По своим следам (СИ) - "Ande". Страница 45

Когда многоголосый мат на мгновение стих, прозвучал горестный вопль:

— Там же все бухло осталось!

Адмирал взял руководство на себя. Сформировал экспедицию в составе Лени и Чачи. Им обмотали головы мокрыми платками и запустили на поражённые территории. Пит и Пост — спасательная партия! Будете их вытаскивать, если что. Оленька, держись поближе ко мне, может сгинет этот Петров там. Но сначала из двери вывалился Чача, прижимающий к груди несколько бутылок. А потом и Лёня, героично распахнувший там окно. Всем налили и неожиданно слова потребовал Ухтомский.

— Адам и Ева дрючились, нарушив волю Создателя. Но он их не испепелил на месте. И глядя на них из будущего, многочисленным потомкам ясно, что не зря они закон нарушали. А мы-то? Мы же тоже, громоздим и громоздим одно на другое, и с утра, и до самого вечера, ну пока уже все… финиш, короче, пока ни придет. Но все это не корысти же ради. Ведь не ради же рубля, на самом-то деле. Что ж мы, буржуи какие нерусские, прости меня Господи. Ведь мы же все это для того, чтобы оно как лучше, в конечном итоге вырулилось. Ну… чтобы для всех, кого мы любим. Разве не так, а? Ну хорошо, не все пупырышки с пупырышками, иной раз склеиваются, согласен. Но ведь. Пацанчики мои родненькие, ведь без слез-то я на вас и смотреть-то даже и не могу. Только без обид, ладно? Ведь это же, глядишь, и к нам Господь, ну, потом… милостив все-таки будет, а? Ведь, девчонки мои удивительные, ну что нас всех плющит и таращит по жизни? А? Ну? Ведь любовь же, в конечном итоге! Нет, я не прав разве? Так вот. За любовь.

И все кто был в этот момент вокруг выпили.

Когда я провожал Олю домой мы продолжали смеяться. Понемногу отпивали коньяк из моей фляги НЗ. Она взахлёб говорила что впервые за полгода увидела что в Союзе бывает весело. И что ребята такие славные. А я говорил что обязан ей показать, что наша страна ужасна. Но лучше её нет на планете. И вот подожди, в Питер съездим. И на Урал нужно будет сгонять, или на Камчатку. Чтоб в кожу впиталось. Запомни, Олечка-Олечка, лучше наших людей ты не найдёшь. И мы целовались, бредя по переулкам, и менты почему то на нас не обращали внимания.

Я проснулся рывком. Кто то резко сдернул одеяло. Закинув на меня руки-ноги рядом спала Ольга. Мы оба были, что называется, полураздеты. Я повернулся посмотреть, кто это, такой лихой?

Одеяло держал в левой руке крепкий мужик. Ничего такой, подтянутый и ухоженный. Пиздец ему. Я, блять, этой охране сейчас мозги вправлю. Навсегда зарекуться одеяла хватать. Аккуратно высвободился, и мягко скатился с кровати, переместившись в левостороннюю стойку. И плавно двинувшись влево. Чтоб он не успел кинуть мне в лицо одеяло. Вот сейчас он подвернётся и словит в подбородок.

— Папа! Стучатся же нужно!

Я опустил руки, отступил, и глянул на Ольгу. В одних трусиках и лифчике, заспанная, она выглядела обалденно. Повернулся спиной. Я в плавках, но не стоит ему видеть, как мой организм на неё реагирует.

Он бросил Оле одеяло, и сказал:

— Завтрак через пятнадцать минут.

Глава 37

— Во попал, — только и смог сказать я. Ольга накинула на голову одеяло как платок, не скрывающий ничего, особенно ноги, и захихикала.

— Ты это специально устроила?

Она гибко потянулась, встала и прижалась ко мне.

— Когда возвращались, я вправду подумала, что надо бы тебя с мамой уже познакомить. А что папа прилетел, я не знала. Вчера вечером его еще не было. Андрюш, пойдем, я тебе зубную щетку приготовила. Ты же у себя для меня щетку завел. Я решила, что здесь у тебя будет своя.

— О мой бог! С кем я связался, интриганка мелкая.

