Отдай, детка! Ты же старшая! (СИ) - Козырь Фаина. Страница 19

Он стрельнул радостно взглядом и шепнул интимно, у него вообще все вечером получалось оооочень интимно:

— Как скажешь, Дариш! Бить так бить…

И они пошли…. есть… Горяновой, правда, кусок в горло не лез, а Ваня — ничего, аппетит не потерял и смел подчистую все, что она накладывала. А потом… потом она его все — таки била… лежа на спине. Ну, как смогла…

Нда! Романтические, наполненные бурными страстями вечера иногда заканчиваются вполне тривиально… Горянова теперь имела незабываемый опыт!

Глава 14

Два больших события сделали день 14 ноября в жизни Даринелы Александровны незабываемым. Как всегда бывает после грозы, когда и воздух звенит, и зелень изумрудная источает клейкий, смолисто — цветочный аромат, и птички поют, так и сейчас, в глухом ноябре цвела у Горяновой в сердце весна. Она, не имевшая ни слуха, ни голоса, пела утром от счастья. Фальшиво, но от души. Ваня оценил.

Энергия снова била ключом. Все решения были приняты ночью, и не сказать, что во сне… Влетев в пустой офис, она тут же села за комп и открыла начальственную страничку предварительных проектов, чтобы поскорее выбрать себе один и застолбить. И уже третий в перечне понравился ей безмерно. Амбициозный, новый гастробар спроектировала и построила фирма Коли Маменко, давнего знакомца Горяновой и серьезного партнера. Осталось эту красоту, так сказать, наполнить и отшлифовать. Даринка всегда с удовольствием работала с Николаем Егоровичем, как, впрочем, и он с ней.

— Такой подарочек! — осталась довольна она, ставя напротив ответственного свое имя.

К тому времени, как разумные коллеги только потянулись на работу, Горянова уже вовсю делала предвар, рыскала в складском каталоге, строчила письма с предложениями в дизайнерский отдел, зная, что Анна Марковна, бессменная начальница диза, открыв через полчаса электронку, обложит ее из соседней комнаты трехэтажным матом, суть которого будет сводиться к следующему: уймите эту Горянову, когда эта стерва успела столько написать и оторвите ей кто — нибудь руки и голову!

— О! Горяныч уже в строю! — бодро поздоровалась Завирко, швыряя с порога на стол свою многострадальную, потрепанную сумку.

— Берегите вещи, мадам! Они денег стоят! — не отрывая глаз от компьютера и стуча по клавиатуре со скоростью 400 знаков в минуту, поприветствовала подругу Даринка.

— Моя сумка зарабатывает хозяйке бонусные мили… ей не привыкать! А вот чего это у тебя поутру из ушей пар валит? Не понятно! Вроде ты переводишься… Проекты на тебя не открывают уже … Так откуда такая деятельность кипучая?

— Кто сказал, что перевожусь? — мгновенно разворачиваясь по оси и бросая писать, возмутилась Даринка.

— Савелов! А что? Он еще вчера всем по большому секрету растрепал, пока ты обедать изволила. Весь офис в завистливых тасках по полу катался и тебе, Горянова, желал сдохнуть в муках. И все от чистого сердца.

— Добрые!

— А то!

— Откуда информация? Тебя ж вообще вчера после обеда в офисе не было…

— А мне Лилёк на склад звонила. Все описала в подробностях. И, как девушка, не склонная к гиперболизации… — Ольга осеклась, мгновенно уловив смену настроения подруги. — А чего это ты, Горяныч, так ехидно ухмыльнулась? Я тоже о чем — то не знаю? Колись!

— Значит так! — Даринка лихо подъехала к Завирко на стуле, оттолкнувшись шпильками от стола. — Я остаюсь в городе — это окончательно и это раз! С Савеловым и компанией доброжелателей разберусь сама — это два! А наша нежная Лиличка, девушка правдивая и не склонная к преувеличениям, — Даринка сделала многозначительную паузу, — когда — нибудь получит от меня мааааленький урок, из которого поймет, что врать подругам нехорошо!

— А можно подробнее? — попросила заинтересованным шепотом Завирко, и Горянова, не стесняясь в выражениях, тотчас же посвятила ее в историю вчерашнего разоблачения эротического шоу.

