Алмаз (СИ) - Макарова Елена А.. Страница 65

— И сколько ей исполнилось, — решила поиздеваться, будучи уверенной, что Костя представления не имеет о возрасте малышки.

— Три месяца, — задумался, — нет, восемь… Или год? В общем, ей столько, — и развел руки в стороны, изобразил размер ребенка.

— Весьма точно, — рассмеялась.

— Зачем им этот праздник? Эля все равно ничего не понимает, да и не вспомнит потом.

— Для ее родителей, глупенький, — меня умиляло, как он иногда не понимал простых житейских вещей. — На память и просто немного отдохнуть от памперсов и жизни по расписанию.

— Так у нас с Элей похожие жизни, — вдруг констатировал, — только, славу богу, я пока без памперсов обхожусь.

— У тебя все еще впереди, — «обрадовала» его.

Костя не стал произносить вслух, что именно об этом остром языке и говорил, а я напоминать, что он любит меня такой, какая есть, и на сто процентов была уверена, что на это мое замечание он непременно бы произнес: «Обожаю тебя».

***

Не хотелось признавать, но Костя оказался прав. Уже полчаса мы наблюдали как восьмимесячная Эля, сидя в своем детском стульчике, крохотными ладошками мазюкала кашу из своей тарелки по столешнице, и пускала при этом слюни. Ну прям как Костины поклонницы на концертах! Хорошо хоть мне хватило тактичности промолчать. У родителей девочки, конечно, было чувство юмора, и скорей всего они посмеялись бы над шуткой, но я не стала рисковать прослыть грубиянкой, высмеивающей детей.

Не поспоришь, малышка была очаровательной. Все гости в ее присутствии, казалось, теряли разум и сюсюкали, наивно полагая, что говорят на ее младенческом языке. Каждый пытался ухватиться за пухлую ручку или ножку.

Скоро звезда вечера была вынуждена покинуть нас — наступило время дневного сна, который, судя по постоянной зевоте и потиранию кулачками усталых глаз, она не намеревалась пропускать. О чем заявила недовольным кряхтением и брыканием ножек.

Пока Вика укладывала ребенка, тактичные гости тихонько отсиживались в гостиной, разбившись на небольшие компании по интересам. Костя отошел в сторону с Ваней и что-то с ним эмоционально обсуждал — наверное, дела творческие. Моей же компаньонкой стала Ната, более известная, как «невеста-хохотушка».

Она болтала, шутила и смеялась, тогда как я лишь слушала, поглощая, неизвестно как попавшие ко мне в руки, детские желейные «червячки». Думаю, так родители Эли решили избавиться от чьего-то неуместного угощения: малышке рано лакомится сладостями, к тому же у нее и зубов еще не было. Ната не давала мне вставить и слова, поэтому я с удовольствием «заморила червячка». Хотя со стороны, наверное, глупо выглядела: великовозрастная мадам, как дикая кошка, рвет зубами разноцветный мармелад.

— Сочувствую, — с непривычно грустным лицом выдала Ната. — Видела фотографии с краской, — пояснила она.

Совсем не хотелось вспоминать тот случай, и я решила, как обычно поступает в таких ситуациях Костя, пошутить:

— Ты же предупреждала, что я еще намучаюсь с этими музыкантами, — выдала самую неестественную улыбку.

— Это да! — снова вернулась невеста — хохотушка. — Знаешь, я тоже периодически получаю всякие гадкие сообщения: запугивают, оскорбляют. Наивные! — хлопнула ладонью себя по коленке. — Думают, если обзовут меня жирной свиньей, то я от отчаянья брошу Диму, и он достанется этим гарпиям, считающим только себя достойными его.

Стало жалко Нату: всегда обидно, когда проходятся по твоей внешности. Конечно, ей было далеко до стандартов модели, несомненно, она и сама это понимала, но язык не повернуться назвать ее уродиной.

— А ты что? — стало любопытно, как она справляется в таких случаях. У нее больше опыта в этом плане, надеялась получить полезный и, главное, действенный совет.

— А что я? Смотрю на себя в зеркало и думаю: да я миленькая! — хохотнула. — Дима, вон, говорит, что я красавица!

Вот в чем секрет: наша самая большая защита и опора — люди, что любят нас.

