Ровельхейм: Право на жизнь (СИ) - Ледова Анна. Страница 3

Мэтр Сарттас вскоре научил видеть свой внутренний магический резерв, прикасаться к нему. Но ни одного проблеска, ни самой малой белой искры в этом бескрайнем черном озере я так и не смогла отыскать.

Тряхнула головой — хватит. Мучиться, сомневаться, а еще расстраиваться — нельзя кормить Тьму.

Все в голове, мэтр Сарттас так и сказал, выразительно постучав длинным пальцем по лбу. И еще вот тут, прижал он руку к сердцу. Боевая магия питается яростью и неистовством, магия жизни — внутренним светом и радостью мага. Темная же — злостью, болью, гневом. Но чем сильнее и чаще проявляются эти эмоции, тем неукротимее Тьма. Она разрастается, заполняя собой все уголки сознания, пока человек полностью не отдастся в ее власть. Контроль над эмоциями — первое, чему учат темных магов. Холодное сердце и чистый разум — только так можно держать ее в узде.

Окончательно успокоившись, побросала в сумку свои немногочисленные вещи. Накинула небрежно пальто — за десять минут не замерзну. Домик запирать не стала, да и нечем было. На выходе сумки с тряпьем без слов подхватил Анхельм. Мекса поправила на мне съехавшее пальто.

— К себе?

Я кивнула, стараясь не удивляться и не спрашивать ни о чем. Холодное сердце и чистый разум. Молча они проводили меня до нужного строения.

— Встретимся за обедом? — спросила я, когда мы остановились на пятом этаже женского общежития. Из приоткрытых дверей на меня пялились десятки круглых глаз. Получив ответ, поднялась по узкой технической лестнице под крышей к себе, в свою тайную комнату.

Дверь, не дожидаясь прикосновения, обозначилась контуром в глухой стене и послушно отворилась. Я была дома.

Только, уезжая, я никак не могла оставить после себя такой бардак. Кровать смята, с полок все сметено на пол, стулья опрокинуты, окно нараспашку… Будто ураган прошелся. Действительно порыв ветра или здесь кто-то был? Но каких-то новых вещей, как и пропажи старых, что свидетельствовало бы о новом жильце, я не заметила. Обыск? Очень сильно сомневаюсь, раз уж сам Ронард Шентия не смог сюда проникнуть.

Ладно, не впервой порядок наводить. Я заправила кровать, выбросила пару разбитых горшков с цветами. Земля из них разлетелась и на бежевый мягкий ковер. А еще он как-то странно топорщился посередине. Опустившись на коленки, приподняла угол ковра и из под него на меня уставились два изумрудных немигающих глаза.

Чтобы это ни было, но оно задом попятилось от меня, все также скрытое ковром, пока тот не закончился с противоположного конца. Черная мелкая тварь со взъерошенной шерстью наконец осознала, что осталась без убежища, негодующе заверещала и бросилась в ванную, путаясь в тонких длинных ногах.

Так вот кого искали! Толком незваного гостя я рассмотреть не успела, но манчем его можно было назвать разве что с большой натяжкой. Манчи толстенькие, с короткой светлой шерстью завитками и очень короткими лапами. Ушки у них еще очень смешные — невысокие, кругленькие. Мимо меня же пронеслось что-то черное, несуразно тощее, длиннолапое и длиннохвостое, с острыми же длинными ушами. Не детеныш грорша, конечно, откуда бы ему здесь взяться, они только в горах живут. Но действительно крыжт знает, что такое! Или таковы крыжты и есть? Кто ж их видел…

Ронард.

— Это же потрясающе! О боги, я так и знал! — постанывал, ожидая подробностей, мэтр Дрэйзо, преподаватель магической архитектуры. — Потомок, настоящий! И прямо искрами стены отзываются, да?! О-оо!.. Да я на этой девочке диссертацию по Академии напишу!..

— Дорош, успокойтесь. Захочет ли она еще делиться тайнами этих стен, хотя они, без сомнения, открываются ей, не таясь? Взять хотя бы это место, где она жила до отчисления, его же никакой магией не обнаружить, — припомнил Ронард свою давнюю попытку вломиться к Ардине.

Мэтр Дрэйзо взвыл в экстазе, а Ронард уже пожалел, что поделился этим.

— Тайная комната рода! О-оо, так она действительно существует!..