— Что? Реально? Постановка?! — открыла рот Олька. — Тогда напрашивается два вопроса: какого рожна Лилька нас дурила, хотя здесь варианты есть, и с кем это она лизалась минут десять совершенно самозабвенно?

Интересный диалог был прерван появлением расстроенного Савелова. С порога Роман Владимирович рявкнул:

— Даринела Александровна, зайдите!

И Олька тут же констатировала:

— Танк! Т — 34! Сейчас давить будет! Ну, Горяныч, держись!

— Но пасаран! — и Даринка вскинула вверх зажатую в кулак руку.

Роман Владимирович стоял у окна и был точно расстроен.

— Почему ты передумала? — без предисловий спросил он Горянову.

— Если Вы о вчерашнем, то хочу напомнить, что не давала согласия, шеф! Я сказала, что подумаю! — Даринка впервые мялась у двери.

— Но вчера это было почти ДА! А уже сегодня я вижу твою фамилию напротив заявки на новый проект. Оперативно, тебе не кажется? Скажи честно, Горянова, это Иван? Это он заставил тебя передумать?

— Нет! — слишком поспешно выпалила Даринка. — Это я! И совсем немножко он …Мы вместе так решили…

Роман Владимирович развернулся и быстро прошел к столу, хватая телефон:

— Дай мне его номер! — приказал он.

— Чей? Вани? Зачем? — удивилась Даринка.

Савелов повернулся и свел брови в одну линию:

— Он должен знать, что, как последний мудак, заставляет тебя упустить великолепный шанс. Дай номер!

— Это бесполезно, Роман Владимирович! — покачала головой девушка. — Не передумаю. И вообще, я уже предварительные работы по новому проекту запустила…

Савелов невесело усмехнулся:

— Как запустила, так и распустишь! А о твоей невероятной активности знаю! Мне в полдевятого эсэмэска от Марковны пришла, что ты террористка и тебя надо сдать в ФСБ на опыты, — он помолчал и скривился. — Просто, Дарин, ты же понимаешь, что нам не отвертеться от проекта с Самвелом. А если ты не согласишься, то придется ехать мне… И фирме тогда что? Каюк фирме! Альбертик ее за полгода уделает! И если не развалит, то очень постарается.

— Да ладно панику наводить! Незаменимый Вы наш! Мы просто так фронт не сдадим. Альбертика, если что, построим! Да зачем вообще ехать самому? — удивилась Горянова. — Лешку пошлите! Он толковый! Как будто сами не знаете!

— Лешка не поедет, — отрезал шеф, — у него дочь на реабилитации.

— Да! Совсем забыла! А Резенская? Ее поднатаскать немного и вполне…

— Ее нельзя, у Самвела с ее отцом терки какие — то. И Завирко твою не пошлешь. И Ивановна залетела так не вовремя. Вот зачем бабе в сороковник второй ребенок? Да и Самвел просит конкретно тебя!

— Я в домике и не играю!

Савелов грустно вздохнул:

— Засада! И дрянь малолетняя на подходе! Давай так, Дарин! Я ничего Самвелу пока сообщать не буду. У него расчеты пройдут сразу после Нового года, так что у тебя полтора месяца на размышление, может, передумаешь…

— Нет, не передумаю!

— Горянова! Все! Ответишь после Нового года!

— Ну, если Вам так спокойнее, то ладно. Скажу «нет» после Нового года!

И Даринка вышла из кабинета.

Хорошо, когда у подруг есть чувство юмора. Но не тогда, когда они разыгрывают юморины под дверью начальства в самый неподходящий момент.

Горянова так не ожидала никого здесь встретить, что даже вздрогнула. Олька Завирко с убитым видом пойманного немцами партизана подпирала стенку напротив:

— Скажи честно, — мрачно и патетически начала она, — он тебя бил? Пытал? Фашист проклятый! УУУ! И как земля таких носит! Отольются ему наши горькие слезы…

Даринка не удержалась:

— Завирко! У тебя что с головой?! Ты чего здесь меня пугаешь?

— Эх! Горянова! Черствая ты девица! Пропадают за зря мои гениальные способности! А я думала, ты обрадуешься, что я не позволю тебе пропустить новое, нереально крутое представление труппы под руководством самой Лилички Резенской, рассчитанное на широкую публику, а также на отдельных, вполне конкретных ВИП- персон.