Альянс Советских Социалистических Кланов (СИ) - Поляков Михаил Петрович. Страница 6

— Странный у вас какой то союз! — этот союз сильно отличался от моего, я конечно в семьдесят первом еще не родился, но это же эпоха застоя, тут что семьдесят первый, что восемьдесят первый один в один, только цифры разные. Детский дом я уже покинул, сначала залез на стену сгоревшего здания, а с нее спустился на улицу, благо там всего один этаж был и тот уже ушел под землю, еще царская постройка видать!

А за этой стороной забора детского дома частный сектор, страшно подумать но в Москве, именно в Москве! когда — то был частный сектор, где жили крестьяне и рабочие, а не возродившаяся в девяностых буржуазия. Вон, сидят местные бабки, и наверняка не подозревают что через тридцать лет эта земля будет стоить миллиарды рублей, хотя кто у них будет её выкупать? Обычно такие дела начинаются с пожаров, выжигающих целые районы ветхих домишек… Ходят слухи что на таких пожарищах многоэтажки лучше растут!

— Какой еще союз? Ты совсем что ли наркоман? Ну — ка пшел отсель! Ходят тут всякие, а потом кастрюли пропадают! — в мои размышления вслух неожиданно вмешалась одна из бабок, сидевших на лавке. — Понаедет лимита! Москвичам жизни совсем от вас нет!

— Это ты что ли Егоровна москвичка? да ты же сама двадцать лет назад в Москвы из своего Задрипенска приехала! — в разговор включилась еще одна кумушка, восседавшая на скамейке. Начинается типичное перекрикивание и старческие визги, наверное единственное развлечение в это время, телевизоров тут еще точно нет, как и радио. Как я это узнал — все просто, нет ни одного столба с проводами, казалось бы не слишком далеко от кремля, но все же еще жгут лучины по ночам.

Дослушивать чем закончится их скандал я не стал, время идет, а милицейских патрулей, проверяющих документы, становится все больше и больше! Сперва кинулся на рынок, благо чуть в Москве ориентируюсь, стоило только выйти из частного сектора и уже примерно понял куда идти. Что в своей родной, что в этой времен Смуты, где рынок тысячу лет был, там он и сейчас стоит! Но это была плохая идея, крестьянами на рынке и не пахнет, тут другие птицы все оккупировали, со всех углов только и кричат «Вай, купи пэрсик!», на мужицкий люд не похожи и одеты получше чем все встреченные мною москвичи! Да еще пару раз патрули милицейские меня останавливали, но направление в молотобойный ПТУ сработало как надо, хоть за это спасибо директору детдома! Я оказывается до училища практически уже дошел!

Во рту маковой росинки с копания в мусорном баке не было, жрать охота сил нет! И денег тоже нет, а без денег никто еду не отдает, знаю, спрашивал.

— Уважаемый, работы какой не найдется? Деньги не нужны, готов разгрузить машину фруктов за еду!

— Гарика найди, малец, может и предложит чего! — отвечает мне продавец фруктов, овощей и зелени.

Гарика я нашел быстро, стоило спросить у того же продавца где его искать, и вот он, Гарик, сидит на лавочке в тенечке и папироску покуривает.

— Гарик? — мужчина среднего возраста с густо забитыми татуировками руками явно уголовного содержания кивает в ответ. — Работа мне нужна, готов за еду!

— Попрошайничать пойдешь?

— Нет, мне бы что-нибудь побыстрее, грузчиком там поработать или еще чего!

— На паперть не хочешь, значит проваливай! И если мои ребята заметят что на рынке крутишься, придушу! Работать не хочешь — в ночлежный дом иди, может там покормят! Все, проваливай!

Не очень дружелюбные здесь люди… на вокзал мне надо, на вокзал! Куда я и пробрался, попутно пару раз строя из себя полного дурачка перед милиционерами, мол иду в училище, вот у меня и справка есть, и заблудился! Вокзалы судя по всему стоят на тех же местах, в свое время я много по ним отходил и к ним поездил, когда в Москву на лечение и операции приезжал!

Вон они, родимые, стоят! Сбились в стадо да по сторонам зыркают, один, самый бородатый и старый из всей толпы даже поклоны прохожим бьет!

Господи, куда я попал?

Подошел, спросил, язык у мужичья за триста лет не сильно изменился, только новые слова добавились, вот я и сразу за своего и зашел! Мужики едут в Сибирь, деревню новую основывать, набрали силком их по деревням подмосковным, друг друга они только тут впервые уже увидели, и вот уже день тут живут, поезда ждут!

