Безвременье. Империя Невидимых (СИ) - Гущина Яна. Страница 108

Товиус и Саша, не сговариваясь, заключили друг друга в дружеские объятия. Когда они отстранились, их глаза говорили красноречивее слов. Парням было жаль потерянной дружбы.

— Мне будет не хватать тебя, дружище, — горько признался Саша. На душе было тяжело, если не сказать паршиво. — Я уже собирался с тобой и Ланимером сражаться против Домиана, а тут вот придётся возвращаться к учебникам и повседневной скуке. Никаких приключений! Я рад, что ты стал моим другом! Ведь таких настоящих друзей у меня никогда не было!

Слова Саши растрогали Товиуса. Он тяжело вздохнул.

— Да, мне тоже жаль. Из тебя получился отличный Хранитель Стихии Земли. Мы вместе много всего хорошего смогли бы сделать!

— Ага, — кивнул Саша, чувствуя, как в животе неприятно тянет.

Товиус вдруг улыбнулся, и, подмигнув, сказал:

— Ты-то хоть отсутствовал дома немногим более полугода. А прикинь, каково нам с Ланимером махнуть на четыреста лет назад?

— Но вы хоть вдвоём вернётесь! — приободрил друга Саша.

— Так вы с Дианой тоже вдвоём! — заметил Товиус и посмотрел на девушку.

Она рыдала взахлёб, прижимаясь к Ланимеру. Будто если она его не отпустит, то они переместятся вместе. Ей было настолько больно, что казалось, будто душа была в огне. Как же такое могло произойти?! Именно тогда, когда всё нормализовалось, жизнь рушилась, как карточный домик!

Ланимер с тоской гладил пальцами её лицо. Он нежно касался ими девичьих губ, глаз, проводил по носу и вновь возвращался к губам, затем спускался к шее, будто хотел запомнить каждый мельчайший изгиб её лица, запомнить так, чтобы всю жизнь! Она попыталась отстраниться, чтобы взглянуть на него, но он требовательно притянул её к себе и в отчаянии закрыл глаза. Его душа рвалась в клочья.

Кто бы мог подумать, что их любовь, вспыхнув так ярко, опалит два сердца и будет вынуждена потухнуть из-за внезапной разлуки!

Ланимер не выдержал, и стал целовать Диану куда получится: в щёки, нос, лоб, шею, губы, уши и волосы. На секунду остановившись, он последний раз припал губами к губам возлюбленной, зная, что больше этого не случится. Долгий поцелуй не принёс облегчения. Только горечь. Ланимеру никогда не было так плохо. Он никогда не чувствовал такого опустошения и безнадёжности. Ведь их разлука была без права на встречу. Юноша завопил, как раненный зверь и ещё сильнее сжал в объятиях любимую. Но она стала растворяться прямо у него в руках.

— Нет! Нет! — закричал Ланимер, отчаянно цепляясь за её тело. Но всё было тщетно. Их временные коридоры отдалялись друг от друга.

Всё менялось, безжалостно разрывая реальность в лохмотья. Любовь, жизнь, счастье — всё исчезало! Возвращение не радовало. Та жизнь была уже чуждой.

Диана ощутила себя невесомой. Почему-то Ланимер перестал обнимать её. Неужели он решил отпустить? Но тут девушка поняла, что она продолжала прижиматься к нему с той же силой, но уже не чувствовала его тела. Она заорала в диком ужасе. И упала на колени.

К ней подскочил Саша и попытался поднять.

— Уйди! — не своим голосом закричала она. — Уйди от меня! Я хочу в его временной коридор! Отпусти меня!

— Диана, это невозможно! — тоже криком ответил он. — Мы возвращаемся домой!

— Мой дом — там, где Ланимер!

— Твой дом там, где ты, — это последнее, что услышала Диана перед тем, как нещадный вихрь стал крутить всех и вся.

Он подхватил картины, вазы, подсвечники и молодых людей. Каждый из них ощущал себя тенью. Фантомом. Призраком самого себя. Без души, без тела, без будущего…

Тут начали расплываться стены зала. Их словно повело, и они стали крениться. Краски смешались, всё заволокло удушливой дымкой. Друзья закашлялись. Глаза щипало. Непроглядная темень с зелёными вспышками. И вдруг тишина. Оглушающая, жуткая. Но не вокруг, не в зале, а внутри сознания. Это пугало больше всего. Диана кричала, но даже своего голоса не слышала. Она подняла зарёванные глаза на Сашу. Он сочувственно смотрел на неё, не зная чем и помочь. Хоть она плакала во весь голос, но из-за внезапной тишины, перестала слышать это. Жуть и страх охватили девушку.

