Чужая — я (СИ) - Гейл Александра. Страница 51

Я — жертва.

— Ты никуда не поедешь. Завтра благотворительный аукцион, и ты на нем будешь. Что тебе так срочно опять понадобилось в Бостоне, без чего нельзя прожить?

— Мама, что ты…

— Признайся уже, наконец, что едешь за наркотиками, — вопит она. — Однажды ты все равно вынуждена будешь взглянуть в лицо правде и попросить у нас денег на лечение. Если, конечно, вообще найдешь силы остановиться! Мало того, что нам пришлось платить за твое обучение, неблагодарная, так теперь еще и это! Где ты берешь деньги на наркотики? Ради них ты работаешь в своей грязной забегаловке?

На эмоциях она порывисто взмахивает рукой и по неосторожности сбивает с тумбочки лампу. Та падает на пол, раздается звон стекла. И я понимаю, что вот именно сейчас опять начнется: ей сорвет крышу.

— Да что ты такое вообще несешь?! — восклицаю я в ответ. — Какие наркотики?!

— Мне звонили из вашего колледжа. Рассказывали, что ты путаешься с парнем, который торгует этой дрянью.

— Кто тебе звонил?

— Девушка по имени Мэри. Из твоего деканата!

Мэри, тварь такая, про деканат наврала, но хотела, чтобы я точно знала, кому обязана «подарочком». Ненавижу! Внезапно до меня доходит, что все это время Мэри как-то слишком сильно меня ненавидела за выходку годичной давности. Больше похоже на то, что она прекрасно знает о нас с Нортом. Откуда?.. Мне становится не по себе. Потому что Мэри равно проблемы!

— Да ты хоть знаешь, кто такая Мэри, мам?! — продолжаю я на повышенных тонах. — Я увела парня из-под носа у этой Мэри. Вот и все. Вот зачем она тебе звонит, сама подумай…

Но вместо того, чтобы прислушаться, мать размахивается и бьет меня по щеке так, что я глохну на одно ухо. С такой силой она еще никогда меня не била. Не устояв на ногах, я падаю на колени, спиной к ней и поспешно отползаю. Раньше она на этом останавливалась, но на этот раз откуда-то пришла уверенность: это только начало.

— Хватит врать собственной матери! Ты не раз говорила, что никакого парня у тебя нет. А теперь, значит, нашелся? Вместе с проституткой и наркоторговцем в друзьях. Ты ничтожество, способное только лгать и сосать из нас деньги!

Игнорируя все ее слова, я пытаюсь встать на ноги и убежать. Она слишком разъярена, она ударит снова. Мне почти удается подняться, но в последний момент мать хватает меня за подол платья, и нити не выдерживают: шов на талии расходится. Охнув, я хватаюсь за близстоящую тумбочку и сильно толкаю ее прямо на маму. Та вынуждена выбирать: держать меня или спасаться самой. Весьма очевидное решение, как по мне. Не став мешкать, я бросаюсь прочь из дома, едва схватив рюкзачок, который отчасти прикрывает дыру на платье.

Пару кварталов в сторону остановки я бегу по улице со всех ног, зажимая рукой горящую огнем щеку. Остановлюсь только около магазина, чтобы купить лед и приложить к месту удара. Затем набираю Стефана:

— У меня проблемы, — проговорила я хрипло. — Тебе придется заехать в кафе «У Ларри» и забрать мою форму. С девочками я договорюсь.

И еще я звоню Талисе, благодаря небеса за то, что не забрала накануне возвращенную из химчистки запасную форму. Потому что я не могу заявиться к Норту домой в порванном платье и, ничего не объясняя, убежать снова.

А к Говарду Фейрстаху нужно ехать именно сегодня.

— Тиффани? — мрачно зовет Норт.

Я бросаю на него полный паники взгляд и с трудом заталкиваю просьбу остановиться обратно в горло. Я почти — почти! — готова занять у него денег на богом забытую Алабаму.

— Дай мне минуту.

— Я думал, флэшбеки остались в прошлом.

— Самые страшные припасены напоследок. Тебе повезло оказаться всего лишь посерединке.

Норт цедит сквозь зубы нечленораздельное ругательство. Перегнула, наверное, но это неважно. Не вижу причин щадить чувства парня, который о моих позаботился со знаком минус.

— Откуда Мэри узнала о нас с тобой? — меняю я тему.

