Бумажный зáмок (СИ) - "Mut-Em-Enet". Страница 19

— Ты думаешь, птичка??? — он почти швыряет коробку в багажник, — как мне уже это надоело: то ты зовешь, то гонишь, то соблазняешь, то…. Это же какой человек в здоровом рассудке такое выдержит. Если хочешь, чтобы я ушел, чтобы оставил тебя — скажи прямо, я тебе не молокосос, чтобы мной помыкать. Я и так уже сто раз переступил через себя, связавшись с тобой…

— Это я оказываться виновата??? А помниться, это ты пришел в мой дом ночью пьяный и полез целоваться, там, в баре, был тоже ты и ты потащил меня в свою берлогу и там, как там любишь выражаться, «обесчестил». А теперь рассказываешь мне, какая я невыносимая….

— «Обесчестил»? Да ты быстро учишься, птичка! Может после такого бесчестия я на тебе еще и жениться должен?

— Да если бы мне судом присудили выйти за тебя замуж, не пошла бы никогда за такого…

— Вот ты любишь это «никогда», а только сама же его игнорируешь при первой же возможности!

— Я никогда… — тху ты, сбил с толку черт белобрысый…

— Ну вот опять! Ты совершенно неисправима, птичка!

— А вот тебя не переслушаешь и не заткнёшь! Меня уже от твоих шуточек и дешевых приставаний тошнит…

— Я конечно знаю один способ меня заткнуть, но боюсь ты сейчас сильно разозлишься…

— Ну да ты снова в своем репертуаре: все про секс и ничего больше… Да и что я хочу еще от человека, который привык общаться с дешевыми шлюхами из баров.

— Остановись, птичка… Я вообще поцелуй имел в виду, а про секс это ты сама надумала… Твой извращённый мозг нарисовал уже картинку? А по поводу дешевых шлюх… Не ты ли вчера целовалась с каким-то хлыщом в том кафе?

— Это не твоё дело, Мэтью!

Хватает меня за локоть:

— Что это было? Ты шлюх моих считаешь, а я и спросить не могу… А чем ты лучше их всех, птичка?! Такая же очередная любовница на пару ночей. Да еще не очень искушенная в делах любовных.

Как жестоко!

— Так, а что ты тут тогда делаешь, если я очередная??? От очередной уходят, не простившись под утро! Как же я тебя ненавижу, Мэтт Лавлесс!

А сама про себя: это неправда!

— Ненависть! Ну с чего-то ж надо начинать, птичка…

Карие глаза становиться грустными:

— Давай так сделаем, ты устакань свои гормоны и разберись в своих чувствах, а потом звони мне.

Собирается уйти.

— А я уже разобралась! Ненавижу тебя, никогда в жизни так никого не ненавидела… Никогда!

— Ну, я же говорю, любишь ты это слово, птичка! Мой телефон я надеюсь ты не удалила?

19. Напарница

Мэтью

Вот не знаю, какой черт дёрнул меня вернуться. Просто хочу понять, в порядке ли моя птичка! Не могу просто так уйти, и когда вижу, как она тянет эту дурацкую коробку просто не способен оставаться в стороне.

И все-таки с ней не все хорошо, может ударилась головой сильно сегодня! Перемены в ее настроения меня и вправду пугают. Молодая нестабильная психика. Вот прям чувствую, что она ждет от меня рыцарских поступков, да только я на такое не способен…

А когда говорит, что ненавидит, вот не верю ей… Не может она меня ненавидеть.

Мой короткий поход домой даётся мне сегодня особенно тяжело. Уже в дверях своей квартиры еле сдерживаюсь, чтобы не вернутся снова к ней. Нет, Мэтт, вот сейчас все верно! Ты поступил так, как должен был… Дай ей время. На нее и так все навалилось. Пусть подумает и решит, нужен ты птичке или нет. А то, что она тебе нужна как воздух… это и коню понятно.

Забудься! Выдохни!

Я сажусь за свой ноут, пальцы сами начинают создавать словесные узоры, которые витиеватой нитью ложатся на экран. Опять нахлынуло! Это лучше алкоголя, это разрывает мои вены, это стимулирует мой мозг почище героина. И это все она, танцующая птичка, в моей голове!

Не успел опомниться, а уже четыре утра и сижу в полумраке свой спальни, совсем один, с ноутом на коленях и строчу-строчу! Сна не в одном глазу! Зачем же тратить время на дрему, есть и более интересные занятия. Отрываюсь от экрана, только когда первые лучи солнца касаются стен моей комнаты.