И тут раздался громкий хлопок! Та пронзительная тишина, которая наполняла сознание, мигом исчезла. Мир вновь заполнился шумами.

Диана снова услышала себя. А ещё какое-то оживление вокруг. Нарастающий гул голосов заставил девушку замолчать. Она невероятно растерялась и оглянулась. Вокруг никого! Настороженно замерев, она глянула на Сашу.

И вдруг снова взрыв! Будто их схватили за позвоночники и дёрнули вперёд. В ушах звон, адская боль во всём теле, тошнота. Один миг, и Диана с Сашей вновь оказались в Эрмитаже! В том же самом зале, в котором стояли до этого, но теперь он был полон людей!

Диана жалобно ойкнула, продолжая плакать. Саша прижал её к себе, уткнув лицо Дианы в свою грудь. Так он немного заглушил её рыдания. А то как-то неудобно получалось перед людьми. Он оттеснил её в сторонку, чтобы не привлекать всеобщего внимания.

— Успокойся, — уговаривал он, вытирая девичьи слёзы своей грязной ладонью. — На нас смотрят. Стыдно же!

— И пусть смотрят, — в злобе выкрикнула Лантратова, отталкивая Сашу. Она испепелила его яростным взглядом, не обещающим парню ничего хорошего. Что за манера всё время её опекать, жалеть, да к себе прижимать? Девушка фыркнула от негодования, а после сказала: — Почему тебя так волнует, что все смотрят? На нас всё равно будут смотреть! Ты только посмотри, как мы выглядим!

При этом она схватила свой балахон в районе груди и рванула его вперёд, напоминая о неказистой одежде. Ну да, презентабельным их вид точно не назовёшь: мешковидные длинные балахоны, подпоясанные верёвками, на ногах меховые сапожки, больше похожие на тапочки с высоким голенищем.

Тут Диана придирчиво глянула на Сашу и поняла, что он стал больше походить на хиппи: тёмные волосы отросли до плеч, и не особо хорошо расчёсаны. Длинная чёлка постоянно падает на лицо. Возможно, из-за неё Саша повязал верёвку посреди лба, но чёлка всё равно норовила оказаться в глазах. Лицо запачканное.

Глядя на него, Диана догадалась, что сама выглядит не лучше.

В подтверждение этому, к ним подошла смотрительница музея. Судя по тому, что она смотрела прямо на них, она их видела. Значит, их Невидимость пропала. Они вновь вернулись в нормальный мир.

Женщина поправила очки на носу и, внимательно осмотрев посетителей, брезгливо опустила уголки губ вниз.

— Молодые люди, кто вас допустил в музей в подобном виде?

Её голос был строг и неприятно высок, отчего Диана поморщилась. Такие девичьи гримасы никак не могли понравиться женщине.

— Будьте любезны, покиньте, пожалуйста, музей, — ещё более строгим голосом добавила она, а чтобы у ребят не было желания затеряться среди толпы, она потянулась к звонку вызова охраны.

— Нет, ну что вы? — остановил её руку Саша. — Не надо беспокоить охранников. Мы и так уйдём.

Указующий перст хранительницы порядка вонзился в сторону выхода. Саша повёл туда всё ещё вздрагивающую от слёз Диану. Проходя мимо старинных полотен, девушка против своей воли всматривалась в каждый портрет. Она жадно искала знакомое лицо. Казалось, что художники тех времён просто решили посмеяться над ней: на полотнах был изображён кто угодно, кроме того, кто ей нужен!

Девушка шла по дворцу-музею, всё ещё не до конца осознавая происшедшее. Ещё утром они всей дружной компанией доели вчерашнего барашка, потом было чудесное воскрешение Товиуса, затем от них ушла Маргарита, а напоследок Саша умудрился стать Хранителем Стихии Земли, и вдруг всё закончилось. Внезапно, резко и так больно…

Лантратова покосилась на друга.

— Чего смотришь? — отозвался тот хрипловатым голосом.

— Да вот подумалось, что недолго тебе довелось быть Хранителем Стихии!

— Если бы знал, к чему это приведёт, то и вовсе не стал бы с этим заморачиваться, — недовольно проворчал он, видимо тоже сожалея о Безвременье.

— Но тебе-то что? — удивилась Диана, пожимая плечами. — Тебе не грех и домой вернуться! Ты-то чего переживаешь? Тебя ничто не связывает с Безвременьем. Здесь тебе будет привычнее.