Последняя дуэль (ЛП) - Джагер Эрик. Страница 15

— Haro! Aidez-moi! Haro! (Аро! Помогите! Аро!){7}

Но никто не услышал криков Маргариты. По крайней мере, никто не пришёл ей на помощь. Николь забрала всех слуг с собой в Сен-Пьер-сюр-Див. А за толстыми каменными стенами и запертыми дверьми вопли Маргариты вряд ли были услышаны в соседней деревушке, где замёрзшие селяне забились в свои лачуги, поближе к очагу.

Не обращая внимания на крики жертвы, словно зная, что никто не придёт к ней на помощь, двое мужчин потащили Маргариту к лестнице. В отчаянии она ухватилась за тяжёлую придверную скамью, пытаясь удержаться на месте. Но мужчины оторвали её от скамьи и, заломив ей руки, потащили прочь.

Когда они волокли её к лестнице, Маргарите удалось вырваться, и она рухнула на каменный пол. В отчаянии она громко поклялась, что расскажет мужу о совершённом насилии, и он со своими друзьями отомстит за неё.

Не обращая внимания на столь грозное предупреждение, Ле Гри яростно схватил её за руки и рывком поставил на ноги, а Лувель сзади обхватил Маргариту за талию. Вдвоём они вынудили её подняться по каменным ступеням, в то время как она не прекращала кричать и вырываться.

Когда им наконец удалось втащить Маргариту наверх, Лувель помог хозяину втолкнуть её в ближайшую комнату и закрыл за ними дверь, оставив сквайра наедине с Маргаритой.

Ле Гри нагнулся, чтобы расшнуровать башмаки, а Маргарита, мгновенно воспользовавшись этим, вырвалась и, подбежав к окну, отчаянно попыталась открыть его и позвать на помощь. Сквайр вскочил и бросился к ней.

Отпрыгнув от окна, Маргарита кинулась к двери в противоположном конце комнаты, пытаясь скрыться за ней.

Но Ле Гри в несколько скачков пересёк комнату и, перепрыгнув через кровать, перекрыл Маргарите путь к отступлению.

Ле Гри сгрёб Маргариту в охапку и грубо швырнул на кровать. Сдавив ей горло одной лапищей, другой – он расшнуровал башмаки и стянул штаны. Маргарита отчаянно брыкалась и пиналась, но сквайр так плотно сжимал её шею, что свет померк у неё в глазах, и ей показалось, он вот-вот сломает ей позвонки.

Склонившись над кроватью, Ле Гри сорвал с Маргариты накидку и задрал ей юбки. Но едва он разжал пальцы на шее женщины и навалился на неё, она принялась так усиленно извиваться, что справиться с ней одному было уже невозможно.

Крича и ругаясь, что не видал ещё такой строптивой бабы, Ле Гри громко позвал своего сообщника:

— Лувель!

Дверь распахнулась ,и в комнату вбежал Лувель.

Схватив Маргариту за руки и за ноги, они бросили её на кровать лицом вниз. Маргарита, измученная неравной схваткой, чувствовала, что её покидают силы. С помощью каких-то верёвок или разорванной на полоски ткани, которые они не то нашли в комнате, не то предусмотрительно принесли с собой, мужчины связали непокорную жертву.

Но даже привязанная к кровати, Маргарита продолжала кричать и звать на помощь. И тогда, чтобы заставить её замолчать, сквайр сорвал с головы свою кожаную шапку и затолкал ей в рот.

Связанная и с кляпом во рту, Маргарита едва могла сделать вдох. Измученная длительной неравной борьбой, почти лишённая воздуха, она чувствовала, что силы уже на исходе, ей казалось, что ещё чуть-чуть, и она задохнётся.

СЦЕНА ИЗНАСИЛОВАНИЯ

Мужчина крепко держит женщину, обнажённый меч у него на поясе прозрачно намекает на то, что будет дальше. Романтика Роз, миниатюра. Бодлеанская библиотека, Оксфордский университет, МС. Дус 195, фол. с61.

Лувель встал рядом на страже, Маргарита сопротивлялась, как могла, несмотря на путы и кляп во рту, сквайр же совершал над ней грязное насилие, «удовлетворяя свою похоть против её воли».

Когда всё закончилось, Ле Гри приказал слуге освободить Маргариту. Лувель, всё это время находящийся в комнате, подошёл к кровати, чтобы развязать её, осторожно ослабляя веревки или полоски ткани, выполнявшие роль пут.