— Ниоткуда.

— Ты сейчас шутишь или как? — уточняю я флегматично. — Перед самым моим падением она звонила матери, прикинувшись работником кафедры, чтобы сообщить о моей мнимой зависимости. У такой ненависти обязательно растут откуда-то ноги. Да и если так подумать, с ее подачи весь кампус получил фото нас со Стефаном с подписью даты и времени. И только ты увидел фото, как она нарисовалась на пороге твоей квартиры, чтобы «утешить». Полагаю, обилие женских вещей ее тоже не смутило.

— Я не монах, чтобы женские вещи в моей квартире кого-то смущали.

— Ночью? В выходной? Когда рядом нет хозяйки этих самых вещей? И часто ты проделываешь этот беззастенчивый трюк?

Некоторое время Норт молчит, глядя в окно, но вовсе не по озвученной мною причине. Впрочем, и мое обвинение не было всерьез. Если мы сейчас скатимся в разбор полетов, то поубиваем друг друга задолго до того, как доберемся до дома моих родителей.

— Мэри знала, что на фото в кровати Стефан. Ты выполнила подмену безупречно, за исключением одной детали: татуировки у меня на запястье. Ты просто о ней не знала. Да, она мелкая, а качество съемки паршивое, но Мэри не успокоилась, пока не разглядела, что кожа в этом месте чиста.

Это действительно промах: у Норта на запястье поверх рисунка вен набита пиковая масть. Когда я спросила, что это значит, он ответил: «предупреждение». Больше этот вопрос мы не поднимали, потому что залог сохранения своих секретов — уважение чужих. Мне было что скрывать. Норту — тоже.

— Там точно эта рука? — Я мысленно свожу воедино спальню Норта, его руку и ракурс нас со Стефаном. Похоже, татуировка действительно должна была попасть в кадр, но… И как же я раньше не обратила внимание на этот косяк? — Не сходится. Мэри бы обязательно обозвала меня лгуньей и выставила из Каппы. Я же поставила под удар ее репутацию.

Снова приходится ждать ответа, и становится понятно, что все намного сложнее, чем мне всегда казалось. Норт терпеть не может признаваться в своих слабостях и ошибках. И особенно болезненно для него это теперь, когда я вроде как предательница.

— Прежде, чем устраивать скандал, Мэри пришла ко мне. — Не без труда цедит Норт. Не знаю отчего, но сижу, затаив дыхание. — Я сказал, что у нее паранойя и это лечится.

— И она поверила? — спрашиваю я ошарашенно.

— Конечно нет. Но, наверное, я сделал только хуже. Она поняла, что раз я тебя выгородил, то ты мне стала интересна. Вышвырни она тебя из Каппы, это бы не изменилось, а ее бы выставило еще большей неудачницей. Мэри вынуждена была тебя принять и терпеть. Но если ты рассчитывала заслужить ее расположение — пошла совсем не по той дорожке. Итак, на чем мы остановились?

Резкий перевод темы даже без смены интонации выбивает меня из колеи.

— Что?

— Я спрашивал про твоих родителей. Я был так добр, что удовлетворил твое любопытство по поводу Мэри. Твоя очередь.

На мгновение я закрываю глаза, силясь отрешиться от собственных эмоций. Я сообщу уже только факты.

— В день падения я действительно ездила к родителям, но Стефан сорвал меня с места, сославшись на отъезд вашего отца. А моя мама объявила, что я еду за новой «дозой», ударила меня и порвала платье.

Норт тоже не показывает эмоций.

— Она делала так раньше?

— Она делала так с тех пор, как увидела меня без блузки с Герри Гамильтоном в машине его отца.

Судя по приподнятой брови Норта, он не так уж сильно не согласен. Хотя бы с тем, что лизаться в родительской машине топлес — не самое достойное занятие. Может, и так. Но это намного здоровее, чем наказывать жестким сексом за фотографию с другим парнем и потерю памяти. Или спать с другой мне в отместку. Короче, что бы там я ни натворила, Норт загодя дал мне сто очков форы.

А вдруг он спал с Мэри не из-за меня? Вдруг причина глубже? В конце концов, папа Фейрстах был бы счастлив видеть Мэри своей невесткой. Норт просто не собирался раньше времени ввязываться в отношения, которые так и грозят перейти в пожизненные? Вдруг он держал Мэри поблизости поэтому?