В лесах под Вязьмой - Тамоников Александр. Страница 3

Майор оторопел, когда из кустарника выскочили три чумазых черта. Офицер был ближе, Глеб летел на него, серая от страха физиономия мелькала перед глазами. Пальцы рвали застежку кобуры – офицер забыл, что она уже расстегнута. Испуганный крик застрял в горле. Глеб ударил корпусом, майор отлетел в дальний кювет и отбил бок. Шубин прыгнул на него, рухнул на колени и двинул ему в челюсть.

У других бойцов, к сожалению, не все шло гладко. Пастухов споткнулся, когда до фельдфебеля оставалось всего несколько метров, ноги перепутались, и он с негодующим воплем покатился по примятому чертополоху. Фельдфебель скинул со спины автомат. Водитель оказался не рохлей – он побелел от страха, но руки у него работали. Солдат передернул затвор, вскинул автомат. Что-то просвистело. Ветренко чуть не вывихнул руку, метая подвернувшуюся жердину. Он мог бы выстрелить, но шуметь не хотелось. Занятия легкой атлетикой не прошли даром – жердина просвистела, как копье, и сбила фельдфебеля с ног. Удар в грудную клетку вышел мощным. Ветренко хмыкнул и осторожно подошел к своей жертве.

Шубин за шиворот вытащил майора из канавы. Тот еще не пришел в себя, фыркал, как конь. На щеголеватой шинели порвались пуговицы, фуражка укатилась. Глеб вытолкнул его на середину проезжей части и избавил его кобуру от «вальтера». Майор, шатаясь, упал на колени.

– Ветренко, да ты и впрямь метатель! – оценил Шубин.

– Само получилось, товарищ лейтенант, – пожал плечами боец. – Эта штука просто под ногами валялась…

Бросок оказался смертельным: толстый конец жердины разбил грудную клетку, обломки ребер пронзили жизненно важные органы, открылось внутреннее кровотечение. Фельдфебель загибался, глаза вращались по кругу. Агония была недолгой, вскоре он вздрогнул и успокоился.

Ленька Пастухов застонал, перевернулся на спину и часто заморгал.

– Живой, недотепа? – склонился над ним Ветренко.

– Ага, вроде бы… – Леонид облизал сухие губы. – Тряхнуло душевно, а так ничего… Голова в норме… Травка блестит…

– И солнышко зеленеет, – засмеялся Ветренко. – Ладно, давай руку.

– Сам ты недотепа, – проворчал Пастухов, но от помощи товарища не отказался. – Не повезло мне просто, а вы и рады!

– С таким «невезением» можешь однажды всю группу подвести, – проворчал Глеб и повернулся к лесу. – Эй, зрители, особого приглашения ждете? Выходите, благодарите артистов за выступление!

– Нам понравилось, товарищ лейтенант! – Из-за дерева высунулась довольная физиономия Мамаева. – Приятно посмотреть! Опять же, была интрига – конфуз с Ленькой!

Пошучивая, разведчики выбирались из леса. Не шутил лишь длинноногий Саид Саидов, уроженец солнечной Узбекской ССР. Во-первых, у него имелись другие необходимые разведчику качества. А во‐вторых, он тащил на закорках 12-килограммовую рацию.

– Смотрите, какого орла повязал наш командир, – поцокал языком Тимофей Бугров. – Прямо глыбища, а не «язык»! Можно я ему в челюсть дам, товарищ лейтенант? – Тимофей сжал пудовый кулак.

– Отставить! – встрепенулся Шубин. – Во-первых, я ему уже дал. А во‐вторых, после твоего удара он вообще без головы останется. За что тогда страдал красноармеец Пастухов?

Разведчики смеялись, Ленька злился – ведь с каждым такое может случиться!

Пленный майор приподнял голову. Он весь скукожился, глаза потухли, из разбитой губы сочилась кровь. Рефлексы работали – он поднял руку, чтобы посмотреть на часы. Но красивый позолоченный хронометр сломался при падении, циферблат треснул. Майор потрясенно смотрел на застывшие стрелки.

– Сочувствую, герр майор, – вздохнул Глеб, переходя на язык Карла Маркса и Фридриха Энгельса. – Но уверяю вас, это не самая серьезная ваша проблема. Для начала вам придется побегать – вспомнить, так сказать, босоногое детство. – Он не заметил, как заговорил по-русски. – Или какое там у вас было детство в фатерлянде… Эй, мужики, хорош ржать, все за дело!

Двигатель еще работал.