Костю каждый день, осознано или нет, поддерживал меня, называя королевой.

Любовь так проста и одновременно так сложна.

От приступа нежности захотелось прямо сейчас обнять парня, но глупо было кидаться к нему через всю комнату, не хуже его безумных фанаток, поэтому я всего лишь написала ему сообщение. Костя, не отвлекаясь от разговора с Ваней, достал из кармана телефон и быстро глянул на экран. На любимом лице просияла улыбка. Парень нашел меня глазами. Я улыбнулась в ответ, и прочитала только что присланное им ответное смс:

«Я тоже безумно люблю тебя, королева».

От ощущения безмерного счастья я, как то самое желе, растеклась по дивану, делая вид, что слушаю Нату, но на все ее слова лишь улыбалась, как идиотка.

***

Наконец, когда ко мне вернулась способность думать о чем-нибудь другом, кроме Кости, я решила изучить обстановку, и с любопытством бродила по гостиной, изучая детали интерьера. Вскоре наткнулась на необычную вещь: виниловые пластинки.

— И кто в вашей семье любитель ретро? — обратилась к Артему, когда он встал рядом, заметив мой интерес.

— Это мое, — похвастался своей коллекцией.

— Пластинки? — скрывала улыбку. — Серьезно?

— У людей бывают хобби, что в этом странного? — Со знанием дела он взял с полки пластинку: — «Брюс Шанне́ль», — прочел вслух. — Известен как «артиста одного хита». Его песня «Hey, Baby» в 1962 году три недели продержалась в лидерах американского чарта журнала «Билборд», но ему больше так не удалось повторить тот свой успех.

Наверное, испытываешь разочарование, когда в одно мгновение обретаешь что-то, а потом навсегда теряешь. А со славой все обстоит в разы хуже. Уверена, творческие личности болезненное переживают уход былой славы.

— Почему? — у автора песни должен быть талант и деловая жилка, раз он сумел покорить вершины чартов.

— Не знаю, — с грустью смотрел на пластинку, — подвела удача, — гадал, — или просто не судьба. — Он покрутил пластинку в руках: — Хочешь послушать? — предложил.

Ни песня, ни исполнитель не были мне знакомы, и, уверена, что была в своем незнании не одна. Человек, когда-то имевший огромную популярность, хоть и не долгую, уйдет в забвение, словно его и не было, и он ничего не сделал в этой жизни. Грустно.

— А как же Эля, — засомневалась, что Вика обрадуется идее мужа, — мы ее не разбудим?

— Не знаю, что не так с этим ребенком, — зашептал Артем, чтобы больше никто не узнал его «страшный» секрет, — но если Эля заснула, то ее и танком не разбудишь. Можно устроить в детской дискотеку, она не шелохнется.

— Да вы с Викой счастливчики, — многие родители могли только мечтать о таком безмятежном сне своего чада.

Артем извлек пластинку и поместил на проигрыватель, аккуратно устанавливая иголку на винил. Послышался треск, сип, а потом и голос исполнителя. Под звучавшую мелодию почему-то захотелось танцевать твист. Я сделала несколько движений, вспомнив азы из тех времен, когда усердно занималась хореографией.

— Hey, Baby! — вместе с Брюсом Шанне́лом пропела Косте, делая незамысловатые движения твиста.

Парень сделал удивленная лицо, оглядываясь по сторонам, и вопросительно ткнул себя пальцем в грудь, делая вид, что не верит собственному счастью.

Я рассмеялась, когда он, изображая из себя самовлюбленного секс-символа, от одного взгляда которого женщины штабелями падают к его ногам, отодвинул в сторону стоящего рядом Ваню, якобы тот ему мешает, и невероятно несуразной разбитной походкой направился ко мне. Красавчик!

Понимала, что Костя далеко не профессионал, поэтому не стала выпендриваться и хвалиться мастерством, а просто танцевала в свое удовольствие. В итоге все превратилось в цирковой номер с нелепыми гримасами, пародиями и всем известными финтами: волна руками, погружение по воду и движения в стиле диско. Форменное дурачество. Сегодня мы стали звездами вечеринки и подняли настроение не только себе, но и довели до слез смеха всех присутствующих.

— Ну «Кит-Кат» отжигают! — услышала чей-то насмешливый комментарий.