Каменный ангел (СИ) - Амусина Юлия. Страница 17

Первая победа была не великим достижением, однако именно с нее до девчушки дошло, как же сильно хочется выбраться из залитой бордовым глубокой ямы, вытянуться вперед, к свету, подобно распускающемуся цветку, и просто жить.

Вздрогнув, я широко распахнула глаза и увидела прямо перед собой бледную небритую физиономию Хаоса.

— Ты чего, а? Я же сказал, что не трону. Просто не беси меня, и все будет ништяк, — он в последний раз встряхнул меня за плечи и отступил, выпуская.

Лишившись «опоры», я медленно сползла по стене вниз и замерла в таком положении.

Кажется, Хаос решил, что я в самом деле едва не скончалась от страха перед всемогущим амбалом с пушкой наперевес. Черт, как же глупо… Люди и в самом деле невозможные создания с ограниченными умственными возможностями, не допускающие и мысли о том, что их точка зрения может быть в корне неверной. Я не собиралась переубеждать Хаоса; все, чего мне хотелось, это остаться, наконец, в полном одиночестве. Запереться в клетке, давно заменившей мне дом, свернуться калачиком на жестком полу, закрыть глаза и провалиться в глубокую бездну.

Хаос вновь приблизился к экрану домофона, вытащил из кармана телефон и нажал пару кнопок. Приложив аппарат к уху, принялся дожидаться ответа.

— Ну, а кто еще? — донесся до меня его слегка раздраженный голос; по-видимому, невидимый собеседник уточнял личность абонента. — Слушай, Макс, я у Павлуши сейчас… Да что за дела? Какая, блин, разница… Слушать будешь, баклан? Вот так бы и сразу, ***. Короче, под воротами пасется Том, и я пока не очень просекаю, какого ему тут надо. Че несешь-то? Если б он знал, что я тут… Да, вот именно. Думаешь, у них с этим фраером могли быть общие терки?

Хаос помолчал, предоставив, наконец, возможность выговориться своему верному цепному псу. Мне хватило услышать имя блондина, чтобы тут же сморщиться — в нашу первую и единственную встречу Макс надежно отвратил меня от своей персоны.

Однако к Хаосу, вопреки всякой логике, я не испытываю даже доли неприязни.

Нет, конечно, присутствует чувство натянутости, все-таки я нахожусь в компании отнюдь не добропорядочного гражданина… Хотя кто бы толковал о порядочности? Я и сама, если так разобраться, далека от идеала милой прилежной девушки.

Признаться честно, в собственном воображении я устойчиво зафиксировалась на самой низшей платформе в иерархии достойнейших людей. Наверное, именно поэтому мне легче смириться с близким присутствием Хаоса, ведь он тоже наверняка обретается на какой-либо из соседних ступеней. Платформы всемогущих вездесущих небожителей не для нас, низших существ; ни Хаосу, ни мне никогда не выбраться к самому верху.

Мудрейшие сравнивали человека с деревом. Чем больше тянешь ветви наверх, к облакам, к свету, тем сильнее врастаешь корнями в землю, глубже увязаешь во тьме.

Хаос закончил разговор со своим приятелем, сунул трубку обратно в карман и перевел взгляд в мою сторону.

— Собирайся, — бросил отрывисто.

— Что?

— Пойдешь со мной, — эти слова оказались неожиданностью для него самого; что-то такое мелькнуло в его глазах.

— Нет, — флегматично бросила я, даже не сдвинувшись с места.

— Собирайся, — уже настойчивее повторил он.

— Я никуда не пойду.

— Черт! — в два шага он оказался возле меня, с секунду поколебался, но все-таки опустился на корточки, чтобы быть на одном уровне со мной. — Этот парень, там, за воротами, ушел, но он не из тех, кто молча переступит через неудавшийся головняк. Рано или поздно этот бивень вернется, и тогда я не стал бы тебе завидовать.

Я молча покачала головой из стороны в сторону.

Хаос разозлился — мне действительно было очень легко читать его эмоции. Вот на устрашающую небритую физиономию набежала хмурая тень, на скулах заходили желваки, глаза предупреждающе сузились, губы дрогнули, словно выговаривая неслышные проклятья. Хотя обольщаться я не спешила, все-таки этот человек был мне совсем незнаком.

— Ты понимаешь, что рискуешь своей тупой башкой, детка? Я могу тебя защитить.

