Папарацци (СИ) - Макарова Елена А.. Страница 55

— Она?! — эта женщина, которая ассоциировалась у меня с особами голубых кровей. — Не может быть.

— Еще как может. — Он похлопал по кровати, призывая присесть рядом. Не стала спорить, шмыгнула носом, отгоняя так и не пролившиеся слезы, и осторожно присела на самый край. Моя рука утонула в его большой, теплой ладони. — Но если тебя не устраивает твоя жизнь, меняй ее, — разговаривал словно с родной дочерью, и я покорно выслушивала наставления. — Все зависит только от нас самих: перестанешь развиваться, так и останешься на том же уровне мышления, жизни и мироощущения. У тебя есть мечта?

Я закивала как болванчик, и только потом сообразила произнести ответ вслух:

— Всегда мечтала делать такие фотографии, которые бы трогали людей; превращать обыденное в искусство; показывать скрытую красоту.

— Так делай это! — воскликнул как проповедник, наставляющий на путь истинный. — Все преграды и ограничения только в твоей голове, — аккуратно приложил указательный к моему виску. — Запомни раз и навсегда: возможно всё, стоит только захотеть.

Его слова (а может его громогласный тон) встряхнули меня, заставили задуматься.

Я предавалась фантазиям; рассуждала о том, что хотела бы всерьез заниматься фотографией. Убеждала себя, что работа в редакции временная; чтобы только накопить денег для своего, непременно, светлого будущего. Но я не предпринимала никаких попыток изменить реальность и сделать хотя бы один шаг навстречу новой жизни. Всё, хватит тратить время впустую.

— Вы правы, — вскочила на ноги, — пора воплощать мечты.

— Так вперед, девочка! — напутствовал, когда я, взволнованная, поцеловала его в щеку и, как сумасшедшая, выбежала из палаты.

***

— Увольняешься!? — ревел начальник на всю редакцию, не боясь того, что все сотрудники его услышат.

— Увольняюсь, — спокойно подтвердила.

Мне нечего больше делать в редакции. Собиралась в корне изменить жизнь, поэтому обрубала канаты, которые тащили меня на дно.

— Тебя не было два дня, а теперь ты как ни в чем не бывало заявляешься и объявляешь, что уходишь, — уточнил он, будто не веря своим ушам. — Не оху*ла ли, Баринова? Кем ты себя возомнила?

— Ни кем, — поклялась самой себе держаться до последнего и не опускаться до его уровня, устраивая сцен.

— А мне кажется, ты решила, раз у тебя такой любовник как Соболев, то тебе всё позволено.

— Я ничего не думаю, — хотя на само деле я думала о том, что теперь каждый считает, что я сплю с Андреем ради его денег и положения. — Просто не хочу больше здесь работать.

— Ну и катись! — наконец дал добро, хотя оно мне и не требовалось. — Гора с плеч, Баринова! — прозвучало неожиданное признание. — Устал давать тебе поблажки и карт-бланши. Твой Соболев меня достал своим прессингом! Он только и делает, что дергает меня: то повысить тебе зарплату, то выходные, то недельный отгул, то отправь ее снимать сюда и сюда. Вы оба меня за*бали!

Я догадывалась благодаря кому получаю бонусы, надбавки и по каким причинам босс так снисходителен ко мне. Раньше он устраивал разнос по любому поводу, не скупясь на выражения, а в последнее время ходил вокруг меня на цыпочках. Я же не дура, чтобы списывать неожиданную перемену его характера на везение.

Знала, что без Соболева не обошлось, только не представляла размах его “любви и заботы”. Если бы работа была стоящей и я по-настоящему стремилась достичь в ней неких высот, то никогда не позволила бы Андрею вмешиваться, а так — он лишь помогал мне пережить черную полосу, которой стала моя работа в редакции.

— Хоть ты и неблагодарная, я все равно дам тебе добрый совет, — шеф будто делал мне одолжение. — Зря ты устраиваешь свою жизнь подобным образом, вечно содержанкой быть не сможешь. Соболев не из тех, кто женится. Тем более на таких как ты.

А вот этого я уже стерпеть не смогла, слишком уж часто меня такают в это носом. Всю жизнь мне это повторяла и я сама поверила, что не достойна сытой жизни и приличного мужчин.