Освобождённая Маргарита так и осталась лежать на кровати, сотрясаясь в рыданиях и прижимая к телу разорванное платье.

Застегнув ремень и зашнуровав обувь, Ле Гри потянулся к кровати, чтобы забрать шапку, всё ещё тёплую и влажную от слюны Маргариты.

Сквайр расправил шапку и хлопнул ею по бедру, сверху вниз глядя на жертву.

— Мадам, если вы проболтаетесь о случившемся, то будете навеки обесчещены. Если об этом проведает ваш муж, то, скорее всего, убьёт вас. Храните молчание, и я тоже обещаю молчать.

Маргарита не отвечала, потупив взор.

— Я буду молчать, — наконец, после длительной паузы промолвила она срывающимся голосом.

Сквайр с облегчением выдохнул.

Маргарита гордо подняла голову и зло сверкнула глазами в сторону сквайра.

— Но не надейтесь, долго это не продлится, — презрительно добавила она.

Сквайр сердито посмотрел на неё сверху вниз.

— Шутки в сторону, Маргарита. Вы здесь одна, а у меня куча свидетелей, которые могут поклясться, что сегодня я был в другом месте. Можете быть уверены, я не оставил следов.

Сквайр достал из-за пояса небольшой кожаный кошель, тот мягко звякнул в его ладони.

— Вот, — произнёс он, швыряя кошель на постель рядом с Маргаритой.

Маргарита потрясенно смотрела на него сквозь слёзы.

— Мне не нужны ваши деньги! — выкрикнула она. — Я требую справедливости, и я её добьюсь! — Схватив кошель, она запустила им в сквайра. Звякнув, кошелёк приземлился на полу у ног насильника.

Ле Гри ничего не ответил. Подняв кошель, он сунул его за пояс и принялся натягивать перчатки.

— Может, влепить ей пощёчину для острастки, сир? — подал голос Лувель.

Внезапно Ле Гри резко развернулся и изо всех сил хлестнул сообщника по лицу кожаной перчаткой. Ошарашенный Лувель так и застыл на месте с открытым ртом, схватившись за кровоточащую щёку.

— Убери свои грязные лапы от дамы, — прорычал Ле Гри.

Произнеся эти слова, он вышел и скрылся за дверью. Лувель, стараясь не встретиться с Маргаритой взглядом, выскользнул из комнаты вслед за хозяином.

Маргарита слышала, как их шаги гулким эхом разносятся по коридорам опустевшего замка, затем скрипнула распахнутая дверь и с грохотом закрылась. У Маргариты, измученной и подавленной выпавшими на её долю испытаниями, не осталось сил даже подняться с постели. Она лишь слышала, как хрустит гравий под сапогами чужаков внизу, во внутреннем дворе. Шаги постепенно стихли, и она вновь осталась одна в объятиях тишины.

В наши дни люди мыслят стереотипами о мрачном Средневековье, где насилие было едва ли не нормой жизни и даже за преступление не считалось. Это так, порой средневековые жертвы изнасилования были вынуждены вступать в брак со своими насильниками, спасая себя от бесчестья, а их — от смерти. А семейное насилие и вовсе не считалось чем-то противозаконным, ведь никто не избавлял жён от исполнения супружеских обязанностей, и двенадцатилетним девушкам, выданным замуж за мужчин в несколько раз старше себя, следовало быть готовыми к тому, что мужья востребуют с них этот должок. В военное время многие женщины подвергались насилию, как, например, французские дворянки во время Жакерии — массового восстания в конце 1350-ых годов, или пленные бретонские монахини, изнасилованные английскими солдатами в 1380 году.

Однако средневековый свод законов и сохранившиеся протоколы судебных процессов показывают, что изнасилование считалось тяжким преступлением и каралось смертной казнью. Французский закон, распространяющийся и на Нормандию, обычно следовал римской практике, трактуя изнасилование, как насильственное половое сношение с лицами, не связанными брачными узами, караемое смертью{8}. Филипп де Бомануар, французский юрист XIII века, утверждает, что за изнасилование полагалось такое же наказание, как за убийство или измену, а именно: «волочение с последующим повешением». И даже в военное время полководцам частенько приходилось сдерживать пыл своих вояк, как это было с английскими солдатами, захватившими Кан в 1346 году. Им под страхом смертной казни были запрещены посягательства на честь любой горожанки, хотя многие военные этот приказ попросту проигнорировали.