Я — свободен! Голова легкая, только шея немного затекла! Если и дальше так пойдет, то уже к концу недели смогу порадовать великого и ужасного новой рукописью. Вот он удивится! Подумает, наверное, что я окончательно двинулся.

Открываю воду и просто подставляю под нее голову. Вода холодная и отрезвляет, еще больше подчеркивает мою свободу. А где мой телефон? Я вчера забросил его, чтобы не было соблазна набрать птичку… А, вот же. Ни звонка, ни сообщения. Клятая девчонка и упертая… И какую игру ты ведешь?

Невольно, рука сама тянется открыть ее страничку в Инсте, чтобы еще раз посмотреть на стальные глаза, худенькое личико… А что это еще тут! Поздравления? С чем? У моей птички сегодня день рождения?! А это повод увидеться! Если бы его даже не было, я бы его придумал. Но тут сам Бог велел! Сколько сейчас времени? Пол девятого утра! Еще рано ей звонить. А так хочется, ладно подожду, нельзя же так… пусть птичка еще поспит в своей теплой постельке… В постельке без меня…

Мэтт, думай! Думай, как порадуешь свою птичку сегодня, а не про ее постельку! Туда еще успеешь! И что-то такое, без ребячества, чтобы она порадовалась, чтобы ее личико не в слезах было, как нынче ночью, а с улыбкой!

Конечно идеальным подарком будет твоё сердце на блюдечке! И опять фантазия рисует, как я достаю еще бьющееся окровавленное сердце и передаю в нежные птичкины руки! Брррр!

Не могу ж ей подарить то, что и так уже ее…

Думай! Будем импровизировать! Это что-то новое, Мэтт Лавлесс, алкоголик и циник со стажем — вообще о чем-то парится?! Раньше единственной моей заботой было найти, что впить и с кем ночь провести, а тут сразу возвышенные порывы. Уж того гляди появиться тяга к широким жестам!

Из мук самокопания меня выводит телефонный звонок… Неужели она? Нет!

— Клуб любителей дамских романов слушает, — не могу изменить себе.

— Мэтти, радость моя, ну что я тебе скажу, ты мой, мальчик прям меня порадовал, — радостным тоном о великий и ужасный Боярский несет мне благую весть.

— Мистер Боярский, сэр, это хорошо или плохо? — пытаюсь скрыть волнение.

— Это сносно, Мэтти! Я тебе с личного мейла попробую переслать свои замечания. Еще полно доработок, но уже можешь рассчитывать, что это мы опубликуем.

Хах, да сегодня прям двойной праздник….

— Но… — голос Боярского остановится тише, — тебе еще нужно будет получить согласование нового главного редактора….

— А его уже назначили разве?

— Сегодня, Мэтт! Совет сегодня должен принять окончательное решение, поэтому не спеши вливать в себя тонну виски на радостях. Поостынь!

— Майкл, друг мой, где наша не пропадала…

— Оставайся на связи, Мэтт!

Новый главред? Ну хорошо бы женщину назначали — так будет намного интересней… О чем ты думаешь, кобелиные мысли даже птичка сразу не может вытравить из твоей дырявой башки.

Кстати о птичках… Думаю можно уже. Набираю номер… гудки. Не берет, может спит еще — умаялась же вчера: то я, то коробки. Не хочу думать, что специально не берет трубку. Набираю еще раз и снова длинные гудки. Жду дольше… не берет. Тогда строчу смску:

С Днем рождения, маленькая птичка!

Пока не отвечает, ну ничего, я же опытный хищник и ждать — в моей природе! Пока отвлекусь немного и подумаю, что ж такое ей подарить!

Наспех одеваюсь и выхожу в город! Сегодня весь мир для тебя, птичка! Прохожу пару кварталов и в витрине маленького комиссионного магазинчика вижу именно то, что искал — изящную подвеску в виде птички с расправленными крыльями. Такую невесомую и воздушную. Моментально решаюсь — и покупаю побрякушку из белого золота и цепочку к ней. Просто есть такие вещи, которые созданы, как по заказу, для определенных людей. И эта, безусловно, — для моей птички.

В кармане зажужжал мобильник. Ответила:

Спасибо! Но я по-прежнему тебя ненавижу!

Маленькая лгунья, кого она пытается обмануть меня или саму себя?

Набираю сообщение: