Коварные игры судьбы (СИ) - Гущина Яна. Страница 22
Услышав от Мэри про библиотеку, вздохнула, вспомнив последний разговор с Ником. Тяжело было тогда говорить ему всё то, что сказала, а вспоминать и того тяжелее.
— Думаю, Ник больше не увидит в зеркале ту, которую ищет, — сказала я о себе в третьем лице. — Королева не допустит, чтобы подобное случилось. Поэтому я не понимаю, отчего она не убила меня сразу. Ведь будучи живой, я представляю угрозу браку её дочери.
— Я же тебе говорю, что королева очень боится за Катрину и из-за этого не хочет гневить небеса. Если она убьёт тебя, то небеса могут покарать Катрину.
— И что, теперь она всю жизнь будет держать меня в этой комнате? — подобное предположение казалось нелепым.
— Этого я не знаю, — откликнулась Мэри. Видимо, для неё такое заключение не являлось чем-то немыслимым. — Многих запирают в темницах на всю жизнь. Так что же мешает королеве сделать тебя пленницей этой комнаты до конца твоих дней?
Её слова меня шокировали. Всё же я надеялась, что рано или поздно меня выпустят. Неужели я настолько наивна, что верю в подобное! Кажется, Мэри более здравомыслящая, чем я. Или мне просто хочется верить в лучшее?
За разговорами Мэри вымыла меня и помогла выйти из ванны. Горячая вода настолько расслабила меня, что казалось, будто тело налилось свинцом. Добравшись до кровати, я повалилась на неё, укрылась пушистым одеялом и сладко заснула.
Глава 20
Дни текли быстро, как торопливый ручей. Из дней составлялись недели, а моё пребывание во дворце ничем не разнообразилось. Кормили хорошо, я могла мыться в любое время, читать книги, болтать с Мэри. Вот и все развлечения. Хотя, после нахождения в темнице, грех было жаловаться на нынешнюю жизнь.
Единственная радость — сплетни, приносимые Мэри. Королева догадалась наслать на неё заклятье молчаливости, чтобы она не могла рассказать обо меня кому-то, а вот в обратном порядке это заклинание не действовало. То есть Мэри беспрепятственно делилась со мной всеми дворцовыми новостями.
Так я узнала, что моих родных, согласно обещанию королевы, оставили в покое и даже выделили пособие по бедности и избавили от налогов. Эта новость порадовала, но следующая огорчила: Нику сообщили, что я попала под самоходную карету и погибла. Даже предоставили доказательства из зеркала оповещения: на мостовой лежала мёртвая рыжеволосая девушка с изувеченным лицом из-за наезда колеса. На девушке было платье, которое Ник узнал бы наверняка: я в нём была в библиотеке, а потом на его свадьбе. В том же платье провела два месяца в темнице, но об этом Ник не мог знать. Мэри сказала, что Ник был безутешен. Он прогнал всех из библиотеки и не выходил оттуда неделю.
— А когда появился, — быстро и, глотая слова, рассказывала Мэри, — вид у него был плачевный, не лучше того, какой был у тебя после пребывания в темнице. Небритый, мятый, растрёпанный. Жалко было смотреть на принца. Казалось, что его жизнь закончилась, и он превратился в ходячего мертвеца.
Мне было неприятно думать, что королева подстроила чью-то смерть, выдав её за мою. Девушка, похожая на меня, не должна была умирать только лишь для того, чтобы стать доказательством моей гибели.
— Жалко девушку, — заметила я.
— Говорят, тело было настолько изуродовано каретой, что тебя опознали по волосам, одежде и кольцу, которое всегда было на тебе.
— Так вот почему королева лично забрала грязное платье и отобрала у меня кольцо, — горько заметила я, вспоминая, как она подхватила лохмотья и потребовала кольцо. Я не отдала, тогда стражник силой стянул его у меня с пальца. — Ничем не брезгует, чтобы убедить Ника в моей смерти.
— Только от этого известия он чуть с ума не сошёл. Разгромил пол дворца, наорал на слуг, хоть никогда не позволял себе этого. И даже брата выставил из библиотеки, когда тот попытался нарушить его одиночество. Такого поведения никто не ожидал от него, и его величество король впервые за всё время сказал принцу Николаусу, что жалеет о том, что разлучил его с тобой.