– Эх, прокачу! – пробормотал Толик Иванчин, прыгая за руль. – Товарищи, кто со мной? Но безмятежной езды не обещаю!

«Хорх», сотрясаясь бортами, перевалил через кювет и запрыгал по кочкам. Пробившись сквозь кустарник, он сверзился в канаву. Иванчин ударился грудью о руль, но выбрался довольный, потирая отбитое место. Мертвого фельдфебеля выбросили туда же – некогда оказывать воинские почести.

– На восток! – скомандовал Глеб. – Мамаев, Бугров, гоните пленного! Только не бейте, он нам нужен в добром здравии.

Выбор этой парочки был неслучаен. Над душой майора теперь висели два звероподобных существа с металлическими кулаками, и он исправно шевелил ногами, переступая через препятствия. «Шире шаг, немчура!» – командовал тяжелоатлет Бугров, и полковник все понимал, втягивал голову в плечи и ускорялся.

Сумерки подступили вплотную, поползли по земле. Майор провалился в канаву и забуксовал в грязном снегу. Его схватили под мышки и вынесли на ровное место. Шубин объявил привал.

Возник насущный вопрос: успеет ли группа до темноты вернуться в расположение? Пороть горячку не стоило. Зарыться в лапник где-нибудь в ельнике – ночи уже не холодные – и просто дожить до рассвета. Спешить, в сущности, некуда. Но до полной темноты еще предстояло побегать.

– Не успеем, товарищ лейтенант, – кряхтел Бугров, перетаскивая пленника через канаву. – Как пить дать не успеем! Но ничего, нам лес – дом родной. Этого кренделя могу оглушить – до утра не очнется. Тот же сон, только качество похуже. – И любитель поупражняться с гирями хищно осклабился.

– Посмотрим, боец, не будем загадывать.

Короткий привал сделали на поляне, окруженной кустами шиповника. Настя перевела дыхание, достала из недр комбинезона чистый платок, утерла лоб.

– Куда вы смотрите, герр майор? – насторожился Глеб. – Вы правильно поняли, это женщина. Привлекательная, правда? Но не советую к ней совершать подкаты – рискуете получить прикладом.

– Надо же, вы говорите по-немецки. – Немец презрительно скривил губы.

– Да, доводилось общаться с вашим братом. Вы не первый, герр майор… Советская разведка, лейтенант Шубин. Напомню, что следует вести себя благоразумно, не качать права, не пытаться бежать, а по прибытии в нашу часть честно отвечать на все вопросы. Жизнь изменилась, герр майор, и в ваших интересах под нее подстроиться.

Он обшарил карманы пленного и извлек документы, перочинный нож и батистовый платок, который, поколебавшись, предложил Насте. Но та презрительно фыркнула и отвернулась.

– Итак, вы майор Герман Карлсдорф, командир звена 185-й штурмовой эскадрильи 24-й авиационной дивизии…

– Точно. И теперь вы понимаете, лейтенант, что человеку моего уровня недоступны военные секреты и планы командования. – Карлсдорф презрительно усмехался, но в глазах поблескивал тоскливый огонек. – Не знаю, стоит ли вам гнать меня в свою часть – мне нечего рассказать, кроме того, что вы уже сами знаете. Еще несколько дней, и ваша 33-я армия окажется в глухом котле. Ей останется только сдаться. И не важно, станут ли вам известны некие военные тайны. Город Вязьма несчастливый для вас, не так ли? Уже второй раз ваши войска попадают здесь в окружение…

– Не напрашивайтесь, я не хочу вас бить. Зачем настаивать на том, что еще не произошло? Допрашивать вас я не собираюсь, для этого в Красной Армии существуют специальные органы. Хочу лишь предупредить, чтобы вы вели себя правильно. Один вопрос, герр Карлсдорф: какого черта вы оказались без охраны в этой дыре?

– Я всего лишь летчик, не штабист, о какой охране вы говорите? – поморщился майор. – Я получил два дня выходных по случаю легкой контузии. У поврежденного самолета взорвался бензобак, а я по нелепой случайности стоял неподалеку. Больше никто не пострадал. Сейчас я в норме, возвращался в Плавники из Губино, где и проводил свой краткосрочный отпуск. Там налажен офицерский быт, есть развлекательное заведение и даже бар, где работают ваши повара, прошедшие обучение. За мной прислали машину. Но когда мы возвращались, то обнаружили, что подмыло дорогу в районе моста, образовался провал. Это случилось всего за какой-то час. На карте есть объездная дорога, Вильгельм уверял, что уже ездил по ней. Район теоретически опасный, но кто не рискует…