Однажды и навсегда (СИ) - Головьева Светлана. Страница 12

Когда Джек справляется с кофе и своей булочкой, то встаёт и идёт к раковине. Я пытаюсь смотреть куда угодно, только не на его задницу в этих серых трикотажных штанах. И на его голую спину лучше тоже не смотреть. Но мои глаза то и дело возвращаются к его телу покрытому чернилами. Спина практически вся украшена татуировками, черепа, шипы, цветы всё это переплетается, продолжаясь на руках. Нужно прекратить любоваться его безупречным телом, пока он не заметил. Отворачиваюсь от него и допиваю свой кофе. Джек включает воду и моет свою кружку, после чего ставит её сушиться и идёт к двери. Не смотрю на него, делая вид, что не замечаю в своей квартире этого сексуального татуированного парня. Слышу, как Хастлер останавливается у выхода, но продолжаю сохранять хладнокровие.

— Спасибо за завтрак, увидимся завтра в это же время, — тут уже я не удерживаюсь и смотрю на него.

— Что? — он сейчас сказал, что придёт и завтра? Он же пошутил, надеюсь.

— Удачного дня, Маккензи, — Джек подмигивает и уходит, а я остаюсь сидеть на месте переваривая произошедшее. Что это вообще было? Как он оказался здесь в таком виде и в это время? Зачем приходил и что задумал? После вчерашнего я надеялась, что не увижу его тут больше. Но Джек так просто не сдаётся, он всегда идёт напролом. В детстве он обязательно хотел выиграть в каждой игре. И все играли только по его правилам. Его либо боялись, либо боготворили. Но были и те, кто видел в нём нечто большее, нечто светлое. Таким стал Кэмерон Пирс, и такой была я. Но в отличие от Кэма я поняла, как ошибалась, правда было уже поздно. Джек Хастлер самовлюблённый придурок, который любит внимание и меньше всего любит проигрывать. Но я больше ему не поддамся.

Допиваю свой кофе и иду в ванную. Время раннее, так что я спокойно успею доехать до магазина. Сегодня у меня назначено две встречи с новыми клиентами и с рекламщиками. В наше время без рекламы никуда. Поэтому мне нужно будет проследить за выбором модели для моего рекламного плаката. По завершению эти плакаты будут украшать собой рекламные щиты, двери в магазинах и даже автобусы. Но до этого ещё далеко. Чищу зубы и умываюсь. В зеркале на меня смотрит усталое лицо, а на щеке замечаю отпечаток от подушки, словно крохотные морщины. И в таком виде я сидела перед Джеком. Удивительно, что он так долго продержался, а не сбежал. Ещё и волосы с утра торчат в разные волосы, словно я слетела с очень длинной лестницы. Почему нельзя каждое утро просыпаться уже накрашенными и с идеальной причёской, как это бывает в фильмах? Раз накрасился и всегда выглядишь чудесно, в любое время дня и ночи. Но нет же, каждое утро мы, девушки, подвергаем себя куче процедур, лишь бы не выглядеть, как Квазимодо из Нотр-Дама. Мужчинам в этом смысле живётся гораздо проще, отчего я им немного завидую, совсем чуть-чуть.

Иду в свою спальню и встаю перед огромным шкафом, наполненным разнообразными нарядами сверху донизу. Вопрос «что надеть?» актуален для всех девушек. Будь у нас хоть целый торговый центр, мы всё равно будем начинать своё утро с этого пресловутого вопроса. Я выбираю белые широкие брюки и яркую блузку вишневого оттенка. Беру из нижнего ящика бежевые туфли и иду в прихожую. Там же наношу лёгкий макияж, выделяя губы помадой в тон блузки, и надеваю бежевое пальто. Старинные часы с кукушкой, которые когда-то подарила мне Джилл, оповещают о том, что уже восемь утра. Наспех собираю сумку и выхожу из квартиры. Закрываю дверь ключами, когда слышу скрип двери за спиной. Поворачиваюсь и улыбаюсь миссис Бенсон. Иногда мне кажется, что эта старушка выслеживает меня. Стоит мне выйти из квартиры, как она тут же возникает из ниоткуда.

— Доброе утро, миссис Бенсон.

— Здравствуй, милочка, — говорит она тихим голосом, больше похожим на шелест осенних листьев. — А мы с Ральфом решили прогуляться.

Она выходит из своей квартиры с мопсом на поводке. Соседка как всегда выглядит роскошно. На ней просторные брюки светло-коричневого оттенка и приталенный чёрный плащ. На пушистых белоснежных волосах лежит такая же чёрная шляпка-таблетка. И она как всегда не забыла про макияж. Эта женщина красится ярче, чем многие современные девушки, но ей идёт такой образ.

— Удачной прогулки, — наклоняюсь и глажу Ральфа по голове. Он издаёт какой-то странный звук между скулением и хрюканьем.

— Спасибо, у тебя я вижу тоже всё прошло очень удачно? — она подмигивает, что в её исполнении выглядит необычно.

— Не понимаю о чём вы.

— Я видела, как к тебе приходил полуголый мужчина, — произносит она шёпотом, прикрывая рот ладошкой. — Быстро у вас всё прошло. Вот мы раньше с моим мужем могли часами куралесить. Сейчас же мужчины совсем выдохлись.

