Слепая преданность (ЛП) - Хавиленд Нэнси. Страница 4

— Я хочу помочь. Мне... мне бы хотелось быть той, кто о тебе позаботится.

— Ты? Заботиться обо мне? Я-то думал, что у нас всё наоборот. Ты хочешь, нахрен, всё испортить, Тиш?

Она кивнула, потому что была уверена — так оно и было. Что, если она только что облажалась? Признавшись, что хочет его в своей постели, разрушила их отношения?

— Я не хочу, чтобы ты шёл в клубный дом и воспользовался одной из девочек, — призналась Тиш, даже не поморщившись и не впившись ногтями в ладони при мысли о других женщинах. У многих парней были девушки или жёны, а у тех были одинокие подруги, которым нравилось развлекаться. — Используй меня.

— Использовать тебя... как? — поинтересовался он тихим и напряжённым голосом. Ещё никогда Тиш не видела Джоша таким опасным.

— Как захочешь, — прошептала она.

Он кивнул, скривив губы.

— Так вот, в кого ты превратилась в моё отсутствие. В шлюху, которая предлагает свою киску парню только потому, что увидела его стоящий член. Господи Иисусе, Тиш. Я ожидал от тебя намного большего.

Громко хлопнув дверью, Джош вылетел из её дома.

 Глава 3

Тиш не знала, как долго она простояла у стены на кухне, но когда, наконец, подошла к двери, чтобы защёлкнуть замок, мышцы задеревенели, а спину ломило. Как ни странно, глаза были совершенно сухими, и, что не так уж странно, сердце болело, словно его разорвали на куски.

Она, шаркая, пошла по коридору прямиком в ванную, чтобы скинуть одежду и принять самый горячий душ, какой только возможно. Тиш была девственницей, чью грудь не трогал ни один мужчина, но ощущала, будто её поимел весь город.

Выключив воду, Тиш вытерлась и пошла в свою комнату, на ходу подсушивая полотенцем волосы. Она натянула шортики, майку и села на край кровати, мучительно стараясь понять, что сделала неправильно. Как могла так жёстко облажаться? Заставила его уйти через несколько минут после неожиданного возращения. Зачем открыла свой большой пошлый рот?

Хотя Джош вёл себя странно ещё до того, как она предложила ему себя.

Тиш потёрла глаза, совершенно сбитая с толку и испуганная. Неужели на этот раз он откажется от неё навсегда?

Почти год после его ареста она навещала его вместе с дядей. Тиш жила ради воскресных дней, когда с Ником ездила в Финикс и садилась за стол напротив Джоша. Ей было достаточно простого прикосновения к его руке,  пока она рассказывала ему новости. Или взгляда на него и любования его редкими улыбками. Эти мгновения излечивали её душу.

А потом, однажды, он сказал, что пока он не покинет стены тюрьмы, они больше они не увидятся.

«Это место не для тебя, Тиш-Тош. Больше не приходи сюда».

Она улыбнулась и кивнула, слышав эти слова и раньше. Обняла его на прощание, как делала всегда в конце посещения. А в следующую субботу пришла в клубный дом и встала рядом с внедорожником Ника, ожидая поездки  к возлюбленному. Когда Ник не пришёл, она отправилась его искать. Дядя сказал,  что обещал Джошу больше не приводить её к нему, и она изо всех сил старалась сохранять спокойствие.

«Он не может держать меня в стороне, — тихо произнесла девушка. — Зачем он это делает? Я думала, он снова меня проверяет, чтобы узнать, не обрадуюсь ли я возможности больше не приезжать в то ужасное место. Мы не можем его бросить, дядя Ник. Он там один!»

Ник попытался  сказать, что Джош взрослый и всё с ним будет в порядке, но она знала, что это не так. В конце концов Тиш сдалась, отправившись прямиком домой к лучшей подруге — Нине. Её мама  ушла на больничный, так что Нина радостно предложила решение. Сумасшедшая подруга привела Тиш в семейный автосалон, взяла связку ключей от машины случайного клиента и отвезла их в тюрьму в Финиксе, где пожилой человек за стойкой твердо заявил Тиш: «Мистер Сильван с вами не встретится».

Ей было стыдно признаться, что они с Ниной два месяца серьёзно рисковали, нелегально заимствуя машины из салона ради этих поездок. И на протяжении двух месяцев Тиш слышала одно и то же: «Поезжайте домой, мисс О'Мелли. Мистер Сильван больше не принимает посетителей».