— Да пошел ты! — и с размаху зарядила кулаком по его мерзкой роже.

***

К дому я подъехала с ноющей рукой и ощущением того, что пару костей все же сломала. Митька, осмотрев меня, заверил, что это не так. Потом притащил из офиса пакет с заморозкой и заставил приложить к покрасневшей и, кажется, чуть опухшей кисте. Сам парень был в восторге: я осуществила главную мечту всех подчиненных — съездить начальнику по лицу. Но искренне огорчился, что мы больше не будем работать вместе. Я пообещала, что мы останемся друзьями. К тому же, думаю, мы будем часто встречаться у Машки.

На улице уже стемнело. Короткие зимние дни превращали поздний вечер в сумрачную ночь. В тусклой подсветке салона я побросала в рюкзак те немногочисленные вещи, что унесла из редакции, и неуклюже больной рукой выволокла его за собой на улицу. Задача усложнилась, когда зазвонил телефон. На экране высветилось имя Андрея.

— Скажи, что у тебя хорошие новости, — больше ждала их для него, нежели для себя.

— Отличные! — радостно объявил. — Она уступила. Поверить не могу.

— А я тебе говорила, что все удастся, — не упустила случая указать на свою правоту. — Тебе нужно больше доверять мне, — вечно он недооценивает мои таланты.

— Знаю, — виновато признал. — Торжественно клянусь впредь доверять тебе полностью.

Это уже слишком, к такой ответственности я не готова.

— Соболев, я ходячая катастрофа. Забыл сколько раз ты вытаскивал меня из полицейского участка? Давай, хоть один в нашей паре будет вменяемым.

— Как скажешь, — рассмеялся, послушно соглашаясь.

Меня пугала его сговорчивость в последнее время. На самом деле, я была в ужасе, что наши отношения настолько серьезны, что он полагался на меня; и что от него я не смогу сбежать, ничего не объяснив, как поступала с другими мужчинами до него.

— Вика? — позвал, будто на расстоянии, через телефонную трубку, почувствовал мое смятение.

— Да?

— Нет, — передумал, — поговорим лично, когда приеду.

— Хорошо, — на миг показалось, что наша история действительно может закончиться хорошо. — Буду ждать тебя дома.

— До встречи.

Необъяснимо хотелось остаться и встретить его прямо тут, на улице, у входа, но замерзшие руки убедили, что долго я так не простою. К тому же в свете фонаря я увидела как хлопьями посыпал снег — поднималась метель.

Он скрепил под ногами, когда я поспешила к подъезду, нырнув в переулок. Морозный ветер заставлял сильней вжимать голову в плечи, глубже ныряя в ворот куртки и теплый шарф. Скорей всего именно поэтому я не услышала приближающихся сзади шагов.

С двух сторон меня подхватили под руки. Как только я попыталась закричать, на лицо легла шершавая пятерня, а бедро болезненно кольнуло.

Мышцу в ноге сводило сковывающей болью при каждом шаге. Но меня скорей волокли, чем я передвигалась самостоятельно — ноги стали ватными. Пыталась разглядеть тех, кто запихивал мое безвольное тело в машину, но все плыло в снежном вихре.

Перед глазами возникла темная обивка салона. Из последних сил оставаясь в сознании, перевела взгляд в сторону водителя, но его профиль виделся мне лишь размытым темным пятном.

Оно разрасталось по салону жутким аморфным монстром, оплетая своими черными щупальцами все вокруг: свет, звуки, ощущения, мысли. Пока не добралось и до меня, поглотив в непроглядную бездну.

42

Глава 42

Андрей

После встречи с Еленой сразу поехал к дочери. Забрал бы ее в это же день, но для начала решил подготовить для нее комнату. И для няни. Любовь Борисовну я не мог разлучить с воспитанницей: они обе привязались друг к другу. Эта женщина проводила с Соней больше времени, чем родная мать. К тому же мне не помешает помощь хотя бы на начальных порах.

Теперь дело оставалось за малым: познакомить Соню с семьей. Но это нисколько не пугало, в них я уверен как в земле под ногами. Надо было раньше рассказать о ней, не понимал, почему тянул.