— Дорош! — это уже вмешался Никас Ксавия. — Успокойтесь уже. Ваша теория насчет связи Академии с потомками Интальда оказалась верной, мы в этом уже убедились. Но Нит-Истр больше не ваша студентка.

— Собственно, зачем мы Вас и позвали. — продолжил Ронард. — Если Вас заботит дальнейшая судьба этих стен, то не распространяйтесь об этом. Остальным незачем знать об этой связи, как и о том, что Академия выстояла лишь чудом.

Ронард помедлил, подбирая слова и максимально сухо добавив то, что волновало его гораздо больше:

— Студентке Нит-Истр с такой открывшейся силой и так придется нелегко. Лишнее внимание ей сейчас ни к чему, и Вы пока тоже воздержитесь от расспросов.

Мэтр Дрэйзо горячо закивал, выражая согласие.

— Лично присматривать стану, чтоб никто… Подумать только, ее ведь теперь как зеницу ока… По крайней мере, пока замуж не выйдет и другие источники не появятся… Возрождение аррес Рен, подумать только!

Мысль про замужество и будущих новых потомков Ронарду не понравилась. А вот незнакомый титул удивил еще больше.

— Аррес Рен?

— Да, род Интальда-основателя. Я в истории не очень силен, но все, что касается Академии, Вы же понимаете… — смутился мэтр Дрэйзо. — Он сам себя называл Интальдом Ровельским, не любил выделяться, а потом и вовсе Премудрым нарекли, да и забыли корни. И Вы уж меня простите, ваша светлость, но аррес Рен подревнее рес Данлавин будут. Вы лет этак на семьдесят попозже известны стали, как только впервые ваша семья на престол взошла.

— А сам титул — аррес — что значит?

— Да кто ж его знает, ваша светлость. Ни до, ни после таких не было. Только род Рен его и носил. А Интальд и вовсе предпочел о нем забыть, все его потомки уже Ровельскими звались… Но даже Ровельская лучше звучит, чем Нит-Истр — считай, «безродная». Быть может, император своим соизволением и сможет признать… Родство-то вот оно, на виду. Печать, опять же… Вот не поверю, что в императорских архивах не найдется упоминаний…

Пока мэтр Дрэйзо восторженно изливал свои идеи, Ронард мысленно хлопнул себя по лбу, укоряя за то, что совершенно упустил из виду. Да, пусть Ардина единственный оставшийся потомок Интальда, но ведь проследить такой славный род до наших дней не составит труда! А заодно и выяснить, как она осталась сиротой, без памяти, да еще и запечатанной с самого детства.

Увы, дотошный мэтр Дрэйзо уже изучал генеалогию своего кумира, а в его доскональности, тем более увлеченному теорией о потомках основателя, сомневаться не приходилось. Последние записи были сорокалетней давности, затем следы и вовсе затерялись, да и там уже родство было под большим сомнением.

Выпроводив наконец архитектора, Ронард остался с Ксавией наедине. Они переглянулись и усмехнулись, понимая друг друга без слов. Это мэтр Дрэйзо был разговорчив и эмоционален, им же многого не требовалось.

— Что Валдан?

— Как ты и говорил, Рон. Своего последнего шанса не понял.

Ронард кивнул. Вопрос о компетентности ректора он отложил ровно на неделю, до сдачи полугодовых экзаменов. Валдан, вообразив, будто гроза миновала, на экзамене продолжил свою политику, вытягивая бездарных, но крайне полезных в плане связей и финансов студентов, заваливая неугодных.

Сам Ронард не присутствовал ни на одной сдаче, дав ректору мнимую свободу действий. Ситуацию корректировали на месте верный Ксавия и несколько других преподавателей. Про Ардину даже объяснять не пришлось. И Эвина, и старый артефактор, и Никас сами видели эту чистую впечатляющую тьму, помогая Ронарду справиться с выплесками излишков магии у студентки. Такую силу отпускать на волю нельзя. Тем более, единственную наследницу рода, от жизни которой зависит существование Ровельхейм. Как зеницу ока, правильно сказал Дорош.

Или действительно выдать поскорее замуж, укрепить этот забытый и угасший род, подстраховать само существование Академии? Нет, Ронард снова поморщился. В ее случае только брак по расчету, другого не позволит ее магия, а как ей такого желать?

— Значит, будут перестановки, — вернулся он к теме разговора.