Он принимал посетителей. Просто не её.

Тиш с трудом сглотнула. Это было почти два года назад. Как же она злилась. Чувствовала ту же всепоглощающую панику, как в тот день, когда его засунули на заднее сиденье полицейской машины. Когда успокоилась, а это заняло целую неделю, Тиш стала отправлять ему письма. Раз в два месяца. Ответы ей не приходили, но она всё равно продолжала писать. Так Джош знал о её мечтах, страхах, достижениях и разочарованиях.  Ей хотелось послать ему свою фотографию, чтобы он не забыл, как она выглядит, но гордость не позволила. Тиш не очень любила селфи.

Теперь же казалось, что он не просто отгораживался от неё,  а пытался полностью разорвать их связь. И снова она не знала причины.

А может и знала. Рейчел. И как Тиш могла винить его?

«Не могла», — поняла она с замиранием сердца... которое чуть не выскочило из груди, когда до неё донесся грохот распахнувшейся входной двери.

Тиш вскочила на ноги, когда дверь захлопнулась с такой силой, что задрожали стены, а кирпичи и штукатурка продолжали содрогаться с каждым стуком тяжелых ботинок, приближавшихся всё ближе и ближе к её комнате. Когда Джош вошёл, Тиш тяжело дышала от смеси страха и предвкушения. По телу пробежала волна желания от вида мужчины. Глупое тело. Между ног стало влажно, кожа заполыхала, но Тиш расслабилась. Потому что это он.

И всё же ей захотелось прикрыться.

 «Следовало накинуть халат», — подумала она, смущённо ощутив, какими чувствительными стали набухшие под тканью майки соски.

— Какого хрена ты предлагаешь мне себя? — потребовал он, ворвавшись в комнату, которая, казалось, мгновенно уменьшилась. Тиш вздрогнула, когда он с силой захлопнул дверь, что та едва не слетела с петель. — Мне! Сколько ублюдков успело тобой насладиться? Сколько?

— Ни одного, — прошептала она. Хотя Тиш знала, что Джош никогда её не ударит, ей захотелось отступить на шаг. Джош был большим и казался разъярённым, а Тиш не любила ссориться. Но её ноги уже были прижаты к кровати — идти было некуда.

— Ай, да ладно, Тиш! — Он махнул рукой с  грозным выражением на лице. — Скажи хоть слово правды! Как раньше. Не пытайся меня обмануть только потому, что стала такой.

«Такой»? Она опустила взгляд и постаралась увидеть, что такого ужасного он в ней заметил. Обычные ступни, выкрашенные розовым лаком ногти, длинные ноги, плоский живот, среднего размера грудь... Тиш вскинула голову, чувствуя, как в ней нарастал гнев. Она не позволит ему так с собой разговаривать!

Отбросив полотенце, которое всё ещё держала в руке, она едва сдержалась, чтобы не топнуть ногой.

— И что же, мать твою, во мне неправильного? — Ей хотелось наорать на него, но Тиш не любила повышать голос. Бесконечных криков матери из-за пустяков вроде пролитого сока хватило ей до конца жизни. Так что разозлиться для Тиш было само по себе подвигом.

Джош посмотрел на неё так, словно у неё выросла вторая голова.

— Чёрт, ты издеваешься?

Она всё-таки топнула ногой.

— Нет! Что со мной не так?

Джош прикрыл веки и оценивающим взглядом обвёл  её тело.

 — Ни единого изъяна, — медленно произнёс он, чётко выговаривая каждое слово.

Ярость Тиш резко испарилась, оставив девушку в замешательстве и ещё большем смущении.

— Но ты сказал «такой», словно произошло что-то вопиющее.

Он скривился.

— Да. Вопиющее, — сардонически буркнул он. — Ты выросла.

Она проигнорировала скачок пульса от возбуждения и откинула волосы назад. Секунду она поиграла ими, но быстро прекратила, поняв, что ведёт себя, как жеманная блондинка. Какой она и была в тот момент.

— Выросла? — повторила она.

— Ага. Сильно выросла, Тиш-Тош.  — Он прикрыл веки и понизил голос. — Длинные ноги, шикарные бедра, тоненькая талия, чертовски сладкая грудь. И это личико. Господи боже, оно убийственно красиво. Ты, должно быть, смыла макияж. Такая свежая и чистая — эротическая фантазия любого бывшего заключенного.