Вольная (СИ) - Ахметова Елена. Страница 30

Я моментально подобралась, поплотнее запахнулась в джеллабу и нахмурилась:

— Но мой господин поддержал идею устроить выезд двора, да и Малих не смог бы покинуть дворец без приказа!

Рашед нарисовал большим пальцем горячий полукруг у меня на щеке, но отклика не дождался и с тяжелым вздохом убрал руку.

— Поддержал, — признал он, насупившись, — но ни слова не сказал о том, что выезд двора нужно устроить немедленно. По совести, я изрядно удивлен, что Руа не пресекла твои начинания в зародыше… она-то прекрасно представляла, чем рискует!

Утренние события отчего-то вспоминались с трудом, словно прошло очень и очень много времени, но я все-таки выцарапала из памяти разговор с Руа-тайфой — и неподдельно смутилась. К счастью, объяснять Рашеду, что же произошло, не понадобилось: едва окинув взглядом мою виноватую физиономию, он кивнул своим мыслям и досадливо поморщился:

— Ну да, ты решила, что раз я согласен, то исполнить волю господина нужно немедленно, — он сжал пальцами переносицу, — и сказала Руа, что выезд запланирован на сегодняшний день. А она не решилась спорить с волей брата и понадеялась, что успеет вернуться во дворец до того, как взойдет луна, но в итоге прождала тебя слишком долго.

— Архивариус очень долго искал свитки, — виновато пробормотала я.

— Хасур-ага? — неподдельно удивился Рашед. — Да он же знает архив лучше, чем своих детей!

Жаловаться на вредного старика не хотелось, и я только развела руками. Лучше, не лучше — а в гильдии я застряла именно потому, что битый час ждала, когда же он принесет свитки.

— Ладно, давай по порядку, — встряхнулся тайфа. — Ты получила от Малиха записку и решила, что он всенепременно нужен тебе в сопровождающие. Сама ты покинуть женскую половину без сопровождения не могла, да и не успевала, а потому послала новую служанку — к кому?

Я напрягла память. Она отчаянно сопротивлялась.

— Абия собиралась к Абдулахаду-аге, потому что он мог пройти на мужскую половину, — вспомнила я. — Доложить об успехе она не успела, поскольку Руа очень торопилась, но Малих присоединился к шествию, и я не стала задавать вопросов.

— А стоило бы, — вздохнул тайфа, — потому что Абдулахад-ага должен был вести долгий и обстоятельный разговор с новыми учителями для гарема, а значит, и так был на мужской половине — и Абия прийти к нему не могла. Значит, она обратилась к первой помощнице смотрителя…

— К Лин? Она забегала к Руа-тайфе и спрашивала, присоединится ли госпожа к выезду, — смутно припомнила я и осеклась: глаза у Рашеда сделались совсем звериными — светлыми до прозрачности, хищными и нерассуждающе злыми. — Мой господин?

— Ну-ка, — медленно сказал он, — вели привести сюда посыльных… нет, слишком долго. Вели отправить кого-нибудь в гильдию магов и узнать, чьим учеником был Фархад-ага, чьи свитки оказались так похожи на «черное забвение». Но Нисаль-ага ни о чем не должен знать!

Я послушно добежала до дверей. Рашед сидел на том же месте, невидящим взглядом вперившись в пространство перед собой, и от его вида становилось не по себе.

— Мой господин думает, что Фархад-ага был учеником Нисаля-аги? — осторожно спросила я, вернувшись к тюфякам и возмутительно пустующему дастархану.

— Твой господин в этом практически уверен, — мрачно пробормотал Рашед и откинулся на локти, прикрыв глаза и расслабленно запрокинув голову назад. Лунные тени резко очертили дрогнувший кадык. — Тогда все сходится…

— А мне все еще дозволено задавать вопросы? — заинтригованно уточнила я.

— Нет, — тут же отозвался тайфа, не открывая глаз. — Вот еще. Они у тебя наверняка наполовину будут состоять из догадок и предположений, а потому нарушат порядок изложения и только все запутают. Ты ведь не собиралась спрашивать меня о соколиной охоте?

Никакой охоты у меня и в мыслях не было, и я озадаченно помотала головой. Рашед не открывал глаз, но удовлетворенно улыбнулся уголками губ, словно ничего другого и не ждал.