После процедур, пока она была в ванной, огляделся. Комната на втором этаже. Своя ванная. Комната уютная. Такая, девочковая. Телефон. Телевизор, магнитола. Отдельное, и неслабое помещение — гардероб. Какие то куклы на полке. Фоты с красивой женщиной и тем самым мужчиной. В разных местах планеты, в разные годы. Ольга смешно менялась. Из ребенка в подростка и обворожительную девушку. Насколько я узнал, фоты сделаны в Лондоне, Париже, Риме, Вене и Рио. Остальные не очень узнал. Фото развеселой группы молодежи на берегу океана, судя по всему, американской. Рядом с Мединской какой-то блондин с белозубой челюстью. Рабочий стол — рабочий. Куча каких то языковых и юридических книжек на разных языках. Пишущая машинка с латинской раскладкой. Все аккуратно, и опрятно. Хотя, может ей прислуга убирает.

Когда она появилась, и как то робко сказала — «Пошли?», я вдруг понял, что она в панике. И ничего она не планировала. То есть, скорее всего, думала подстроить, что-нибудь подобное, но как-нибудь потом. А сейчас дрейфит. Легкое платье, домашние туфельки. По её лицу совершенно не видно вчерашних злоупотреблений. Я, впрочем, тоже чувствую себя отлично.

В гостиной накрыт стол на четыре персоны.

— Доброе утро! — сказал я. Ольга показала где сеть. Напротив меня её отец. Справа её мама. Очень и очень красивая женщина. Слева Ольга. Поближе к сердцу. За спиной, между мной и Ольгой возникла женщина-прислуга. Застыла немым вопросом.

— Стакан яблочного сока и американо — обратился я к ней.

— Молодой человек — открыл рот Ольгин папа — вас представляться не учили? — Он намазывал джемом тост и не смотрел на меня.

— Прошу прощения. Андрей Петров.

— Светлана Анатольевна — мягко улыбнулась мне Олина мама. Может быть у неё дипломатический навык, но не было ощущения, что я ей не нравлюсь. Ольга между тем, попросила тоже кофе и апельсинового сока.

— И кто же вы такой, Андрей Петров? Чем занимаетесь? Как познакомились с моей дочерью? — он по-прежнему на меня не смотрел. Я пожал плечами.

— Двадцать пять лет, экономист, предприниматель. Познакомились случайно.

— А подробнее?

— Ээээ… Я не очень понимаю, почему должен отвечать человеку, который даже не представился. Это новый дипломатический протокол такой?

Он поднял на меня глаза, и я напрягся. Мужчина, хоть раз в жизни ставивший жизнь на кон, рисковавший по-крупному, имеет в острых ситуациях специфический взгляд. Больше всего этот взгляд напоминает ствол пистолета, упертый тебе в лицо. И его ни с чем не спутаешь. Олин папа смотрел на меня именно так. А я, неожиданно даже для себя, дико разозлился. Что-то у меня не в порядке. Стрельба, разборки. Этот еще… Если этот мудак, будет продолжать наезжать, решил я, встану и выкину его из за стола. И уйду. Ольга взрослая. Сама пусть решает, как жить. И я посмотрел ему в глаза. И мне кажется, он что такое почувствовал. Потому что прикрутил взгляд и буркнул:

— Владимир Александрович.

— Очень приятно.

— Андрей, я рекомендую омлет с грибами и сырной коркой. Попробуй, он у нас очень вкусный. — вступила в разговор Олина мама.

— Спасибо, Светлана Анатольевна. Конечно, раз вы советуете.

Я мельком глянул на неё, благодарно улыбнувшись. Потом на Ольгу. И слегка завис. Да они в восторге! Что происходит то?

— Ну и что же у вас за бизнес, предприниматель Андрей Петров? — не отставал Ольгин отец.

— Развивающийся, но вполне устойчивый.

— Гм. Все вы устойчивые. А подробней?

— Ах, Владимир Александрович! Сейчас такие перспективы открываются. Я работаю над получением в аренду котельной в Выдропужске. Буду отапливать жилые дома на коммерческой основе. Разгоню кочегаров, стану сам работать. Там заодно квартира при котельной. Золотое дно! Куплю Москвич нестарый…

Рядом фыркнула Мединская. Её мама быстро отвернулась.

— И к чему, Петров эта клоунада?

— Я не давал вам повода сомневаться в моих словах. — холодно ответил я. — мой бизнес развивается. И вполне устойчив. Это все, что я считаю нужным сообщить.

— Володя, — вмещалась Светлана Анатольевна — ты надолго прилетел?

Когда он перевел взгляд на жену, его лицо изменилось. Стало грустным и чуть виноватым.

— Завтра вечером, или, рано утром послезавтра, улетаю.

— Папа! Ты обещал зимой неделю отпуска!