На крыльях надежды (СИ) - Солдатова Татьяна. Страница 34
Меня окатила ледяная волна, сдавив сердце невидимой рукой.
— Это все? — сухо спросил, указывая на «послание», хотя у самого все клокотала от эмоций.
— Из жестов явной агрессии, да.
— А не явной? — еще больше раздражаясь на сына и сложившуюся ситуацию в целом, но в большей степени на себя, что не смог объяснить ему все правильно. Донести, насколько она для меня важна.
— Я слышала как он… плакал. Тихо. Надрывно… В подушку. Илюша, сынок, — голос матери сорвался, но она, быстро взяв себя в руки, и продолжила: — Я просто очень боюсь того, что было. Раньше он бежал к нам, а теперь куда?… Улица? Подвалы? Что?! Прошу, не кипятись, — вскинула мать руки. — Просто обдумай все хорошо. Он твой единственный ребенок. Ему и так сколько пришлось пережить в столь юные годы. У меня кровью сердце обливается, глядя его метание и страх повторения, а она… она неплохая, но, насколько знаю, бесплодна. Светлана ведь и с мужем разошлась потому, что не смогла родить ему. И с ней у тебя вряд ли будут еще детки. Подумай…
— Хватит, — резко оборвал ее монолог. — С сыном я еще раз пообщаюсь, если понадобиться и не один раз, а тебе запрещаю говорить о ней в таком тоне. И обсуждать эту тему ни с кем не собираюсь. Ясно?
Мать кивнула, поджав недовольно губы.
— Решать, конечно, тебе, но лучше все взвесить. Стоят ли эти отношения того, чтобы отталкивать своего ребенка?
И больше не проронив ни слова, вышла, оставив меня в полном раздрае.
Обед протекал в молчании. Саша косился то на меня, то на свою бабушку. Напряжение росло.
— Саш, — обратился к сыну, отодвигая стул и направляя к раковине. — Ты как поешь, пообщаемся?
Мальчишка молча кивнул, нахмурившись. Я же, убрав тарелку в посудомойку, включил чайник и уставился в окно, обдумывая наш предстоящий диалог.
— Пойду прилягу, — отозвалась мать, бледной тенью стоя уже в дверном проходе. — Устала немного.
Кивнул, благодаря за предоставленную возможность поговорить с сыном без свидетелей, и запустил руку в волосы, собирая мысли в кучу.
— Ты злишься, — это прозвучало как утверждение, а не как вопрос. И следом тяжелый вздох. — Тебе что-то бабушка рассказала?
Развернулся и, подойдя к столу, сел напротив Сашки. Обратил внимание, насколько он изменился за этот неполный год. И выражалось это даже не во внешности, а в его взгляде, таком же черном, как и у меня, в котором сейчас плескалась практически ненависть.
— Я хочу услышать твою версию, — не стал ни подтверждать, ни опровергать его слова.
И сын вспыхнул, словно спичка.
— Мою?! — он вскочил из-за стола, глаза почернели еще больше, наливаясь злостью, ноздри затрепетали. — Да она нагло влезла к нам! Отобрала тебя у меня! Ты теперь постоянно с ней! Воровка она и есть! Ненавижу! Я думал она другая, а нет, такая же как и Артем! Как все они!
— Саша! — рявкнул так, как до этого никогда не позволял себе с ним, но тут же вздохнул, понимая, что так ничего не добьюсь. И уже значительно мягче: — Ты не прав.
— Что Саша?! — тут же взвился он. — Как же не прав! Я ей верил, а она… Это она все специально подстроила! — Александр сорвался с места, выскочив из кухни, словно за ним гнались черти, и закрылся в своей комнате, а я так и остался сидеть, не понимая, как быть дальше.
Глава 22
Дверь захлопнулась с оглушительным грохотом. Щелкнул замок, отрезая меня от отца и всего мира. Ярость застилала глаза, но злым, непрошеным слезам я так и не позволил скатиться. Рухнув на свою кровать, уткнулся лицом в подушку и заорал, давая бушующим эмоциям выход.
Ненавижу… ненавижу… ненавижу…
Это одна-единственная мысль, что сейчас билась у меня в голове, набатом ей отвечало сердце. И как я не старался отогнать воспоминания о матери и этом, они накрывали меня. Даже сейчас не мог вспоминать о нем без содрогания.
«В моей комнате появился незнакомый мужчина, а следом за ним вошла мама.
