Бунт Хаус (ЛП) - Харт Калли. Страница 85

Боже, как она хороша в этом притворстве. Я подозреваю, что она знает все обо мне и Рэне и все же притворяется невежественной.

— Я понятия не имею, что с ним происходит. Кто вообще знает, что происходит с Рэном? Он постоянно злится, — говорю я.

Улыбка Мерси еще более фальшива, чем ее безупречные белые зубы.

— О. Как ужасно. Ничто так не печалит меня, как неприятности в раю. Впрочем, вполне справедливо. Вы оба хотите быть задумчивыми и несчастными, это полностью зависит от вас. Я оставлю тебя, чтобы ты спокойно примерила свой костюм.

— Мне не нужен этот костюм, Мерси. Я не пойду на вечеринку.

— О, нет. Ты должна это сделать! Все идут. Ты хочешь быть единственным человеком на всем этаже, сидя в своей комнате, как жалкая развалина, в то время как все остальные прекрасно проводят время?

— Карина никуда не идет, — вызывающе говорю я.

Мерси ухмыляется, встает и вальсируя выходит в коридор.

— Ты уверена в этом, Стиллуотер? Карина почти все время болтает об этом. Я бы поставила хорошие деньги на то, что она будет присутствовать на сегодняшнем празднике.

— Я не в настроении, Мерси. Не могла бы ты, пожалуйста, вынести сумку с одеждой из моей комнаты? Если бы Рэн хотел, чтобы она была у меня, он бы сам ее отдал.

— Наверное, он боится, что если подойдет к тебе ближе, чем на пять футов, ты взбесишься и обвинишь его в попытке убить тебя, — говорит она с кошачьей ухмылкой на лице.

Черт.

Значит, она действительно знает о том, что произошло в беседке. Я очень сомневаюсь, что Рэн рассказал ей, но кто, черт возьми, знает? Я и раньше много раз ошибалась. Очень много раз. Рэн мог рассказать Дэшилу, но кто тогда рассказал Мерси? Какая, бл*дь, разница, откуда она знает? Она просто знает.

— Начало в восемь, но рекомендую прийти около девяти или типо того, — говорит она. — Эффектное появление помогает, когда противоборствуешь с таким парнем, как мой брат. И срань господня, ты только взгляни на этот костюм.

Я нервничаю, когда расстегиваю молнию на сумке, позволяя ей раскрыться полностью. Мое повышенное состояние тревоги утраивается, когда я вижу, что там внутри. Это не какой-то двадцатидолларовый костюм. Это даже не тот дорогой костюм, который вы можете заказать онлайн. Это такой костюм, который сделали с нуля по вашим меркам, которые вы отправляете портнихе за несколько недель до события.

Платье очень красивое.

Лиф платья морозно-белый и переливается кристаллами Сваровски. Там есть косточки, вшитые в роскошную ткань, а также шнурки на спине, которые выглядят чертовски устрашающе. Я никогда в своей жизни не носила ничего столь замысловатого.

Юбка сделана из многослойной, прозрачной, шелковистой ткани, голубого, серебристого и белого цветов, такой тонкой и потрясающей, что я не могу удержаться и пробегаю по ней пальцами.

Это самый великолепный предмет одежды, который я когда-либо видела в своей жизни. Я сразу же узнаю его: это костюм Динь-Динь. Я говорила Рэну, когда мы спорили на чердаке, что всегда хотела быть Динь-Динь, когда была ребенком, но мы не всегда получаем то, что хотим... и он вспомнил? Это было такое легкомысленное, небрежное замечание. Я не могу поверить, что он хранил информацию, а потом заказал это.

Оно слишком красивое.

Слишком.

Все это чертовски много значит.

Я собираю по кусочкам очень подозрительную картину жизни Рэна в прошлом году, и это так страшно и ужасно, что я не могу этого вынести. Я все еще люблю его и не могу заставить себя остановиться. Зловеще острый нож вонзается в мое сердце, скрежещет по ребрам, лишая меня дыхания, когда я опускаюсь на колени, прижимая к груди прекрасный костюм феи.

Это несправедливо.

Я знала, что влюбляться в кого-то вроде Рэна опасно, но черт возьми, я не ожидала, что буду рыдать над самым дорогим предметом одежды, который когда-либо держала в руках, беспокоясь, что он мог убить девушку. Девушку, которая раньше спала в моей спальне. Боже, соразмерность всего этого просто чертовски ужасна, чтобы даже думать об этом.