— А стоило бы, — наставительно объявил он, — потому что с соколиной охоты все и началось. У меня как раз были гости из других городов, тайфы, как и я, и всем им захотелось всенепременно выехать за ворота и добыть дичь как можно дальше от стен, где она особенно осторожна и хитра. Я взял с собой самых доверенных людей и поручил Нисалю-аге следить за временем, потому что до моего оборота оставались считанные часы. Но о времени все забыли, потому что вместо дичи нашли следы чужой стоянки и по брошенным вещам поняли, что на тропе останавливались не суранийцы, а кто-то из Свободных княжеств. Мы не успели нагнать их до полудня и решили остановиться у тропы, чтобы переждать жару… — Рашед досадливо поморщился. — Если бы ты знала, как трудно бывает организовать поиски, когда поисковая команда состоит сплошь из высших чиновников, каждый из которых считает, что именно его должны слушаться все остальные!

— А слушаться, несомненно, стоило моего господина, — не удержавшись, вставила я.

Рашед сурово сжал губы, пряча смешок.

— Именно, — с напускной невозмутимостью подтвердил он, — потому что только я мог почуять, что, помимо лазутчиков, на стоянке был один сураниец. Мальчик, испуганный, слабый и больной. Если бы не он, я бы нашел предлог вернуться в город и переждать ночь в своих покоях, но разве можно было упустить караван с незаконным рабом? Этак все решат, что суранийцев можно угонять, и спасай их потом по всей пустыне… а ведь лень! — мрачно заключил он. — К счастью, напоить всех градоправителей до полной невменяемости оказалось очень просто. Их мучила жара, снедал азарт и тоска по вольным годам, когда они еще не были привязаны к своим дворцам и диванам*, и этим глотком свободы в пустыне им и так нестерпимо хотелось насладиться в полной мере. Я убедился, что тайфы спят пьяные, а слуги заняты тем, что растаскивают их по шатрам и укладывают в постели, и незаметно ускользнул, чтобы пойти по следу… то есть, я думал, что ушел незаметно.

— Нисаль-ага видел, — догадалась я.

Тайфа недовольно поморщился, но отвлекаться на замечания распоясавшейся рабыне не стал.

— Я нагнал разбойничий караван из Свободных княжеств, когда уже взошла полная луна, — его губы дрогнули в неописуемо злорадной улыбке, и мне отчего-то ужасно захотелось провести по ним кончиком пальца. — Сдаваться без боя они, разумеется, не собирались, но их так впечатлило мое появление, что от попыток обороняться больше всего пострадали сами часовые. Жаль только, мальчик не выдержал. На его долю и без того выпали слишком жестокие испытания, и перемазанный в кровище оборотень стал последней каплей. Я проследил, чтобы он не видел обратного превращения, но, кажется, мальчишки еще более глазасты, чем слишком наблюдательные старые маги… должно быть, откровений Шади и собственных наблюдений Нисалю-аге хватило, чтобы понять, кто я такой. Кто мы такие. — Рашед открыл глаза и повернул голову. — Только вот он, похоже, не посчитал, что, раз уж город процветает, то тайфу стоит оставить на его месте. Видимо, процветать под управлением оборотня, с его точки зрения, все-таки табу.

Рашед помолчал, отстраненно рассматривая мое лицо, и перевернулся набок, подперев щеку ладонью.

— Я подозревал, что Нисаль обо всем догадался, но он молчал и ничем не выдавал себя.

— Сходится, — подумав, признала я. — Но почему господин решил, что во всем виноват именно Нисаль-ага?

— Потому что Лин — его невеста, — досадливо поморщился Рашед, — и они оба — мои рабы. Их дети родились бы рабами от рабов и вовсе не имели бы шанса на свободу. Нисаль долго копил, чтобы выкупить себя, но он — обученный маг и стоит так дорого, что иной купец не заработает столько за всю свою жизнь; а выкупать Лин не имело смысла — брак с рабом сделает ее собственностью мужа и господина, а поскольку предполагаемый муж и господин и так принадлежит мне… — тайфа дернул уголком рта. — Я не удивлюсь, если выяснится, что торговля контрабандными рабами — затея Нисаля. Он умен, осторожен и очень талантлив во всем, что касается магии. Ему не составило бы труда разработать плетение «черного забвения» — а оборудованием для изготовления свитков его щедро снабжаю я сам. Исключительно выгодное дело! Только вот потом на горизонте появилась ты…