Папарацци (СИ) - Макарова Елена А.. Страница 61

Мы вышли из душной клоаки и в морозном предрассветном утре запрыгнули в машину, отправляясь по новому адресу. Надеялся, что там я наконец увижу Вику. Лишь бы не опоздать. Я и не подозревал, что у Елены имеется такой отвратительный “бизнес”. Этой женщине место в тюрьме, а лучше в лечебнице. Еб*нутая сука!

Еще минимум час в пути, ее час неизвестности ожидания. В этот раз я не стал отсиживаться в теплом комфортном салоне и без разрешения Исаева ворвался в здание в первых рядах. По сравнению с предыдущим логовом здесь было немноголюдно. И пугающе тихо. Пустые коридоры и бесконечные вереницы запертых пронумерованных дверей. Исаевским ребятам пришлось порыскать, чтобы уложить на пол с десяток человек. Они не походили ни на сутенеров, ни на клиентов. Скорей на офисный планктон. Все вокруг казалось странным: словно это склад или какая-то база. Почему здесь не кипит жизнь? Где чертовы торги? Неужели мудила кинул нас с адресом? Вырву ублюдку его болтливый язык.

Люди в форме продолжали шнырять по зданию. То и дело они налетали на меня и, матерясь, уворачивались, снова мчавшись куда-то вперед.

— Соболев? — позвал Исаев из одной из вскрытой комнаты. Ее пришлось брать штурмом: те кто находился по ту стороны двери, не собираясь добровольно сдаваться. Но в итоге они вместе с остальными лежали лицом в пол.

— Что у тебя? — вошел внутрь с глупым вопросом, поскольку получил ответ сразу как только увидел стену, усеянную мозаикой мониторов. — Деева с гниет в тюрьме, — довольно заключил он, вместе со мной разглядывая экраны.

Практически на каждом транслировалась, как мне показалась сначала, одна единственная комната, только вот девушки в них разные. Кто бездыханным телом лежал на кровати; кто рыдал, забившись в угол; кто, как сумасшедший, бродил из угла в угол; кто колотил в дверь кулаками, крича.

— Где-то здесь должна быть Вика, — не сомневался, что именно сюда отправила ее Елена.

Внимательно всматривался в жертв и все они казались на одно лицо: отчаявшиеся, напуганные, пассивные. Но лишь одна выделялась на фоне остальных — лишь в ее комнате находился мужчина. Он недолго целовал сопротивляющуюся девушку, а потом, как ошпаренный, шарахнулся от нее, вытирая рукой сочащуюся изо рта кровь. Тут же следом ему под ноги полетело единственное в помещении кресло. Девушка рванула к двери, но в последний момент не успела дотянуться до ручки — бугай, хватая ее за лодыжки, повалил на пол. Она брыкалась, пока не заехала ему в окровавленное лицо пяткой и не вырвалась.

— Это она! — не секунды не сомневался, что так отчаянно бороться могла только моя Вика. — Она в пятнадцатой комнате, — разглядел в углу экрана номер. Не стал дожидаться ответа и выбежал в коридор. Перед глазами мелькали цифры, но все не те: три, семь, девять, одиннадцать…

— Вика! — толкнул дверь в пятнадцатую комнату, но та, как и другие, была заперта. Услышал крик по ту сторону и мной овладела ярость снести любые преграды на пути. Начал ломиться внутрь, пытаясь выбить дверь.

— Соболев, уймись! — скомандовал за спиной Исаев. — Есть ключи. — Я вырвал из его рук блестящий серебряный ключ с пластиковым номерком и дрожащими руками едва попал в замочную скважину. Щелчок, ручка поддалась. Не медля не секунды влетая в комнату.

Вика билась под ублюдком на кровати. Он лапал ее своими грязными руками и облизывал словно животное. Не помня себя от ярости, я подлетел к нему, схватил за шкирку и отшвырнул в сторону. Он затряс головой, стараясь прийти в себя, и попытался встать, но я указал ему его место, ударив ногой в живот. Пока он сипел, урывками глотая воздух, я ударил кулаком по лицу, потом снова, и снова, и снова…

Помню только как Исаев оттащил меня, прижимая за грудки к стене:

— Грохнешь мудака — загремишь за решетку! Он того не стоит! Подумай о Вике! Будет всю жизнь тебе передачки носить!