— Всё совсем не так, — оправдываюсь я, удивлённая тем, что вообще разговариваю о своей сексуальной жизни с этой старушкой.

— Конечно, так, думаешь, откуда столько лесбиянок в современном мире. Всё из-за слабых мужчин, которые не могут довести девушку до оргазма. Чтобы удержать девушку рядом, мужчина должен выкладываться на полную. Когда у девушки будут дрожать ноги после секса, разве захочет она от него куда-то уйти?

Она смотрит на меня, ожидая ответа, но я как назло даже не могу придумать нормального ответа. Этот разговор становится странным. Моя соседка любит поболтать, но раньше она никогда ни о чём таком не заговаривала. Каждый раз эта женщина меня удивляет, неизвестно, о чём она решит поговорить в следующий раз.

— Я полностью с вами согласна, но мне пора на работу, — наконец отвечаю я. — До вечера, миссис Бенсон.

— Иди-иди, милочка, но когда этот утренний заряд секса придёт к тебе снова, то вспомни для чего мы созданы и раздвинь свои стройные ножки пошире. А то не успеешь оглянуться, как станешь старой, дряблой и никому ненужной развалиной.

Окончание её тирады догоняет меня на лестнице. Смеюсь про себя, вспоминая с каким серьёзным выражением лица, она всё это мне говорила. Могу представить, какой бурной была её жизнь в молодости.

Выхожу из подъезда и иду к своей машине. Сегодня на удивление тёплая и солнечная погода. Многонедельные дожди закончились, оставив после себя небольшие лужи. Наконец-то я могу сказать, что в город пришла настоящая весна. И хоть ещё апрель месяц, в воздухе уже витает тёплый солнечный аромат лета. Еле уловимый, но обнадёживающий. Сажусь в свою машину и выезжаю на дорогу. До своего магазинчика я доезжаю за десять минут и в целом я могла бы дойти до него пешком. Но сегодня мне предстоит много где побывать, а на машине всё же быстрей. Когда я выхожу из машины, то в сумке начинает звонить телефон. На ходу достаю телефон и захожу в магазин.

— А вот и ты, я как раз тебе звонила, — говорит Вайолет, стоя за стойкой с телефоном в руках. Сегодня она в ярко-красном платье с пышной юбкой, а короткие волосы начёсаны и сзади больше напоминают ежик.

— Привет, что-то случилось? — убираю сотовый обратно в сумку и иду в свой кабинет.

— Нет, но Кимберли Ашер звонила и хотела перенести встречу на десять часов, — говорит Вайолет, следуя за мной.

— Хорошо, место тоже самое?

— Она просила, чтобы вы приехали к ней домой.

— Напиши мне адрес и перезвони ей, скажи, что всё в силе, и я приеду. Всё же ради клиентов придётся идти им навстречу. Что-то ещё?

Снимаю пальто и убираю его в шкаф. В кабинете прохладно, но это с непривычки. Да и в холоде лучше думается.

— Нет, ещё звонил какой-то мужчина, спрашивал, когда вы заканчиваете, — девушка говорит тихо и от меня не ускользает то, что её щёки изрядно покраснели. Сажусь за стол и смотрю на неё, ожидая продолжения. Этим мужчиной мог быть кто угодно, но я почему-то догадываюсь, кто это был.

— И что ты ему сказала?

— Что эта закрытая информация. Мне дорога моя работа.

— Правильно сделала, если он позвонит ещё раз, скажи мне, я разберусь.

— Хорошо, я могу идти?

— Да, конечно.

Вайолет уходит, осторожно закрыв за собой дверь. И чего ему не живётся спокойно. Если Джек решил доставать меня на работе, то это выше моих сил. Было легче сопротивляться ему, когда он практически отсутствовал в моей жизни. А теперь он всюду и это сбивает с толку. Он игрок и обыграть его в неведомой мне игре слишком проблематично. Если бы я только знала, что он задумал. Но в его голове такой хаос, что я думаю, он и сам не до конца понимает, чего хочет на самом деле. То он целует меня так, словно хочет затащить в постель. То пытается строить из себя друга, которым уже давно не является. За этой быстрой сменой масок мне сложно разглядеть настоящего Джека Хастлера. Что он пытается спрятать от всех? От чего бежит самый популярный и сексуальный мужчина Аннаполиса? Всё это не даёт мне покоя. И хочется докопаться до сути. Но боюсь, что стоит мне во всё это вникнуть, и я увязну по уши. Я уже чувствую к нему что-то большее, пока неизвестное даже мне самой. А увидев, что за этой показной бронёй на самом деле живой человек, со своими слабостями и страхами, всё перерастёт в нечто сильнее меня. И я боюсь этих чувств. Сейчас я действительно признаюсь в том, что боюсь полюбить. Всю свою жизнь я считала себя бесстрашной. Совершая глупые поступки, на которые многие не решались, я доказывала самой себе, что я не боюсь ничего. Я ловила змей голыми руками, прыгала с утёсов в глубокие озёра, не боясь погибнуть. И как же смешно, что моей слабостью оказалась любовь. Маккензи Джонс боится любви, кому скажешь, не поверят. Но обычно то, что нас страшит, сильней всего к себе манит.