Я лежу на спине на полу своей спальни, сначала плачу, но в конце концов просто смотрю на лампочку над моей головой, пытаясь успокоить пронзительное жужжание в моей голове. Но оно никуда не девается. Оно гудит все громче и громче, пока мне не начинает казаться, что я вот-вот сойду с ума от этого непрекращающегося звука.

А потом я срываюсь.

Я должна знать эту чертову правду.

Я заслужила её знать.

Мне все равно, насколько глупой она меня делает. Я иду на эту гребаную вечеринку, и я собираюсь разобраться с этим раз и навсегда.

Но сначала я должна кое-что сделать.

Онемев от долгого лежания на полу, моя спина жалуется, когда я сажусь и открываю нижний ящик своего туалетного столика. Там, между сложенными рубашками, лежит маленькая белая коробочка, которую Карина оставила прислоненной к моей двери пять дней назад. Я пристально смотрю на красивую темноволосую женщину, сидя перед ящиком, гадая, смогу ли я изобразить такую же широкую улыбку, как у нее, когда войду в парадную дверь Бунт-Хауса.

Я очень сильно в этом сомневаюсь.

Глава 41.

ЭЛОДИ

ПЛАТЬЕ СИДИТ на мне как влитое. Даже когда у кого-то есть ваши конкретные размеры, редко можно найти платье, которое подходит так хорошо. Мне потребовалось много усилий, чтобы влезть в него, и потребовалась помощь Прес, чтобы правильно зашнуровать сзади, но как только я все это сделала, даже я должна признать, что это выглядит потрясающе. Я выгляжу потрясающе. Если не считать платья, мне кажется, что я смотрю на себя впервые за три года, стоя перед зеркалом в своей комнате, смотря на свое отражение.

— Мне нравится. Даже очень нравится, — говорит Прес, отступая назад и постукивая указательным пальцем по подбородку.

Она одета в костюм Битлджуса, сшитый из черно-белой полосатой пижамы, много черных теней для век и парик Альберта Эйнштейна.

— Сначала это был просто шок. Я просто привыкла к тебе как к блондинке. Знаешь, странно, но темные волосы тебе больше идут.

Я покрасила волосы обратно в свой естественный цвет в спальне, только ненадолго нырнув в ванную, чтобы ополоснуть их, когда таймер на моем мобильном телефоне зазвонил. Снова стать брюнеткой — это все равно что вернуться домой. Я вернула себе ту малую часть себя, которая была у меня отнята. Таким образом, я тот человек, которым должна была быть все это время, а не та незнакомка, которую пытался создать мой отец.

— Да. Я тоже думаю, что темный цвет мне больше подходит. — Я отворачиваюсь от зеркала, забирая с кровати свое приглашение на вечеринку.

— Хочешь спуститься вместе со мной? — спрашивает Прес. — Мы опаздываем. Я велела остальным идти без нас.

— Конечно.

Итак, мы с Прес вместе спускаемся с холма на вечеринку в темноте. Движущаяся, грохочущая музыка, заливающая леса вокруг Бунт-Хауса, указывает на то, что торжество уже идет полным ходом к тому времени, когда мы достигаем поворота, ведущего к дому Рэна. Нет нужды стучать в парадную дверь, она уже зияет в ночи, как огромная беззубая пасть, ведущая прямо в преисподнюю.

Внутри радуги следуют за мной из комнаты в комнату, танцуя по всем стенам; кристаллы Сваровски на платье ловят и отражают свет, разбрасывая всплески цвета во всех направлениях, когда Прес тянет меня через переполненный вестибюль. Кажется, все студенты Вульф-Холла находятся здесь, одетые во все виды странных и замечательных костюмов. Я проклинаю себя за то, что так мала ростом, когда изо всех сил стараюсь видеть поверх голов людей. Я быстро прихожу к пониманию, что этого просто не произойдет, поэтому сосредотачиваюсь на том, чтобы убедиться, что на меня не наступят, когда люди прыгают вокруг, танцуя под ревущую музыку. Я вижу Рашиду, сидящую у камина и разговаривающую с незнакомым мне парнем. Она хмурится, когда видит меня, щурится, потом наконец узнает и машет рукой, указывая на свои волосы, показывая мне большой палец.