Ее имя сработало как тумблер, переключая все внимание только на нее. Она сидела на кровати и с широко распахнутыми от шока глазами смотрела на лужу крови. Исаев ослабил хватку и позволил подойти к Вике. Но я не знал как подступиться к ней, она выглядела опустошенной. Где моя прежняя язвительная девочка? Почему молчит?

Наконец она оторвала взгляд от грязного пятна на полу и посмотрела на меня, становясь все мрачней.

— Где тебя черти носили, Соболев? — стиснула зубы и шумно задышала. Чувствовал, что вот-вот вот она сорвется.

— Прости, — готов был упасть на колени и вымаливать прощение, ведь только я во всем виноват. Это я привел долбанную Елену в ее жизнь и весь тот кошмар, через который ей пришлось пройти за последние дни. — Я торопился как мог…

— Слишком долго! — истерично вскрикнула и ее крохотное тело вместе с черным шелком халата затрясло от рыданий.

Она не сопротивлялась, когда я обнял ее. Наоборот, вцепилась в меня дрожащими пальцами и уткнулась мокрым лицом в грудь.

— Она говорила, что ты не придешь за мной, — всхлипывала, — что я тебе не нужна.

Видимо, эта дрянь хорошо промыла ей мозги, а наркотики завершили дело. Как еще Вика могла поверить в такую ересь?

— Нужна, — поцеловал ее висок, — как никто другой. — Она вскинула зареванное лицо и так ни к месту забавно шмыгнула носом. — Я люблю тебя, — заглянул в ее полные слез глаза.

И она разревелась еще сильней.

***

Исаев настоятельно посоветовал отправиться “греть сидения в машине”, пока он со своими людьми будет работать согласно протоколу. Из одежды у Вики остался только крошечный халат, поэтому оперативники выделили ей один из запасных комплектов своей формы.

Даже в тяжелых мужских ботинках, в безразмерных брюках и моей куртке на хрупких плечах для меня она была самой прекрасной женщиной на свете. Я не выпускал ее из объятий, прижимая к себе как сокровище, а она, казалось, только и рада сидеть у меня на коленях.

— Скажи еще, — вдруг попросила она, смущенно краснея. Забавно, но она не проявляла ни капли стеснения, когда дело касалось секса, но о если речь заходила о чувствах, становилась робкой и неуверенной.

— Я люблю тебя, — с легкостью повторил, и сделал бы эту еще тысячу раз, если понадобилось, поскольку каждый раз от этих слов на ее лице расцветала радостная. — Помнишь, ты как-то спросила меня про мечту? — сейчас тот вечер казался таким далеким. Тогда думал, что и так вполне доволен жизнью. Теперь на многое смотрел иначе. — Как ты сказала? Человек без мечты — это очень печально?

— Нашел кого слушать, я же была пьяная, — она поспешила оправдаться, будто чувствуя, что задела меня теми бездумно брошенными словами. — Как ты вообще это запомнил?

— Вас, Виктория, не просто забыть, — даже если бы захотел, не смог бы вытравить ее из памяти.

— Я знаю, — вернулась моя любимая “язва”. — Как не влюбиться в такую как я? — напрашивалась на очередное признание.

— Ты — моя мечта, — не устоял и прильнул к ее нежным губам. Как же скучал по ним. И по колким замечаниям. Жить без всего этого теперь не могу. — Сегодня же переезжаешь ко мне, — поставил перед фактом, как только заставил себя оторваться от ее сладких поцелуев. — Не вернешься больше в свою дыру.

— Это не дыра! — возмутилась, хмуря брови.

— Там не безопасно, — искал любой повод, чтобы затащить ее к себе в квартиру и никогда оттуда не выпускать. Но все мои фантазии о том, как она наполнит своей безудержной энергией мой пустой унылый дом, она разрушила одной фразой:

— Пока эта сумасшедшая на свободе, нигде не безопасно.

— Исаев ее скоро арестует, — сжал ее пальцы, что нервно теребили звенящую собачку молнии куртки.

— Она точно не отвертится? А если сбежит?

Ненавидел Елену еще больше: за то, что на долгое время она лишила Вику спокойного сна.

— В таком случае будем надеяться, что она обоснуется где-нибудь на другом континенте, — прижался губами к ее похолодевшей от страха ладони. — Как можно дальше от нас.

Только Вика немного успокоилась и снова притихла в моих руках, как зазвонил треклятый телефон, заставив ее вздрогнуть от неожиданности.