— С какой стати?

Казалось, он озадачился таким вопросом, потому и не нашелся сразу, что ответить. Криво усмехнувшись, я мотнула головой в сторону двери.

— Меня не нужно защищать. Просто убирайся уже, ладно?

— И тебе вообще не страшно?

— Мне может быть страшно, только когда ты со своими дружками бродишь поблизости, — напомнила я ему.

Хаос раскрыл было рот, чтобы ответить, но вдруг резко передумал. А я поймала себя на мысли, что мой взгляд, привлеченный этим движением, уже не отрывается от его лица. Возникло странное желание коснуться кончиком пальцев его губ, почувствовать мягкую шершавость, провести вдоль, то и дело останавливаясь, чтобы запомнить это ощущение. Странно. Никогда не подозревала в себе наличие признаков чувственности, у меня попросту не было такой возможности.

Он протянул руку и устроил ладонь на моем плече, потянул вперед и легонько сжал, вынуждая чуть выпрямиться. Я не сопротивлялась, позволяя ему придать своему телу нужную форму, хотя терпеть не могла, вообще не выносила даже малейшего прикосновения незнакомой (да и знакомой тоже) личности.

Хаос медленно, словно размышляя в процессе, извлек из кармана уже знакомый мне пистолет, лениво подбросил оружие в ладони, после чего быстро, пользуясь эффектом неожиданности, ткнул дулом мне в область кадыка, настойчиво прижал холодный металл к коже, пытливо заглянул в мои глаза.

— Нравится?

Я молчала, только смотрела в его глаза, не шевелилась и вообще не подавала каких-либо признаков жизни. Он вряд ли всерьез хочет меня убить, однако, признаюсь, холодное касание к моей коже действительно заставляет нервничать. Что, если выдержка ему изменит, и Хаос все же посчитает, что легче избавиться от ненужного свидетеля?

Очень медленно я откинула голову назад, почувствовала, как затылок касается стены; соприкосновение кожи с металлом стало еще ощутимее. Хаос вскинул темную бровь, не разрывая зрительного контакта с моими глазами, сильнее прижал пистолет к моему незащищенному горлу.

— Это мало похоже на игры хороших девочек, — прошипел он.

Меня повело; плечо машинально дернулось, кровь забурлила в венах. Это ни с чем не сравнимое чувство опасности, неминуемой, приближающейся, неизбежной, вновь норовило накрыть с головой. В безуспешном порыве избавиться от наваждения, я закрыла глаза и развела губы в легкой улыбке, не от предвкушения, скорее, заранее смеясь над этими попытками Хаоса призвать меня к порядку.

Метод не может быть действенным вследствие безнадежно старого программного обеспечения…

Что-то щелкнуло. Хаос резко убрал оружие от моего горла, сунул пистолет обратно в карман и задумчиво потер щеку тыльной стороной ладони.

— Что на тебя действует? — пытливо вопросил он. — Как, черт побери, можно на тебя воздействовать? Тащить силой? Нашпиговать конечности маслятами?(прим. патроны)

Мое молчание его только раззадоривало, заставляло испытывать злость, выискивать какие-то нестандартные способы воздействия, однако все было тщетно.

Я не могла отыскать в себе страх к этому человеку после того, как он уже несколько раз отпустил меня живой и невредимой.

К тому же я чувствовала его смятение, быть может, даже интерес. Я знала, о чем он думает — бедная несчастная девочка нуждается в помощи сильного дяди с оружием, потому что толпа голодных койотов, падких на чужое добро, уже окружает понемногу маленькую сиротку. Я не могла согласиться с этим глупым утверждением прежде всего потому, что не видела никаких общих точек между собой и образом «бедной несчастной».

Прошло время, когда мне хотелось себя пожалеть.

Теперь настала эпоха выживания.

— Черт, — в который раз повторил Хаос, резко поднимаясь на ноги; похоже, он и сам не совсем понимал своего стремления оказать помощь малознакомой девице.

Тоже не дает покоя приличный кусок чужого добра?..

Впрочем, о благих намерениях Хаоса я могла язвить сколько угодно, не особо им доверяя. В моей жизни был лишь один человек, которому я доверяла всецело, не размениваясь на бесполезные сомнения. Просто однажды он появился, и я очень быстро поняла, что могу не проверять его на наличие второго дна.