Поцелуй меня, любимый (СИ) - Леванова Марина. Страница 25

— Так приди же, мой герой. — Сабмила протянула руки к победителю. — Я подарю тебе свой шарф, а вместе с ним вручу свою руку и сердце. — Но степняк даже не взглянул в её сторону. Стрела ревности пронзила сердце принцессы. — Папенька, — со слезами на глазах позвала она отца. — Прикажи пранадрамцу оставить мою сестру и прийти ко мне!

Гаруф осуждающе посмотрел на свою дочь, но ничего не сказал, снова перевёл взгляд на степняка, который сидел на коленях и баюкал на руках истекающую кровью девушку.

— Мидин, собери самых лучших лекарей и магов, — обратился он к своему другу. — Если, конечно, ещё не поздно.   

— Как же так? — шептала Милада-степняк, не в силах сдержать свои слёзы. — Что же ты, дурочка, наделала?  

— Я счастлива, — прошептала Чанлиф, касаясь щеки пранадармца. — Лучше так! Поверь!

Вахид растолкал воинов и принцев и бросился к своей дочери, опустился на колени рядом со степняком и стащил с головы дочери платок.

— Доченька моя! Ну, заче-е-ем? — простонал он. 

Чанлиф холодно взглянула на своего отца и тихо проговорила: 

— Прости, отец, но товар испорчен, — с нежной улыбкой взглянула на степняка и закрыла глаза.

Глава 19

— Ваше Высочество, — доносилось откуда-то издалека. — У вас всё получилось. Принцесса назвала вас своим избранником. На завтра назначен обряд!

— Сван, — скрипучим голосом позвала Милада лишь только открыла глаза. — Что с Чанлиф? 

— Говорят, умерла, — Сван едва смог это произнести, отводя свой взгляд; он знал, что для их принцессы это будет большим ударом, тем более, благодаря именно этой девушке она до сих пор была жива. 

— Как умерла? — Милада резко села и скривилась от боли, откинула тонкое покрывало и уставилась на грубо зашитую рану на бедре, осмотрела руку и тихо спросила: — Кто меня лечил? — Настолько неумело были наложены швы, что закрадывалось подозрение, что врачевали её воины. 

— Приходили лекари от правителя, — быстро ответил Сван, подходя к кровати и разглядывая рубцы на теле Милады-степняка. — Они промыли раны и наложили швы. Ещё приказали, чтобы мы вам дали вот эту настойку, мол, она придаст сил, и вы завтра сможете явиться на самое важное событие в вашей жизни. 

— Сван, прикажи своим воинам, чтобы они больше никогда никого ко мне чужого не подпускали! — Милада спустила ноги и дотянулась до стакана с водой, с жадностью выпила его залпом и налила ещё; она знала, что так обычно бывает при большой потере крови, и сейчас надо было пить много воды.   

— Ваше Высочество, — начал Сван. — Вы истекали кровью и не приходили в сознание. Что нам оставалось делать? Мы даже обрадовались, когда правитель прислал своих лекарей. Кстати, весь коридор заставлен корзинами с цветами и угощением для вас, а под балконом собрались девушки и ждут, пока им сообщат, что вы пришли в сознание. 

— Я хочу, чтобы вы узнали, что стало с Чанлиф! — потребовала Милада, игнорируя последние слова командира.  

— Хорошо. Завтра сделаем.

— Нет, сейчас, — потребовала Милада. — Отправь воинов, пусть стучатся в каждую дверь, останавливают прохожих, но узнают точно, что случилось с племянницей правителя. — Без сил рухнула на подушки, уставилась в балдахин над головой, думая про себя: “Да, я хотела вызволить Невера из плена, но не такой ценой!” Она чувствовала, как её сердце медленно рвётся на маленькие кусочки и как эта боль комом поднимается к горлу, не давая вздохнуть полной грудью. Ей хотелось вскочить и выбежать на балкон и кричать, кричать, пока не станет легче. “Нужно обязательно узнать, что с ней стало!” А вслух тихо произнесла: — А я пока займусь собой. — Вытерла набежавшие слёзы. — И найди что-нибудь, чем можно будет срезать эти нити. От шрамов теперь уж точно не получится избавиться, но хотя бы залечу раны. — И совсем тихо добавила: — Надеюсь, когда верну свой прежний облик, вместе с этим телом исчезнут и эти шрамы. 

