Спаси меня! (СИ) - Фарди Кира. Страница 8

Виктор отсутствовал три месяца. Все это время слал письма с угрозами, что выкинет меня из дома, если не соглашусь на искусственные роды и не избавлюсь от ребенка. Когда он прилетел, Катя уже родилась. Внешне – точная его копия. Я русая, и Настенька в меня пошла, а Катюшка черненькая, смуглая, как вороненок. Виктор говорил, что у него в роду цыганская кровь есть. Лежит в кроватке, темными глазками так и стреляет, – Алина невольно улыбнулась, вспомнив малышку-дочь.

– А муж что?

– Он как увидел ее, так и растаял. Я подумала, что теперь жизнь наладится. Первое время так и было, пока Катя не подросла. А с возрастом стали проявляться у нее агрессивные наклонности. И в развитии отставала: плохо ходила, говорить начала только в четыре года. Я иногда наблюдала за ней и понимала, что у моей малышки хорошо развиты только животные инстинкты: добыть еду, поспать, защитить себя – в этом Кате нет равных. Боюсь, с периодом созревания присоединится еще один бесконтрольный инстинкт – половой. Изо всех сил пытаюсь ее социализовать, но ничего не получается. Сами видели. Насте первое время здорово доставалось, а теперь она, молодец, научилась ловко с сестрой справляться.

– А Виктор как к Кате относится?

– Он ее любит. У них же повадки одинаковые, волчьи. Один раз едем в машине. На светофоре остановились, а рядом полицейский уазик притормозил. Катя открыла окно и начала матом водителя покрывать.

Главное, я не знаю, где она этих слов набралась. Я никогда не ругалась, Виктор тоже при детях речь контролировал.

Вот сцена была ужасная! Мужик растерялся, я дочь от окна оттаскиваю, она визжит. Вцепилась ручонками в край стекла и ногами меня пинает. А муж хохочет. Подмигнул Кате и говорит: «Умница дочка! Так и надо мусору поганому!» Вот такая у нас система воспитания.

– Гад, он твой Виктор. Ладно, дорогая. Давай спать ложиться. Девочек оставь на моей кровати, а мы с тобой в комнате на диване постелем. Не возражаешь?

– Спасибо вам! – Алина встала и обняла новую знакомую. – Чтобы я без вас делала? – ее лицо сморщилось, уголки губ поехали вниз: вот-вот заплачет.

– Ну-ну, хватит ню-ни распускать! Завтра будем проблемы решать, а сейчас спать!

Но фатальная судьба не желала пока оставлять свою жертву. Новый день принес новые неприятности.

Глава 4. Деревня Ангелов

– А-а-а! – на одной ноте кричала женщина.

И от этого крика мороз побежал по коже у пьяного дона Фернандеса. Он вечером прилег отдохнуть на скамейке на набережной бурной речки и не заметил, как задремал. Сердце заколотилось по ребрам, как скачет горный козел по скалам, остатки алкоголя мгновенно улетучились. Дон Фернандес открыл глаза, не понимая, где находится.

– А-а-а! – тишину ночи разорвал новый крик.

Мужчина быстро перекрестился, сполз со скамейки и уже хотел потихоньку скрыться, пока полиция не заметила, но услышал топот бегущих ног и спрятался в кусты.

– Ма-ма! Спаси меня! – женский голос вибрировал, срывался на фальцет, а потом заходился истеричным плачем.

– Держи ее, суку! Кто-нибудь, заткните ее наконец! – услышал дон Фернандес бас преследователя и почти радом с собой почувствовал движение веток.

Он задрожал. Зубы громко застучали. Мужчина испугался, что его обнаружат, и на четвереньках попятился в глубь ракитника. Он крепко зажмурил глаза и замер. Через минуту он услышал визг, будто безродной собачонке наступили на хвост, звуки борьбы. Потом удар…, еще один. Крик захлебнулся, и наступила тишина. Что-то тяжелое протащили по дорожке мимо мужичка. Потом звуки пропали. Ветер издалека донес хлопок закрывающейся дверцы машины, и вот уже ничто не нарушало ночной покой.

– Dios mio! Dios mio! – бормотал дон Фернандес и исступленно крестился.