Ну я не растерялся и заявил, что судя по всему еду с ними, у меня и документ соответствующий есть, это я конечно зря сказал, после слов о том, что у меня документы есть они чуть ли всей толпой перед мной на колени не бухнулись.

Свободный человек, он и через триста лет свободный человек! Но все же палюсь, про бумажки мои пока стоит забыть и за пазуху их поглубже засунуть!

— Ты ежели копейка есть, то можешь в бухвет сходить на вокзале, туалет там же и воды попить можно! — поучает меня все тот же мужик с бородой, что прохожим кланялся.

— Нема ничего у меня. А вот воды попью!

— И у нас ничего нема, второй день голодаем, но сказали в паровозе кормить будут! Вот и сидим, ждем!

Снова мне везет, видать на моей стороне истинные боги! К вечеру, чадя сизым дымом, на перрон приполз паровоз с длинной вереницей двухосных теплушек, куда нас налетевшие со всех сторон милиционеры и затолкали, я всего полдня просидел, но все одно уже успел со всеми своими односельчанами перезнакомиться! Да и сам состав был не пустой, кое-какие вагоны уже заняты такими же как мы переселенцами.

— Сто сорок один! Товарищ сержант! — рядовой милиции пересчитывал нас прямо по головам во время посадки в вагоны.

— А в накладной сколько? — товарищу сержанту милиции было откровенно пофиг на то, сколько нужно отправить мужичья в Сибирь.

— Сто сорок!

— Больше не меньше, не сбежал никто и порядок! Вот если бы их меньше было бы тогда да, а так… Да и мог ты обсчитаться! Закрывай и пошли!

Чертов паровоз и чертовы вагоны, война уже как двадцать лет закончилась, а двухосные царские теплушки все бегают по дорогам страны! И возят они не грузы, для чего были рассчитаны изначально, а людей! Поездку в таком вагоне можно приравнять к пыткам, сажаешь вражеского шпиона в такой вагон и на кольцо, через пару суток шпион либо все и всех сдаст, либо сойдет с ума! Грохот колес под тонким дощатым полом, удары и бесконечный низкий гул, что издают колесные пары, все это невероятно давит на сознание, буквально морально истощая пассажиров. Но тут и без всякого шума вагон истощал пассажиров, у меня на эти гигантские полки в три яруса, занимавшие вес свободное место, уже сил смотреть не было.

Вторые сутки уже в пути, а от Москвы так и не отъехали, все кружим по кругу, набирая новых переселенцев. Кормить в пути обещали, да наверное как всегда деньги на прокорм мужиков где-то по карманам чиновников и милиционеров затерялись, вот и едем уже вторые сутки голодными! Хорошо хоть воду дают, когда на дозаправку парового котла останавливаемся! Да и благо я хоть чуть-чуть поел того, что мне магазин «Продукты» послал!

На каждой станции к нам все больше пассажиров подселяют, где бы мы не остановились, воды там долить или угля набрать, там везде уже наряды милицейские и мужики толпами нас ждут, видать много сел новых в этом году за Уралом появится! И самое главное среди переселенцев нет ни одной женщины, странные села получатся…

Вагоны наши заперты снаружи, чтобы мы по дороге не сбежали, вот мы и стоим у маленьких открытых окошек да на перрон смотрим.

— Вот, держите! — женщина в форме работницы вокзала тянет мне стопку газет. Вытягиваю руку и беру, с трудом просовывая мускулатуру через маленькое окно вагона.

— Это зачем? — спрашиваю я, рассматривая подшивку Правды за шестьдесят девятый год.

— Как зачем? — смущается женщина. — Для естественных нужд! Команда была всем необходимым переселенцев по дороге обеспечивать!

«Шутники б…ть, туалетную бумагу выдали, а о еде забыли!»

— Может лучше едой? — с надеждой спрашиваю я.

— Едой не получится, с едой у нас самих проблемы! Бери что дают и радуйся! — все смущение в голосе у женщины пропало в один счет.

Вот такая страна победившего социализма. Социализм в виде клановой верхушки победил, а все остальное население в проигравшие записали… и дерут с них теперь контрибуцию… Брежнеев, портреты которого на пару с Лениным висят на каждом углу, точно не голодает, как и вся остальная партийная верхушка!