот. Он перестал дышать, напрягся, словно охотник, готовый напасть в любой момент. Я... Господи Иисусе, мне нужно убраться отсюда, прежде чем...

Рэн дергает меня за волосы, наклоняясь еще ближе, его веки полузакрыты, когда он наклоняет голову набок, оценивая мои черты. Я снова качаюсь на каблуках. Проходит невесомое, ужасное мгновение, когда я осознаю, насколько неустойчивая, и понимаю, что вот-вот упаду. Затем я тяжело опускаюсь на кресло позади меня, воздух вырывается из моих легких, а Рэн продолжает двигаться вперед. Он кладет одну руку на подлокотник кресла, другую — на спинку, прямо над моей головой. Я заперта в клетке, сделанной его телом, и все, что я чувствую, это его запах — темный, пьянящий, прекрасный аромат, который дразнит мой нос. Он напоминает мне о цветах, цветущих в ночи, о холодных зимних прогулках с мамой, об океане и о столярной мастерской моего дяди Реми.

Господи Боже. В следующий раз, когда я почувствую этот запах, он не будет напоминать мне ни о чем подобном. Ощущения достаточно мощные, чтобы переписать мои воспоминания, и в следующий раз, когда я почувствую этот запах, он напомнит мне об этом моменте, пойманной в ловушку в этом кресле, о том, как мое сердце парит, и я чувствую, что вот-вот умру самой восхитительной смертью.

— Отступи, Рэн, — шепчу я.

Он грустно улыбается.

— Хотелось бы, Стиллуотер. Но не могу.

Я держусь и готова реагировать. Он вот-вот, черт возьми, меня поцелует. Я не боюсь этого. Я вся дрожу и ни хрена не соображаю, но мне не страшно.

— Отойди назад, Рэн.

Его губы приоткрыты, зрачки почти поглотили радужную оболочку. Мои ладони горят, пальцы зудят. Я не доверяю себе, чтобы двигаться прямо сейчас. Какая-то часть меня хочет сбросить этот напряженный, одурманенный, полный похоти взгляд прямо с его красивого лица. Какая-то часть меня хочет схватить его за волосы и притянуть к себе, чтобы его полные губы соприкоснулись с моими.

Я хочу этот поцелуй. Хочу, чтобы он пострадал за это вторжение в мое личное пространство. Я воюю сама с собой и, честно говоря, не знаю, как буду реагировать, если он сделает хоть шаг назад.

— Твое сердце бешено колотится, Стиллуотер, — шепчет он. — Я вижу твой пульс у основания горла. Ты хочешь меня.

— Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое. Я хочу, чтобы ты держался подальше от моей комнаты.

— Элоди.

Мой голос неровен и полон нервов.

— Я знаю, что ты лжешь.

Медленно, как будто у него есть все время в мире, Рэн качает головой. Капелька воды скатывается с буйных кудрей, свисающих ему на лицо, и падает прямо на мой рот.

— Я не лгал тебе. И никогда не буду. Я расскажу тебе все свои темные, уродливые истины, даже если они будут пугать тебя, Малышка Эль. Ты...

Он опускает голову, и я замираю под ним. Воздух между нами гудит, наполняясь таким острым напряжением, что оно впивается мне в кожу. Миллиметр за миллиметром он наклоняется ближе и щелкает кончиком языка, слизывая капельку воды с моих губ. Я закрываю глаза, мои легкие сжимаются.

Черт.

Черт, черт, черт.

— Ты будешь моей, Элоди Стиллуотер. Из всех моих грехов и проступков самым худшим будет то, что ты влюбишься в меня.

Глава 11.

РЭН

Четыре дня спустя

Я ПРОВОДИЛ ЕЕ обратно до дома.

Вопреки здравому смыслу. Вопреки каждому импульсу, ревущему в моем теле, я проводил ее до дома и даже пальцем не тронул. До сих пор единственной частью моего тела, которая соприкасалась с Элоди, был мой язык, и тот блаженный момент, когда я осмелился лизнуть ее восхитительный маленький ротик, поддерживал меня в течение нескольких очень неприятных, очень долгих ночей.

