Ведомости Бульквариуса 3 - Михайлов Дем. Страница 7
Очутившись в ЛК, сгрузил только что заработанные серебряные монеты в денежный ящик, сделал в своих финансовых ведомостях соответствующую запись, после чего внимательно изучил описание тяжелой дубинки и задумчиво похмыкал: она на тридцать пятый уровень, урон от нее не слишком хорош, зато повышен шанс оглушить противника. Имеется возможность вставить две геммы. Вывод? Вывод прост – запросто продам!
Следующее, что я сделал – забрался на игровой форум и потратил полчаса на внимательнейшее изучение всей доступной информации по упомянутым трактирщиком внутренним зонам Леса Тамура.
Ленивый Планв – водорослевое дерево-гигант. Растущие из одного корня толстенные стволы тянутся в стороны, и по ним вполне можно ходить. Десятки широченных листьев, что чем-то напоминают листья фикуса. На этих самых листьях и живут устрицы вида кросса-гигас. Каждая такая устрица – если брать в среднем – весит десять килограммов. И это далеко не предел – по-настоящему первоклассные устрицы достигают веса в двадцать, а то и тридцать кило. Обалдеть… Тут без крепкой повозки или, на худой конец, тачки не обойтись. Вес устриц – не беда. Тут главное – все правильно и красиво организовать. И в моей голове уже вырисовывалась схема будущего мероприятия.
Урочище Жадной Грязи – тот самый овраг с жидкой грязью, что протянулся на две морские мили по Лесу Тамура, одним своим краем почти доходя до Гроба Тамура. Ничего особенного или даже просто интересного в том овраге не было. Водилась обычная живность. Но те же самые синие крабы водились в и других областях Леса Тамура, причем в найденном мной гайде указывалось, что трактирщик без возражений принимал это мясо и клешни, засчитывая задание выполненным. И в других местах этих крабов поймать куда легче – особенно, если ты игрок-новичок.
Нет уж. Я крабов буду ловить в Урочище Жадной Грязи. Без вариантов. Мне туда самому надо, к тому же я уверен, что трактирщик не просто так называл эти области. Поэтому и устриц я буду собирать на листьях Ленивого Планва.
Повесив на стену отработавший свое холодильник, я с благодарностью постучал ладонью по треснувшей древесине и снял с гвоздя свой верный рюкзак. Экипировку оставил ту же и прихватил из другого ящика скупую горсточку медных монет.
Закрыв за собой дверь ЛК, я выдвинулся навстречу новым приключениям, не забыв написать Полундре Ра:
«Как продвигается? Не заскучала?»
К моей радости, ответ пришел очень быстро:
«Тут круто, Бульк! Я читаю сразу две книги и играю в шашки с дедушкой Мло-Купом. Он выигрывает и пока делает меня всухую. Напишу позже».
«Принято, – написал я и, чуть подумав, добавил: – Удачи в чтении и шашках!»
– Да… – с улыбкой пробормотал я, отталкиваясь от дна и воспаряя над крышей трактира. – Вот так и влюбляются в Вальдиру…
Оставляя за собой шлейф пузырьков, я устремился к окраинным домишкам форпоста Тамура. Туда, где я ранее видел кое-что интересное…
Задние дворы обыденных мастерских – мой второй дом.
Эта чересчур пафосная и мало что означающая фраза намертво засела в моей взбудораженной голове, которой явно не хватало арктического злого течения, чтобы скорее охладиться.
Понимая, в скольких направлениях сразу нужно двигаться, чтобы успеть воплотить в жизнь все задуманное, я аж подпрыгивал, в нетерпении расхаживая по узкой тропинке, которая здесь именовалась переулком Тамурка. Вдоль тропинки – завалы мусора, копошатся вовсю мелкие двухуровневые крабы, лениво ползают улитки, машут цветистыми щупальцами актинии, ползущие куда-то на спинах деловитых раков-отшельников. А вон там гигантские океанические ручейники, чье мясо очень нежно и питательно, причем есть его можно даже сырым – одна польза для ахилотских животов.
