Аромат Жасмина (СИ) - Гутовская Ирина. Страница 18

21

Богдан

Из колонок, установленных по периметру гостиной, льётся музыка. И эта композиция как нельзя лучше отражает моё состояние…

Её глаза на звёзды не похожи,

В них бьётся мотыльком живой огонь.

Ещё один обычный вечер прожит,

А с ней он каждый раз другой.

Её упрёки – вестники прохлады,

Как скошенная в августе трава,

И пусть в её словах ни капли правды,

Она божественно права.

Где-то ангелы кричат: «прости – прощай»,

Плавится душа как свеча,

Разлилась по сердцу печаль,

Я навеки твой, ты – ничья.

Её сиянье затмевает солнце,

И замерзает кровь в её тени.

Такое счастье дорого даётся, –

Венец, откуда ни взгляни.

Любой валет в её большой колоде,

Падёт, как жертва ревности слепой.

Она одна, и от меня уходит,

Давно проторенной тропой.

Где-то ангелы кричат: «прости – прощай»,

Плавится душа как свеча,

Разлилась по сердцу печаль,

Я навеки твой, ты – ничья…*

Это Жасмин слушала радио, включила ещё до того, как я вернулся… Но лишь сейчас обратил внимание на это, когда каждое слово стало бить по голове словно кувалдой, вонзается острым отравленным кинжалом точным ударом в сердце, режет плоть и растекается по венам обжигающим ядом…

Надо же, насколько песня совпадает по смыслу с происходящим, по подаче, порыву и эмоциональному накалу с внутренними ощущениями… И причиняет невыносимую боль, выворачивая душу наизнанку до противного хруста костей. Капает на мозг и тело подобно разъедающей кислоте, оставляя кровоточащие язвы, хоть кожу сдирай живьём – настолько мне не по себе от собственного поступка…

Тошно и паршиво…

«Что же я натворил… придурок…» – и ведь можно было спросить обо всём как-то иначе, выбрать другой тон общения, не давить на неё, не обвинять в меркантильности, непорядочности и циничности, основываясь только на возникших сомнениях после подслушанного разговора.

Правильно и очень метко выразилась Жасмин: «в плохое всегда проще поверить». А я поддался ревности, злости… и не совладал с собой… потерял контроль…

Нет, не отпущу!

Я резко поднялся со ступеней, куда присел ранее, думая, как быть дальше, и сорвался в спальню. Пока ОНА не покинула мой дом, есть шанс исправить ошибку. Приложу максимум усилий! Обсудим заново сложившуюся ситуацию, обязательно найдём выход, объясню, что ни в коем случае не хотел оскорбить, унизить, задеть или обидеть неаккуратно брошенными фразами – чего-чего, а этого в мыслях не было. Честных ответов добивался… и «перестарался»… одного результата добился точно – могу потерять её…

Мы столкнулись в дверях.

Жасмин испуганно вздрогнула, увидев меня.

– Не уходи, – перегородил собой путь.

– Богдан, пожалуйста… не нужно продолжать… – она попятилась назад. В руках держит дорожную сумку. – Я не останусь. Пропусти. Дай уйти спокойно, не начинай опять этот разговор.

– Прости, – медленно к ней приближаюсь.

– Зачем? Разве что-то изменится? Давай закончим на этом наши отношения, поставим точку и разойдёмся в разные стороны, – по её щекам потекли беззвучные слёзы, – пока не приросла к тебе всей кожей с мясом… не прикипела душой окончательно и бесповоротно…

Эти слова отзываются в груди щемящим колким ощущением, давящим тяжким грузом, бьют в самое нутро, рвут сердце и душу в клочья.

Наблюдать, как она мучается, не в состоянии – причиной чего являюсь я. Сожаления настигли запоздало, словно стихийное бедствие врасплох застало – мощное цунами или разрушительная лавина, снежный ком, несущийся с горы и набирающий обороты.

«Обнять бы, прижать к себе и утешить…» – а лучше повернуть время вспять и поступить по-другому. Но… теперь остаётся надеяться на понимание и прощение…

– Жасмин…

– Нет, ничего не говори больше, и извиняться не надо – легче не станет. Хватит! – повысила голос. Заметно, насколько трудно ей сдерживаться, чтоб не разрыдаться.

– Не дури, я же не всё успел рассказать, – есть очевидные факты: Хасанов крайне опасен – опасен во всех смыслах.

«Кто, кроме меня – поможет, заступится, защитит?» – вот с этого и нужно было начинать, а не сыпать обвинениями. Идиот…

– Добить пытаешься? – возмутилась. – Не порти впечатление от того хорошего, что случилось между нами, пускай хотя бы это сохраню на память о тебе... не лишай последнего…

Это тоже больно слышать: неужели, собственными руками на корню загубил зарождающиеся чувства или ещё нет, не всё потеряно? Вижу по тёплому взгляду – я небезразличен ей, иначе так остро и эмоционально не отнеслась бы к моим необоснованным заявлениям.

«Ну почему эти здравые мысли посетили слишком поздно?!» – сначала сделал поспешные выводы, потом задумался, где же истина…

И пора озвучить главное:

– Твой муж отмывает деньги через фонд, если не вмешаться срочно, то на тебя могут завести уголовное дело, – причём даже без угроз и подставы «муженька». Любая внезапная проверка их деятельности – и последствия предугадать несложно.

– Что? Деньги отмывает? – удивлённо переспросила Жасмин.

Пока она растеряна, подошёл к ней, аккуратно забрал сумку, поставив ту на пол и отодвинув ногой в сторону.

– Об этом Хасанов откровенничал с Новосёловым, твоего бухгалтера втянул в эту схему. А приехал он к Алексею с целью выяснить, известно ли его жене, где ты находишься.

– Мы с Наташей не общаемся толком, её бессмысленно спрашивать обо мне — мало что знает.

«Кажется, удалось отвлёчь, переключить внимание на другую, не менее важную тему» – я выдохнул и внутренне расслабился.

– Присядь, – ухватив Жасмин за плечи, усадил на кровать, а сам опустился на корточки. – Марат использует все возможности, стремясь быстрее найти тебя, чтобы провернуть очередную махинацию. Хотя подозреваю, он и без этого собирается в ближайшее время осуществить план, скорее всего, твою подпись решат подделать. Только у него ничего не получится, завтра займусь данным вопросом вплотную, необходимо провести внутреннее расследование – понять масштабы содеянного, а сегодня обговорю со своим юристом нюансы, уточню, как лучше действовать и грамотно избежать проблем либо законным способом привлечь Хасанова к ответственности.

– Что ж я такая невезучая… – она судорожно вздохнула, вытерла щёки от слёз.

И в отличие от меня, судя по реакции, у неё не возникло сомнений в правдивости моих слов, не восприняла это, как хитрую уловку удержать сейчас. Впрочем, отчасти, так и есть, отпустить не могу – ни при каких условиях.

– Я выполню все обещания.

Жасмин ничего не ответила. Смотрит расстроено и обречённо, как показалось – в глазах отразилась нескрываемая боль.

– Это ни к чему тебя не обязывает, – тут же добавил, посчитав нужным пояснить, чтобы теперь она не подумала, будто я намерен пользоваться её безысходным положением, взамен получая тепло и ласку. – Прости, не должен был так грубо говорить с тобой… Не уходи. Прошу. Мы решим ситуацию в твою пользу.

– Никому в жизни не причинила вреда… ты — не исключение... искренне к тебе отношусь...

– Вряд ли чем-то оправдаю своё поведение, и, тем не менее, хочу сказать…

– Не надо… – положила ладонь на мой рот, остановив от дальнейших размышлений.

«Никогда не прощу себе, если сам всё испортил…» – поцеловал тыльную сторону её руки.