Пожарный (ЛП) - Грей Рамона. Страница 26

— Кто бы это мог быть? — Она бросила на меня виноватый взгляд, прежде чем поспешно выйти из кухни. — Просто пойду проверю.

— Почему Нана выглядит виноватой? — спросила я Вайята.

Вайят пожал плечами:

— Откуда мне знать? Я здесь только ради печенья.

Изабель сжала мою руку:

— Не злись, милая. Ладно? Помни, мы делаем это, потому что любим тебя.

— Изабель? — я с опаской посмотрела на неё. — Что вы сделали? Пожалуйста, скажи мне, что вы...

— Спасибо тебе большое, что зашел, милый мальчик, — донесся из коридора голос Наны. — Я несколько раз просила Вайята взглянуть на раковину, но он так чертовски занят в последнее время. Мия сказала, что ты умеешь чинить всякие штуки, так что я подумала, может, ты сможешь помочь.

— Изабель, — яростно прошептала я. — Пожалуйста, скажи, что ты не...

— О, Мия, милая, посмотри, кто здесь.

Я развернулась на своём стуле, моё сердце выпрыгивало из груди, а лицо стало ярко-красным. Элайджа уставился на меня в ответ, а затем попятился из кухни.

— Эм, мне нужно идти. Я могу вернуться попозже...

— Не глупи, — Нана взяла его за руку и потянула вперёд. — Останься и попробуй печенье, Элайджа. Я их только что испекла.

— Эм...

Она улыбнулась ему.

— Ты же не собираешься разбить сердце старой женщине, отказавшись попробовать хотя бы одно её свежеиспеченное печенье, да, милый?

Беспомощный против неумолимой силы, которой была моя бабушка, Элайджа покачал головой:

— Нет, мэм.

— Вот и хорошо. Помнишь, я просила тебя называть меня Нана или Марта. Присаживайся. Хочешь стакан молока к печенью?

Элайджа опустился на стул рядом со мной.

— Эм, конечно, было бы здорово.

— Хорошо.

Пока Нана доставала два стакана из шкафа и молоко из холодильника, Изабель встала и многозначительно посмотрела на Вайята.

— Эй, Вайят? Можешь сейчас пойти со мной и помочь с той штукой?

Вайят ухмыльнулся ей:

— Я уже помог тебе с этой штукой, Иззи. Думаю, я останусь на кухне и съем ещё немного печенья с молоком.

Он вздрогнул, когда Нана сильно пихнула его между лопаток.

— Пойди и помоги Изабель с той штукой. Прямо сейчас, молодой человек.

— Да, Нана. — Вайят скорчил мне рожу, и я показала ему язык, когда он встал и схватил ещё одно печенье. — Рад был снова тебя видеть, Элайджа.

— И я, Вайят.

Изабель и Вайят ушли с кухни, Нана поставила перед нами стаканы с молоком и прочистила горло. На кухне воцарилось неловкое молчание, и тогда она сказала:

— Мне стоит пойти помочь детям с их... штукой. Вы двое останьтесь здесь.

Она поспешно вышла из кухни, и я уставилась на свой стакан с молоком. Ни слова не говоря, Элайджа протянул мне тарелку с печеньем, и я взяла одно, слегка кивнув в знак благодарности. Он тоже взял одно, и мы оба молча ели. Я так нервничала, до тошноты, что смогла съесть только половину своего печенья, прежде чем положить его на стол.

— Итак, эм, полагаю, с раковиной Наны всё в порядке, да? — наконец спросил Элайджа.

— Угу.

— Зачем здесь Изабель и твой кузен?

— Они устраивают собрание из-за меня.

— Из-за твоей сырной зависимости?

Я сердито посмотрела на него:

— Почему все думают, что у меня сырная зависимость?

— У тебя в холодильнике есть отдельный ящик для сыра, Мия.

Я уставилась на него, и когда его губы изогнулись в улыбке, положила голову на его сильную руку.

— Мне так жаль, Элайджа. Так чертовски жаль.

— Мне тоже, — ответил он. — Мне не стоило так сердиться на тебя. Это было глупо.

— Нет, это я вела себя глупо.

Я вздохнула, подняла голову и взяла его за руку.

Он нежно сжал её, и, не отрывая взгляда от кухонного стола, я произнесла:

— Я встречалась с парнем по имени Филип. Познакомилась с ним в баре как-то вечером. Он не отсюда, как раз переехал в город за два месяца до этого. Он был шеф-поваром в гриль-баре Джози.

Я потрогала наполовину съеденное печенье, лежащее передо мной.