С тех пор она ни разу не взглянула на меня. Я проходил мимо нее в коридоре. Наблюдал за ней в классе. Сидел в одной комнате с ней, сраженный ее осязаемой яростью, и каждая секунда этого была раем. Элоди не отходила от Карины ни на шаг. Я знаю, что она делает все возможное, чтобы мы не остались вдвоем, и эта маленькая игра, в которую мы играем, довела меня до безумия. Я мог бы уже затянуть ее в чулан. Мог бы затащить в раздевалку, загнать в угол в кафетерии, или выследить прямо в туалете для девочек, но я пришел к восхитительному осознанию того, что это ощущение между нами — это пьянящее предвкушение, которое не дает мне уснуть, когда я ворочусь в постели в три часа ночи —гораздо более занимательно, чем попытка ускорить ситуацию.

Элоди сама придет ко мне. Она не сможет сопротивляться. Это всего лишь вопрос времени. И мне есть чем заняться, чтобы отвлечь свои мысли, пока я жду, когда ее любопытство возьмет верх.

ДАМИАНА: Рэн, ты собираешься все бросить? Ты же знаешь, что в этом нет смысла. Мы с тобой сделаны из одного теста. Зачем тебе соглашаться на какую-то чопорную маленькую ханжу, если ты уже знаешь, как я хороша?

На вкус Дамиана, как отчаяние, которое покрывает мой язык, оставляя маслянистый осадок во рту, от которого невозможно избавиться даже после трехдневного использования Листерина. Я подумывал о том, чтобы стерилизовать свое барахло в отбеливателе после того, как я был достаточно глуп, чтобы трахнуть ее, но решил, что мой член уже достаточно пострадал и вместо этого принял обжигающе горячий душ. Хороший мастер должен лучше заботиться о своих инструментах.

Я сглупил в ту ночь, когда впустил Дэми в дом и трахнул на покерным столе Пакса. В то время я считал, что с ее эмоциональной зависимостью можно справиться, но это было после бутылки водки и двух Перкосетов (прим. сильнодействующее наркотическое средство). Это было еще до того, как я узнал, что Элоди Стиллуотер вообще существует. И теперь я нахожу, что последствия моего маленького свидания с гадюкой из Вульф-Холла не стоили двадцати одной минуты голой плоти и одобрительных стонов порнозвезды, которые она предложила в обмен на поездку на моем члене.

Я: Забудь. Некоторым ошибкам не суждено повториться.

ДАМИАНА: ОШИБКА? Ты не называл это так, когда я глотала твою сперму, ублюдок.

Я кладу телефон в задний карман, громко рыча. Сумасшедшая сука не стоит и одного мегабайта моих данных. Мне вообще не следовало отвечать, но я решил, что есть шанс, что она отвалит и все пройдет гладко. Но такие девушки, как Дамиана, никогда не знают, когда нужно сдаться. Они упорствуют и настаивают, пока не опозорятся окончательно, и даже тогда они не отступают, мать их.

Земля вокруг дома — сплошное болото. Всю неделю шел дождь, непрекращающийся ливень, который останавливался только для того, чтобы Дэшил уговорил меня поучаствовать в гонке на горе Кастор (которую я выиграл). Это утро — первый день, когда мы проснулись с голубым небом, и бледный, почти белый рассвет вызвал у меня неоправданное раздражение. Мне нравился плотный, сердитый облачный покров и заряженная, угрожающая энергия, которая висела над Вульф-Холлом. Это еще больше обостряло напряженность, которая росла между мной и Элоди. Это было похоже на тот момент прямо перед тем, как ты кончишь, когда ты задерживаешь дыхание и чувствуешь, как нарастает это удовольствие, и ты скользишь на этой волне, которая захлестнет тебя в любую секунду. Солнечное, свежее начало этого утра означает, что эта волна разбилась, оставив меня неудовлетворенным и нуждающимся.

Использование секс-метафор было ошибкой. Стоило мне лишь подумать об этом слове, и мой мозг тут же вылетел за борт, рисуя графические образы Элоди, обнаженной и распростертой передо мной. Я даже представить себе не могу, каково это - трахать ее. Я не могу себе этого представить. В своих мечтах я дохожу до того, что нависаю над ней с членом в руке, трусь кончиком о ее красивую, розовую маленькую киску, и мой разум просто чертовски пуст.

Она не девственница. Я могу сказать, что ее уже трахали раньше, но это не имеет значения для того ублюдка, который блокирует член в моей голове, который продолжает говорить мне, что она чиста и непорочна, и мой член не имеет никакого отношения к ее влагалищу.