Про ручейников не я придумал – мне рассказал умирающий от скуки подмастерье тележной мастерской, который тоже дожидался престарелого мастера. А его седобородый наставник в какой уж раз отправился на поиски подходящей водорослевой древесины – не в лес, конечно, где старца быстро схрумкали бы, а на рынок, куда как раз подъехал длиннейший грузовой обоз, держащий путь аж из сухопутного великого града Альгоры, проследовавший с севера на юг, с последующей перегрузкой товара на подводный транспорт. Да-а-а…
Следом юный ахилот, посасывая нежное мясо ручейника, начал рассуждать о том, как могут выглядеть яблони, которые рождают яблоки. Наверняка они похожи на огромные шары с раковинами, откуда раз в год начинают сыпаться ароматные плоды… если цвет раковины красный – то и яблоки красными будут. А ежели вот раковина зеленая и трясучая – яблоки будут не только зеленые, но и кислые.
Я, с отвалившейся до земли челюстью, с подозрением поглядывая на явно непростых ручейников с мясом, которое не помешало бы отдать на алхимический глубокий анализ с целью выявления в них галлюциногенов, внимательно слушал откровения подмастерья, который теперь вслух задумался о смысле жизни сухопутников. По его разумению, выходило так, что сухопутники созданы, дабы вдоль берега стоять и на море дуть – чтоб ветер породить, что гонять начнет волны свирепые. А если на море штиль – так то сухопутники побежали яблоки разноцветные собирать, что начали сыпаться из яблоневых раковин по всей суше.
К этому яркому откровению я не был готов и ненадолго впал в ступор, слепо глядя в стену и представляя себе дующих на океаны людей, а за их спинами – разбросанные разноцветные трясучие яблоневые раковины… Господи… Что ж ты натворил, отрок? Как прежним теперь стать…
В себя прийти мне помогла тощая книжонка, лишенная обложки, но с сохранившимся титульным листом. Я вежливо попросил книгу на время почитать – она валялась на камнях рядом с умным подмастерьем, и ее страницы трепал мелкий краб, который явно не любил печатные издания. Глянув на книгу, подмастерье подхватил ее и кинул мне, сказав, что я могу ее забирать насовсем, и не забыв сообщить свое мнение о чтении. А мнение его гласило следующее: книги – для тех, кто рожден без воображательной пупырки, способной породить любые истории, стоит только об этом ее попросить.
Я почему-то даже не сомневался, что у этого подмастерья воображательная пупырка на месте и очень даже больших размеров.
Отсев чуть подальше – еще парочка таких божественных откровений, и мой череп просто треснет в районе темечка – я улегся на песчаный склон в паре шагов от мусорки, подгреб под спину мягкого теплого песка, отогнал от страниц шныряющих любопытных мальков и погрузился в чтение.
Тоненькая книга называлась удивительно: «Принцесса и гоблин». Автор – Джордж Макдональд. Начав читать, я сам не заметил, как провалился в эту, несомненно, больше детскую, но такую завораживающую историю. Я не отрывался от книги до тех пор, пока не прочел последнюю страницу.
– Да-а-а-а… – задумчиво кивнул я, все еще погруженный в тот вымышленный мир.
– Ты хотел меня видеть, чужеземец? – хрипловатый добродушный голос раздался прямо у меня над ухом и заставил подскочить.
Захихикали проходящие мимо «местные» девушки, пряча от меня улыбающиеся лица. Заржали мальчишки, проплывающие над головой и швыряющие в помойку старые треснутые горшки и плошки. Осуждающе вздохнул подмастерье и с намеком постучал себя по темечку. А рядом стоял улыбчивый полноватый дедушка, медленно стягивая с рук рабочие рукавицы. За его спиной виднелась старая покосившаяся четырехколесная тележка, загруженная досками и брусками.
– Доброго вам дня, добрый мастер Лор-Лор, – склонился я в уважительном поклоне. – Все верно. Я ждал вас.
– Вежлив. Терпелив, – кивнул, будто сам себе, мастер и пошел к задней стене своей мастерской, располагавшейся на первом этаже небольшого каменного домика. – Чем могу помочь?
– Вот этим, – я без малейших колебаний указал на старую тележку, влекомую подмастерьем следом за мастером. – Продайте. Прошу вас.
– Это же моя старая тележка… скрипучая и кривая.
– Я бы так не сказал, – возразил я, оглядывая удручающе пустой задний двор и столь же грустную пустоту за только что открытыми дверьми мастерской.