— Мы хорошо поладили, а потом начали встречаться. Он... он всегда говорил, какая я идеальная женщина и что всё, что я делаю, замечательно и потрясающе. Через несколько месяцев мы начали жить вместе.

Я замолчала, и Элайджа ещё раз сжал мою руку:

— Всё в порядке, Мия. Ты не обязана рассказывать мне.

— Я хочу рассказать тебе. После того, как мы съехались, он... не то, чтобы он именно изменился. Он просто... ну, полагаю, у него просто была ещё одна сторона, которую я раньше не замечала или не хотела замечать. Он поставил меня на пьедестал совершенства, и когда я не смогла соответствовать его стандартам совершенства, это было почти... разрушительно для него, понимаешь? Как будто я упала с этого пьедестала и упала жестко, и на этом всё. После этого я ничего не могла сделать правильно. — У меня

скрутило живот, но я заставила себя продолжить:

— Он постоянно критиковал меня по любому поводу. Если раньше он любил моё тело, говорил, что я сексуальная и красивая, но теперь говорил, что я слишком толстая и мне нужно похудеть. Если у меня был плохой день на работе, я не могла сказать ему об этом, потому что он бы обернул это против меня, заставил бы это звучать так, как будто всё прошло плохо, потому что я работала недостаточно усердно, чтобы хорошо справляться со своей работой.

— Ты замечательно справляешься со свой работой, — возразил Элайджа.

— Так и есть, — ответила я и улыбнулась ему. — Я знаю это, но тогда... я позволяла ему говорить все эти ужасные вещи, потому что мне было одиноко. Хуже того, я позволила ему поставить меня на этот чёртов пьедестал совершенства, даже зная, что не смогу там удержаться. Это просто... это было приятно, понимаешь?

Элайджа поцеловал меня в лоб.

— Похоже, у него были непомерные ожидания, Мия.

— Угу, Изабель и Нана говорят то же самое, и я знаю, они правы. Правда. Но каждый раз, когда ты говорил, что я идеальна, это пугало меня, потому что я уже любила тебя, и мысль, что ты можешь оказаться таким же, как Филип, действительно пугала меня. Хотя в глубине души знала, что ты не такой, как он, Элайджа. Я знала это. Но для меня это как чёртов триггер. — Я вздохнула и

потёрла лоб. — Наверно, мне нужна серьезная терапия.

Элайджа ничего не говорил, и я взглянула на него, ожидая увидеть жалость и отвращение на его лице. Вместо этого на его лице было выражение шока и — мой пульс участился — счастья?

— Элайджа? Всё нормально?

— Ты любишь меня? — прошептал он.

Дерьмо. Я не планировала говорить этого вслух, но слишком поздно забирать свои слова назад. Я кивнула.

— Да, люблю. Знаю, что это быстро и странно, и клянусь, не пытаюсь совсем отпугнуть тебя, но я на сто процентов уверена, что люблю тебя, Элайджа. Но ты не обязан... о Боже!

Мускулы на его руках вздулись, когда Элайджа с легкостью поднял меня со стула. Он усадил меня к себе на колени, обхватил ладонью моё лицо и крепко поцеловал в губы. Я издала приглушенный удивленный звук и прильнула к нему, жадно отвечая на поцелуй.

Не уверена, что именно происходит, но, Боже, как я скучала по его поцелуям. Я прижалась к нему, проводя языком по его губам. Когда он раздвинул их, то практически втолкнула язык ему в рот, пробуя его с жадной потребностью.

Через несколько мгновений он отстранился и изучил мои припухшие губы, потом улыбнулся мне:

— Я люблю тебя, Мия.

— Ты любишь меня, — повторила я.

Он кивнул.

— Ты не можешь быть так уж удивлена.

— Но я удивлена. То есть я знала, что нравлюсь тебе и что ты, возможно, хочешь встречаться со мной, но я...

— Я влюблен в тебя больше года. Когда ты предложила научить меня заниматься сексом, я не мог поверить в это. Это словно все мои фантазии становились явью

— Больше года? — прошептала я. — Почему ты ничего не сказал раньше?

— Потому что ты была влюблена в Мэтта и потому что я был девственником и стеснялся.

— Я не влюблена в Мэтта сейчас, — быстро сказала я. — Клянусь, Элайджа. Честно говоря, то, что я принимала за любовь, было скорее сочетанием одиночества и убеждения себя, что он подходит мне, потому что хорошо знает меня и знает, что я далека от совершенства. Но я не люблю его, не больше чем друга. Я люблю тебя и только тебя.