— Привет, малыш, — приветливо улыбнулся он, протягивая мне руку.
— Милый, познакомься, это дядя Артем. Мой хороший знакомый, — голос мамы был наполнен нежностью. Она подошла и ласково провела по моим волосам, привлекая к вошедшему внимание.
— Здравствуйте, — поприветствовал я мужчину, чтобы не расстраивать мать, и пожал протянутую руку.
— Сашенька, пошли пить чай… все вместе. Вам надо лучше узнать друг друга, — произнося это, мама счастливо улыбнулась и посмотрела на дядю Артема.
— Зачем? — удивился я, не понимая ее просьбы.
— Сделай маме приятное, хорошо? — и я согласно кивнул, мне несложно порадовать ее, если для мамы это было так важно».
«— Дорогой, мы переезжаем в другую квартиру, — вечерние сумерки скрыли от меня выражение маминого лица.
— А как же папа?! — воскликнул я испуганно и сел на кровати, крепко сжав кулаки под одеялом.
— С некоторых пор у нас с твоим папой разные взгляды на жизнь, — ответ прозвучал холодно и сухо. Совсем не так, когда она говорила о дяде Артеме.
— Но я не хочу уезжать от него! Зачем?!
— Саша, — мать поднялась с кровати, и посмотрела строго. — Ты уже достаточно большой, чтобы понять, что у нас с твоим отцом нет ничего общего. Мы разводимся. Я и так долго ждала, давая тебе время подрасти.
И больше не произнося ни слова, она ушла, оставив меня в ужасе переваривать полученную информацию».
«— Лена! Ты только посмотри, что сделал твой выродок с моими бумагами?! — мужчина влетел в зал, тряся какими-то листами у мамы перед носом.
— Саша! — воскликнула мама обвиняюще. — Как ты мог?!
— Но это не я! Это Карина! — попытался донести до них правду о противной девчонке, что изводила меня, стоило ей лишь прийти в гости.
— Не ври мне, гаденыш! Моя племянница на такое неспособна! — мужчина шипел, как гремучая змея, вызывая у меня одновременно злость и ужас, когда я увидел у него в руках большой солдатский ремень.
Взгляд метнулся к матери, но она, поджав губы, стояла и молчала, глядя на меня укоризненно».
«— Да отдай ты его своему бывшему! — ненавистный мне дядя Артем, орал на всю квартиру, брызжа слюной. — Сколько можно терпеть его выходки?! У нас скоро появится свой малыш. А если это выродок что-то с ним сделает?! Ты об этом подумала?! Лена, хватит скулить! Я не намерен кормить больше его! Пускай выметается из моей квартиры!»
«— Ах ты, тварь…»
«— Зона по тебе плачет…»
«— Мама! — орал, пытаясь вырваться из его цепких рук, сжимаясь каждый раз от удара ремнем.
— Ты сам во всем виноват, — отвечал мне бесцветный, равнодушный голос».
Горькие слезы все же сдержать не удалось. Вытер глаза тыльной стороной ладони, ощущая свое бессилие. Она такая же, как и материн муж. Сначала втерлась в доверие, а потом наверняка попросит от меня избавиться, чтобы не мешал им жить долго и счастливо со СВОИМИ детьми. Все они одинаковые.
Нарастающая обида не давала дышать. Глаза пекло от невыплаканных слез. А скулы сводило от бешенства.
Ненавижу… ненавижу… ненавижу…
Из комнаты я больше не выходил. На ужин тоже не пошел, хотя и отец, и бабушка настойчиво звали, но есть не хотелось. Я так и уснул в одежде, не разбирая кровати.
Утром проснулся от шума в прихожей и приглушенных голосов. Замер у дверей и прислушался.
— Свет, проходи, — тихий печальный голос отца больно отозвался в груди.
— Илюша, не могу, я всего лишь на минутку забежала вас поздравить, — а вот этот, наоборот, заставил скривиться и передразнить:
— Илюша… Тьфу! Противно.
— Жаль, — и вновь тяжелый вздох со стороны дорого мне человека.
— Ты же понимаешь, что еще рано. Слишком рано.
— Понимаю.
Они замолкли, послышалась возня и я, не выдержав, распахнул дверь комнаты и буквально вывалился в коридор, всем нутром ожидая негативную реакцию отца. Скорее всего, он будет злиться, да и эта дамочка наверняка то же, что их прервали.