Портрет - Плен Александра. Страница 11

Сеньор Гарсия пригласил Джорджа в кабинет под вечер.

– Картина неутешительная, – произнес он, когда писатель уселся в кресло и с надеждой уставился на сыщика.

– Произошли две неприятные вещи. Во-первых, Вы сняли раму с крючка, во-вторых, прислуга убралась утром в вашем кабинете и вымыла полы. Они проверили – кабинет был открыт, значит, можно входить. Следов не осталось. Единственное, что могу сказать, – Джордж напряженно впился глазами в лицо детектива, – работал профессионал. Он проник в кабинет через дверь, она была не заперта. Я снял отпечатки, но вряд ли что-либо обнаружу. Особенно, если прислуга протёрла ручки. Далее. Похититель искусно заменил картину. Непонятно, зачем он оставил раму и полотно. Это попахивает какой-то странной прихотью. Я взял на исследование скобы, при помощи которых оно сейчас натянуто на раму. Посмотрим, что к чему. Если преступник воспользовался теми же скобами, то ему на все понадобилось не менее нескольких часов, чтобы ювелирно вытащить их и прикрепить заново. Это нонсенс. Воры делают работу быстро. Для них главное скорость, а не забота о том, чтобы после все красиво выглядело.

Джордж внимательно слушал. Пока все логично и правильно.

– Дальше. Он вышел через секретную дверь, ведущую в гараж. Я нашел ее за шкафом.

– О двери никто не знает, – удивился Джордж, – даже слуги. Риелтор, который продал мне виллу, рассказал о ней, а я оставил все в тайне.

– Что знают двое, знает и свинья, – глубокомысленно заявил детектив, произнеся известную немецкую поговорку, – остались чертежи особняка, да и риелтор, возможно, показывал ее кому-либо другому перед вами. Не суть. Наш грабитель проник в гараж. Если я правильно понял, вчера у вас было торжество.

Джордж быстро кивнул.

– Поздравляю, – кривовато улыбнулся Гарсия и продолжил, – он вышел через гаражную дверь. Не могу сказать, поднимал он ее или нет. Вы утром приехали на такси?

– Да, – ответил Джордж.

– Значит, не поднимал. Я нашел на воротах клочки белой рубашки. Вор был очень маленьким и гибким, если смог протиснуться в узкий проем под ними.

– Почему он не поднял их?

– Не знаю, – пожал плечами детектив, – может, боялся, что из-за шума подъемника его услышат гости?

– И он решил поранить спину, чтобы выбраться? – скептически спросил Джордж.

– Я же говорю, очень много неясностей. Дальше. Он вылез из ворот и скрылся позади дома. Ушел или через пляж, или перелез на соседний участок. В любом случае, следов нет – все вытоптали гости.

– Да, – Джордж потер переносицу, – в полночь был праздничный фейерверк над морем. Его было хорошо видно именно с той стороны.

Детектив вздохнул.

– Завтра я начну опрашивать гостей и обслуживающий персонал, не видели ли они кого-нибудь. Но могу сказать сразу, мистер Олдридж. Это глухарь.

– В смысле? – Джордж ошеломленно уставился на детектива.

– Я опрошу всех. Они скажут, что ничего не видели. В такой суматохе и неразберихе трудно за кем-то уследить. Или еще хуже, начнут придумывать несуществующих людей и события. И я только потрачу драгоценное время и запутаюсь в поисках фантомов.

– Но есть нитки с рубашки, – с надеждой произнес Джордж.

– Спектральный анализ? – улыбнулся детектив. – Он ничего не даст. Мы же не сможем взять ткань с одежды, в которой были все гости и прислуга? Вы разоритесь на экспертизах. И не факт, что мы обнаружим его среди них. Если это чужой человек, мы вовсе его не найдем. Рубашка уже сожжена или выброшена в мусорный бак.

– Понятно, – опустил голову Джордж, – но хоть что-то Вы сможете посоветовать?

– Не покупать больше картин на черном рынке, – улыбнулся детектив, – или более тщательно их прятать.

Гарсия встал и протянул руку.

– Если узнаю что-то новое, я Вам сообщу.

– Спасибо, детектив, – пожал руку Джордж, – буду ждать новостей.

***

– Полная амнезия, – вынес вердикт один из докторов.

Консилиум собрался утром, как только Анна Симпсон появилась в палате. Она взяла на себя роль моей опекунши, так как за неделю нахождения в больнице ни моих родственников, ни друзей полиция не нашла.

«Странно было бы, если бы нашла», – подумала я тогда, когда полицейский в последний раз приходил в госпиталь.

Непонятное слово «амнезия», озвученное в первый же день моего прибытия сюда, стало спасением. Это значило, что я не должна рассказывать о том, как появилась на свет, о том, кто меня нарисовал, и кто я на самом деле. А должна только мило хлопать глазами и на все вопросы отвечать – не помню.

– Но она знает свое имя, – произнесла Анна обеспокоенно.

– Почти все больные амнезией помнят имя. Это самое личное, что у них есть, так что неудивительно, что Лаура его вспомнила. Ее болезнь вызвана не физическим повреждением, так как ничего серьезного мы не нашли, а психологической травмой, а это гораздо сложнее вылечить. Она не только потеряла память, но и разучилась говорить, писать и читать. Так же у нее очень слабые мышцы на ногах и руках. Словно она последний год лежала в кровати и не вставала. Много непонятного в этом конкретном случае, но без помощи Лауры мы не сможем разобраться. А она ничего не помнит.

Некоторое время доктора еще перекидывались между собой странными терминами, а потом ушли. В палате остались сеньор Перес, мой лечащий врач, и Анна Симпсон, моя спасительница. Бинты еще не сняли. И пусть говорили, что на моем теле в основном царапины, глубокие и не очень, доктор решил перестраховаться.

– Очень странно, – задумчиво ответила Анна, – как Лаура вообще появилась на берегу? Я проверила сводки новостей. Ни одного крушения за последние несколько дней. Может быть, это было неизвестное судно, заплывшее в Балеарское море?

– Не знаю, – ответил доктор, – мы поместили ее фото в газетах. Но лицо было исцарапано и перевязано бинтами. Вряд ли кто-нибудь ее узнал бы. Подождем, когда снимем повязки и тогда еще раз сфотографируем.

Я подумала, чем мне грозит эта процедура. И смогут ли узнать меня Алан или Джордж по фотографии?

– Жаль, что Вы выбросили ее рубашку, – вздохнула Анна, – еще тогда, на берегу, я заметила, что ткань была особенная, и вышивка по воротнику очень интересная. Таких сейчас не делают.

– Она была вся в крови и изодранная, – с сожалением ответил доктор.

Я переводила смиренный взгляд от доктора к Анне. Все складывалось, как нельзя лучше. В больнице я в относительной безопасности. Полиция больше не приходила. Семейная пара, которая меня подобрала, оказались милейшими людьми они регулярно навещали в госпитале. Мне было стыдно им врать, но правда была гораздо хуже.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.