Я пристально посмотрела на Мэри. Неужели даже отец Ника осознал, что произошло?
— Но ведь король не принимал участия в заговорах королевы, — отметила я, нервно шевеля пальцами. — Так зачем же он винит себя в том, чего не делал?
Мэри потупила взгляд и вздохнула.
— Так-то оно так, да только если бы его величество сразу признал первую свадьбу сына действительной, то не случилось бы всего того, что случилось.
Я кивнула, соглашаясь с Мэри. В общем-то, так оно и есть.
— Как думаешь, Мэри, а можно ли как-то сообщить Нику, что я жива?
— Но кто же это сделает? — развела она руками. — Ни я, ни стражники, не можем и слова молвить о тебе из-за заклятья неразглашения. А сама королева вряд ли захочет рассказать ему правду.
Да… Мэри права…
— Как он сейчас себя чувствует? — с беспокойством спросила я, тревожась за Ника.
— Никак. Будто и не живёт вовсе. Почти не ест, не спит. Под глазами залегли тени. Часто ездит к твоим родным. Видимо, только с ними может поговорить о тебе и разделить своё горе. На нём лица нет. Стал как тень. Катрину не навещает, будто ему всё равно, что с его ребёнком, которого она носит. Из-за этого недавно у неё случился нервный срыв. Вызывали лекаря, королева лично суетилась у постели дочери и взывала к небесам, используя сильную магию. Только благодаря этому удалось сохранить жизнь ребёночка, да и Катрина стала чувствовать себя лучше. Начала подниматься с постели, ходить по дворцу. Её престало постоянно тошнить, и даже появился аппетит.
Хоть про Катрину мне совсем не хотелось ничего знать, но почему-то я почувствовала в ней родственную душу: мы с ней любим одного и того же мужчину и вынашиваем его детей. Только любовь Ника ко мне убивает его, а нелюбовь к Катрине убивает её. Мы обе стали жертвами коварных замыслов её мамаши. Я чувствовала на интуитивном уровне, что Катрина не злобная и добрая девушка. Наперекор здравому смыслу, я испытывала к ней сочувствие и жалость, а совсем не ненависть, как, наверное, должно было бы быть.
Никаких других новостей пока не было, и дни вновь потекли размеренно и однообразно. Мой живот становился всё больше, груди наливались, сильно увеличившись в размерах.
Почему-то королева зачастила с визитами. Она придирчиво поглядывала на меня, и даже хотела потрогать живот, но я отпихнула её, отчего она упала и ударилась головой об пол. Мне казалось, что эта выходка дорого мне обойдётся, но вопреки ожиданиям, королева поднялась и удалилась, даже не оскорбив меня. Неужели поняла, что чем больше она причиняет мне вред, тем больше небеса наказывают её дочь? Хорошо, что хоть это сдерживало её, а то страшно подумать, что она сделала бы со мной.
Как сказала Мэри, Катрина тоже округлилась. Беременность ей была к лицу. Хоть личико осталось таким же худым, но грудь и живот стали огромными на её тщедушном теле. Не долго нам с ней оставалось ходить в таком виде. Сроки родов неумолимо приближались, и мне почему-то было страшно от неизвестности, которая меня ждала после рождения ребёнка.
За это время Ник немного пришёл в себя. По словам Мэри, он начал общаться с братом и отцом. Старался больше уделять внимания жене, чтобы поддержать её, хоть в их отношениях не было тепла. Словно чужие друг другу люди!
При мысли о рождении ребёнка, я испытывала тревогу и радость одновременно. Мне безумно хотелось обнять маленькое чудо, подаренное мне Ником. Но я не знала, что ждёт нас с ребёнком после того, как он появится на свет. Почему-то я была уверена, что ношу мальчика, хоть Мэри уверяла, что такой большой живот, как у меня, бывает только тогда, когда внутри девочка.
И вот долгожданный срок настал. Ночью я проснулась от резкой боли в животе. Спазмы свели моё тело, а на кровать пролились околоплодные воды.