Война (СИ) - Валериев Игорь. Страница 37

Наш ихтиандр, точнее, ихтиолог, которого изображал мичман Загудин в своё время закончивший географический факультет Санкт-Петербургского Императорского университета, так вошёл в роль, что Сираиси никак не мог от него отвязаться.

После того, как начальник досмотровой команды сослался на плохое знание французского языка, Загудин, уточнив, что тот лучше знает английский, тут же перешёл на язык лаймов и продолжил вешать лапшу на уши бедного Сираиси.

Об этом я и Антон Сергеевич узнали, когда вновь поднялись на палубу. Рассказывающий об этом кап-два Миронов сиял улыбкой на все свои тридцать два зуба.

– Андрей Петрович, – перебил я боевого пловца, не вошедшего сегодня в боевую группу, – как думаете, наши уже успели крейсер заминировать?

Миронов достал часы, откинув крышку, посмотрел на циферблат, потом бросил взгляд на стоящий напротив нас японский крейсер и произнёс:

– По времени уже должны были мины поставить. Они пошли тремя парами налегке с ручными зарядами. Теперь остается дождаться сигнала и выставить время на взрывателях, – кап-два усмехнулся. – Вот и стою на палубе, жду, когда наши гости покинут шхуну. Полчаса хватит, Тимофей Васильевич?!

– Думаю, хватит.

– Тимофей Васильевич, – вмешался в разговор капитан шхуны, – может быть, лучше спустимся вниз. Что-то я не доверяю особо нашему гриму, как бы этот японский офицер нас не узнал. Не хватало ещё всё испортить.

– Уговорили, Антон Сергеевич, пойдёмте обратно ко мне в каюту. Дождёмся конца досмотра там.

Следующий раз я с Палецким появился на палубе, когда японцы отчалили от нашего трапа и пошли к своему кораблю. Буквально через десять минут крейсер «Касаги» прошёл мимо нас, а вслед за ним устремилась «Ангара».

– Как всё прошло? – поинтересовался я у Кононова.

– Замечательно, Тимофей Васильевич. Загудин был великолепен, убедителен и дотошен настолько, что японский лейтенант буквально сбежал от него, – командир боевых пловцов улыбнулся, а стоящие рядом офицеры и нижние чины весело рассмеялись. – Крейсер заминировали тремя ручными зарядами. Через двадцать минут они должны рвануть. «Касаги» мили на четыре от силы пять уйти успеет. Подождём. Тем более вот-вот «Рион» показаться должен. Атаку миноносок будем проводить, Тимофей Васильевич?

– Подождём подрывов мин, а дальше по обстановке. Понадобиться добить, атакуем миноносками. Я теперь больше думаю о том, как «Ангару» отбивать будем.

– А в чём проблема? – поинтересовался капитан шхуны.

– Насколько я понимаю весь экипаж с медицинским персоналом в руках у японцев. Не думаю, что там сейчас большая по количеству абордажная команда, но после подрыва крейсера, «Ангару» привлекут к спасательной операции. Количество японцев на борту значительно увеличится, пускай и не вооружённых.

– Так «Рион» подойдёт, и они сдадутся, – произнёс Загудин, видимо ещё не выйдя из образа учёного-интеллигента.

– Боюсь, господин мичман, не сдадутся, а будут отбиваться до последнего. Не удивлюсь, если и весь экипаж «Ангары» с медперсоналом госпиталя перебьют.

– Тимофей Васильевич, Вы считаете, что такое может произойти?

– Господа, я уже говорил, что японцы мыслят по-другому. Не надо ждать от них европейских традиций ведения боевых действий. Вспомните расстрел в воде экипажа «Варяга». Да, они пытаются перенять наши взгляды на войну, но когда их прижмёт, быстро вернутся к своим обычаям, вплоть доотрезания головы у поверженного противника, которое называется «сюкю но агэру», что в переводе означает «взять голову».

– Господи, какая мерзость! – возмущённо произнёс кто-то за моей спиной.

– С этой мерзостью японцы живут больше тысячи лет. У них голова врага была доказательством выполненного воинского долга. Победитель отрезал противнику голову и приносил ее в подарок своему командиру, как отчёт о своих боевых действиях. В шестнадцатом веке даже существовали специальные рекомендации по отрезанию головы поверженному противнику, в том случае, если голова не была отрублена в ходе боя, а противник лежал на земле и ещё был жив, – я сделал паузу и обвёл взглядом стоящих передо мной. – Поэтому я и опасаюсь того, что японцы и сами не сдадутся, и могут всех пленных перебить. Для них отрубить голову пленному без сеппуку, значит обесчестить врага.