Но Милада не успела даже произнести первые слова заклинания, как на стене сдвинулся портрет и в комнату впорхнули две девушки. Они тут же рухнули на колени, опустив головы до самого пола.

Сван выхватил меч из ножен, но Милада остановила его руку, узнав служанок Чанлиф. 

— Молодой господин, — заголосили девушки одновременно. — Заклинаем вас, пойдёмте с нами! Вас призывает наша госпожа. Она умирает и хочет с вами попрощаться. 

— Не ходите, Ваше Высочество! — прошептал Сван, с тревогой наблюдая, как принцесса поднимается с кровати и начинает одеваться. — Это может оказаться ловушкой. Нельзя так рисковать, когда мы почти достигли цели.

Милада бросила осуждающий взгляд на командира и, пошатываясь, подошла к девушкам, дотронулась до плеча одной из них; та тут же вскинула голову, по её лицу без остановки текли слёзы, при этом она не издавала ни единого звука. И что-то страшное было в этом тихом отчаянии. 

— Мы сможем пройти, чтобы нас никто не заметил? — только и спросила Милада. — Или где-то придётся идти по двору или саду? — уточнила она, размышляя, брать ли с собой плащ, который помог бы укрыть её от нескромных глаз. 

— Нет, ход уходит глубоко под землю и идёт до самых покоев нашей госпожи, — быстро ответила Аиша, поднимаясь с колен; это была именно она, доверенное лицо Чанлиф, помощница и преданная подруга. — Но нужно спешить! Лекарь сказал, что у неё осталось совсем немного времени. 

Милада жестом показала, чтобы девушки шли вперёд. Юные прислужницы тотчас скользнули в проём за портретом, схватили факелы со стены и, не оглядываясь, побежали вперёд, а следом за ними двинулись Милада со Сваном; командир наотрез отказался отпускать принцессу одну.

Милада не следила ни за поворотами, ни за временем; как только она вошла в потайной проход, время словно остановилось для неё, и лишь две светящиеся точки впереди служили ей ориентиром и не давали потерять сознание. 

“Нужно было сначала полечить себя, — мелькнула здравая мысль. — Но Чанлиф ждать не будет!”

Девушки свернули налево и побежали наверх по ступенькам, остановились возле двери и терпеливо ожидали, пока к ним поднимется степняк. 

— Неутешный отец отлучился из покоев своей дочери, — торопливо заговорила Аиша. — Его об этом попросила наша госпожа, но лучше поспешить, потому что он может вернуться в любой момент. 

Милада кивнула и вошла в душную комнату; пахло благовониями и… смертью. Бросилась к кровати, на которой среди вороха одеял и подушек лежала хрупкая, но такая отважная девушка. 

— Ты всё же пришёл, — слабым голосом проговорила Чанлиф, протягивая руку своему желанному гостю. — Теперь я могу спокойно уйти. 

Степняк сжал её хрупкие пальчики и присел на край кровати. 

— Даже не вздумай! Я не отпускаю тебя! — твёрдо произнёс степняк, убирая влажную прядь со лба принцессы, и обратился к служанкам: — Откройте все окна, потушите эти вонючки, дайте мне сухую и чистую одежду для вашей госпожи и найдите, чем срезать все эти ужасные нитки с ран. — И таким же ровным тоном отдал приказ: — Встаньте за дверью, и кто бы там сейчас ни появился, ни в коем случае не впускайте его в покои. Вам скажут, когда можно будет войти!

— Ваше Высочество, — с тревогой в голосе произнёс Сван. — Это неразумно! — Он сразу догадался, что хочет делать их принцесса. — Пусть уже всё идёт своим чередом, — зашептал он. — Не вмешивайтесь в ход событий! 

— Знать, что ты мог помочь, и не сделал это... — Милада-степняк встретилась взглядом с командиром. —  Невыносимо! Как мне после этого жить, Сван?

— Но вы же… — начал Сван и осекся; служанки во все глаза смотрели на них, словно ждали чуда. — Хорошо. Делайте, что считаете нужным. 

— Выйдите все из комнаты! — приказал степняк. Девушки тут же повиновались; раз их госпожа так сильно доверяет этому странному юноше, то им тоже нельзя сомневаться в нём.

Милада-степняк наклонилась над умирающей и подхватила её за плечи, заставляя девушку сесть. Чанлиф была очень слаба, было непонятно, как вообще в ней душа держится. Нужно было спешить!