Он еще полежал с полчаса, потом тихонько выбрался из кустов, огляделся и дворами побежал домой. Утром так и не понял: кошмар ему приснился, или это произошло на самом деле. Но на всякий случай решил пока о ночном происшествии никому не рассказывать.

***

Карлос не спеша подходил к своим владениям. Рядом, держась за ручку чемодана, бежал Антонио. Они свернули на узкую улочку, покрытую средневековым булыжником, по которому так громко стучали колеса , и сразу впереди увидел родной отель. На крохотных балкончиках стояли большие горшки с летними цветами. Вьющийся зеленый плющ покрывал свободную поверхность стен. Лучи солнца с трудом проникали сквозь мрачные узкие переулки и освещали это семицветие веселыми бликами. Издалека казалось, что дом плывет в радужном облаке.

– Hola, Karlos! – услышал он знакомый голос. Обернулся: на летней веранде местной булочной, мимо которой он только что прошел, за столиком сидел с другом дядюшка Эмилио. Старик потягивал из стеклянного стаканчика кофе-кортадо, насыщенного сливочно-кремового цвета, и его седая голова покачивалась в такт словам собеседника.

– Hola, tio Emilio! Que tal?

– My bien, my bien! Y a ti?

– Karlos! Hijo!

Обмен любезностями закончился, и мужчины дружно повернулись на голос. С крыльца, быстро перебирая ногами, спускалась хрупкая, маленькая женщина в черном платье. «Как мама постарела!» – подумал гость.

Она бросилась обнимать Карлоса и целовать Антонио, который испугался яростного натиска бабушки и спрятался на спину отца.

– Наконец-то вы приехали! Я думала, что никогда не увижу внука. А где Мадлен?

– Мама, потом поговорим, пойдем в отель.

– Ремей, дай сыну умыться с дороги! – прикрикнул на старую женщину дядя Эмилио, или Милен, как все его звали в деревне. – Что ты на него налетела?

– Ой, и правда! – засуетилась мать. – Антонио, ты рыбку любишь? Я готовлю ее так вкусно, что пальчики оближешь, с шампиньонами и сыром.

– Не люблю, – буркнул мальчик, выглянул на секунду из-за ноги отца и снова спрятался.

– Как не любишь? – расстроилась женщина. Уголки губ поехали вниз, улыбка исчезла.

– Мама, он будет есть все, что ты приготовишь, – ласково обнял Ремей Карлос и слегка подтолкнул к входу в отель. Любопытные соседи по одному выходили из булочной, чтобы потом обсудить свежие новости за чашечкой кофе. Будничная жизнь обычного испанского поселения в три с половиной тысячи жителей.

***

Этот горный отель достался Карлосу в наследство от отца, а тому от его деда, а деду от прадеда...

В местечке, освоенном еще в пятнадцатом веке, жизнь будто остановилась. Узкие улочки, где руками можно достать стены домов, стоящих друг напротив друга, петляли по плану средневекового архитектора. Они иногда широкими ступеньками бежали с горы, но чаще заводили случайного путника в каменные лабиринты и тупики, где даже в летний зной было прохладно.

Мороз бежал по коже, когда заблудившийся турист попадал в каменный мешок. Отовсюду веяло духом старины. Страшно было прикоснуться к холодным стенам. Казалось, что эти дома переживут еще не одного хозяина. Они верно служили людям и передавались из поколения в поколение.

Но цивилизация добралась и до этого уголка земли. То там, то тут в глубине арок за толстыми прутьями ворот прятались роскошные машины и мотоциклы. Из узких стрельчатых окон доносились звуки современной музыки и взрывной смех молодежи. А в просвете домов был виден золотистый купол новенького католического храма.

Сюда приезжали испанские и иностранные туристы, чтобы отдохнуть от суетной жизни в больших городах.

Зимой их привлекал горнолыжный курорт, а летом – термальные источники и прогулки по горам. Здесь между скалами синели глаза озер с такой прозрачной водой, что с плотин, пересекавших их, были хорошо видны бурые полосы, стремительно мелькавшие по дну. Это резвилась красная форель. С гор с шумом срывались потоки водопадов, а по дороге, вьющейся серпантином по горам, на машине жители легко попадали в соседнюю Францию, полакомиться восхитительными пирожными.

А еще гостей притягивали праздники старой Каталонии. И говорили здесь больше по-каталонски, хотя с детства знали два языка.