– И что тогда нам делать? Там же больше сотни наших будет, – произнёс Загудин, с каким-то недоумением глядя на меня.

– Считаю, что необходимо с абордажную группу на «Ангару» отправлять. Кстати, Антон Сергеевич, одну из миноносок укомплектуем нашей абордажной командой, как самой подготовленной для таких действий. Радируйте Александру Васильевичу, чтобы выслал одну из миноносок к нам, ещё две пускай укомплектует группами захвата. Оставшиеся две с торпедами должны будут готовы атаковать крейсер «Касаги», если он останется на плаву.

Дальше события помчались вскачь. Минут через десять к нам подлетел торпедный катер. В мыслях всегда его так называл, да и вслух в последнее время. Наша шхуна продолжала лежать в дрейфе, причём таким образом, чтобы корпус корабля закрывал для «Касаги» обзор с его кормы. Ещё минут через пять к правому борту пришвартовалось ещё два катера с абордажниками на борту. Командиры миноносок и старшие команд поднялись на шхуну.

С «Марселя» в захвате «Ангары» должны были участвовать пятнадцать человек под командованием боцмана Маслова. Этих ухарей собирали с Балтийской и Средиземноморской эскадр. Как ни странно, большинство из отобранных абордажников на «Рион» и «Марсель» имели казачьи корни. А с группой, размещённой на шхуне, в своё время, пришлось даже мне поработать по тактике ведения боевых действий в ограниченном пространстве, коим являлось внутренние помещения корабля. Я в этом был отнюдь не специалист, но знания из будущего, да и подготовка офицера ГРУ позволяли создать хоть какую-то теорию и практику таких действий.

Общее количество абордажников, которые должны были захватить «Ангару», составляло сорок пять человек или пятнадцать троек. Все они были вооружены парой пистолетов Люгера под девятимиллиметровый патрон и пистолетами-пулемётами Мосина. Это был шестой вариант, созданного ещё три года назад пистолета-пулемёта группой Мосин-Фёдоров-Токарев-Дегтярёв. И он уже был более-менее похож на пистолет-пулемёт Судаева.

К пистолетам-пулемётам у каждого бойца было по четыре запасных магазина на тридцать пять патронов, которые размещались в «лифчике» поверх пробкового спасательного жилета. Таким образом, огневая мощь каждого абордажника составляла шестнадцать пистолетных выстрелов и сто семьдесят пять, можно сказать, автоматных. Кроме того, у каждого из штурмовиков было по три светошумовой гранате.

– Итак, по предварительным данным наблюдения за «Ангарой» имеем три потенциальные огневые точки. Здесь, здесь и здесь, – я указал карандашом на схеме нашего бывшего корабля места, где были замечены посты из двух-трёх японских матросов с арисаками. – Плюс, ориентировочно, до тридцати человек в трюме и надстройках. Рубка и машинное захвачены и контролируется японцами. Боевая задача – высадиться на борт «Ангары» с торпедных катеров, зачистить судно, обыскать его, освободить экипаж, взять судно под контроль и сопроводить его до точки рандеву с нашими кораблями.

Собравшиеся в кают-компании офицеры и три боцмана внимательно слушали меня, бросая взгляды на листки со схемами, которые я быстро набросал.

– Первая стадия операции: после того как подорвётся крейсер «Касаги», а «Ангара» ляжет в дрейф, два катера с противоположной от крейсера стороны подходят к госпитальному судну, и их абордажные команды, забросив кошки, поднимаются на судно. Третий катер, а в случае, если атаковать «Касаги» дополнительно не понадобится, то ещё две миноноски прикрывают огнём из пулемётов подъём на борт этих абордажных команд, – я взял один из листков.

Посмотрев на схему машинного отделения, мысленно улыбнулся про себя: «Пикассо отдыхает».

– Вторая стадия операции – зачистка судна. Первая команда захватывает рубку, вторая команда машинное отделение. Особое внимание уделить кингстонам. Здесь и здесь. Японцы могут попытаться затопить судно. Третья команда, поднявшись на борт, чистит каюты и трюм. Работаем волнами. Гранат светошумовых не жалеть. Японцев тоже. Вспомните, как они расстреляли в воде экипаж «Варяга».