Право на жизнь (СИ) - Гущина Яна. Страница 19

Чтобы отблагодарить девушку за помощь, он изобразил томный взгляд, провёл тыльной стороной пальцев по её щеке и поцеловал в губы. Она с радостью откликнулась на его поцелуй, а Кирилл не испытал ничего кроме равнодушия. Ему было несложно поцеловать её, так почему бы не осчастливить девушку?

* * *

Я проснулась от резкого торможения поезда. Еле продрав глаза, даже не сразу поняла, где нахожусь. Светало, и вагон наполнился неясным сумраком, быстро рассеивающимся под лучами солнца, проникающими через узкие щели под крышей.

Ночью мы с Максом несколько раз окунались в пучину страсти, и заснули совсем недавно. Настолько увлеклись сексом, что даже не позаботились о том, чтобы одеться. Занималось утро, и наш обнажённый вид стал всеобщим достоянием. Поспешно укрывшись одеялом, я натянула на себя платье. Пока я копошилась под одеялом, Макс с невозмутимым видом надел на себя штаны и рубашку.

- Чего уставились? - напустился он зрителей. - Можно подумать, сами этим не занимаетесь!

Окружающие тут же сделали равнодушные лица. И впрямь, кому какое дело! Запрета на секс между мужем и женой не было, так что ничего из ряда вон выходящего не произошло.

- Чего поезд остановился? - спросил один из пленников. Его звали Сергеем. - Скорее бы уже добраться до места, а то жену укачивает от постоянной тряски.

- Поверь, мужик, находиться здесь - не худшее их зол, - крякнул конвоир, ковыряя в зубах грязным ногтем мизинца. - Сейчас высадим из нескольких вагонов обычно рождённых мужчин и поедем дальше.

- А куда отправят этих мужчин? - не унимался Сергей.

К нему подошёл Павел и тоже прислушался к разговору.

- На рудники, - заявил конвоир и, злобно зыркнув на Сергея и Павла, заявил: - Вы бы тоже могли там оказаться, если бы не были женаты. Велено семейные пары пока не трогать.

- Я - искусственник, - тут же вставил Сергей. Мол, он не при делах. Его трогать нельзя.

- Вся партия в нашем вагоне - смешанные браки, и раз ты искусственник, тогда твоей жёнушке не повезёт, если окажется, что она не беременна, - продолжил глумиться конвоир.

- Тебя переведут в питомник для скрещивания с искусственно рождёнными женщинами, а твою благоверную отправят на потеху мужчин.

- Заткнись! - взревел Сергей и набросился на прутья решётки. - Она беременна! Второй месяц!

Но конвоир уже не слышал его. Он подхватился, выставив автомат вперёд, и заорал:

- А ну прочь от решётки, тварь! Бунтовать вздумал?

Жена Сергея кинулась к супругу и оттянула его от решётки.

- С ума сошёл, что ли? - начала она унимать его. - Зачем нарываться? Чем меньше мы их злим, тем больше шансов живыми доехать до распределителя.

Сергей стиснул зубы и гневно глянул на неё, а потом подошёл к Максиму и сел рядом.

- Надо срочно бежать, - поделился он размышлениями.

Макс кивнул и тихо произнёс:

- На стоянке бежать не стоит. Там много народа. Знают, что поезд полон пленников, так что во время остановок повышенная охрана.

- Я тоже думал об этом, - признался Сергей.

- Надо напасть на конвоиров во время движения поезда, - предложил Максим, поглядывая на вооружённую охрану.

Снаружи послышались многочисленные шаги, крики и бряцание оружия: охранники станции и конвоиры других вагонов высаживали пленников.

К Максу и Сергею подсел Павел.

- Сегодня должен объявиться врач, чтобы осмотреть наших женщин, - напомнил он, понижая голос, чтобы не быть услышанным. - Надо воспользоваться моментом.

- Боюсь, что побег во время его посещения невозможен, - возразил Сергей, качнув головой.

- Отчего же? - не понял Павел, набычившись. При этом он деловито поправил ворот рубахи.

- Оттого, что осмотр, наверняка, будет во время стоянки.

Макс кивнул в поддержку Сергея.

- Не повезут же они врача вместе с нами!

- Вероятнее всего, наших жён выведут из вагона, - продолжил Максим. - Думаю, что где-то на полустанке есть больница, или смотровой кабинет, так что план побега надо менять. Нельзя отпускать наших женщин. Назад их могут не вернуть.

Все трое задумчиво замолчали.

- Вы чего там кучкуетесь? - завопил один из конвоиров и сурово вскинул автомат. - А ну разошлись! Или вы не слышали предупреждения, что всякие переговоры будут пресекаться? Сейчас расстреляю всех неугодных, а начальству доложу, что вы напали на меня.

Серёга с Пашкой тут же отошли от нас. Я глянула на Максима. Он был чернее тучи. Видимо, не знал, что предпринять для успешного побега. Оставаться здесь было нельзя.

Высадив пленных, поезд тронулся. Мы все были, как на иголках: осмотр врача не сулил ничего хорошего, а удрать из вагона мы не могли: толстенные стены, прочные решётки, вооружённые конвоиры, а мы - как звери в клетке.

Следующая остановка поезда была ближе к вечеру. Двери нашего вагона отъехали в сторону, внутрь ввалилось пять человек вооружённой охраны, а если судить по галдежу снаружи, то там остался десяток солдат.

- Мужчины остаются в вагоне, а женщины выходят! - скомандовал один из вошедших, видимо, начальник.

Угрожая автоматами, наших мужчин оттеснили вглубь вагона. Женщины попрятались за мужей, отказываясь выходить. Конвоиры вошли внутрь клетки.

- Что, твари, сопротивляться вздумали? - гаркнул один из них! - Раз так, приступим к расстрелу!

Слова не разошлись с делом: он пустил автоматную очередь по рядом стоящим. Несколько человек упало. Звуки выстрелов, крики смешались. Озверелые пленники набросились на конвоиров. Отпихнув меня в глубь вагона, Макс первым кинулся на вооружённых людей.

- Стой, - испуганно крикнула я, и попыталась удержать, но ухватила лишь воздух: Макс уже был в центре потасовки.

Как только пленники напали на охранников, стрелять никто не осмелился: можно было убить своих. Глухие удары сыпались направо и налево. Наши мужчины ожесточённо колотили охранников. Те отвечали тем же и вдобавок пустили в ход ножи. Но пленникам, кажется, это только и нужно было: они навалились на конвоиров и разоружили их.

Я видела Макса в пылу битвы. В первые же минуты ему врезали несколько раз по лицу, разбили губы и нос до крови. Но Макса это ещё больше взбесило, и он кинулся на одного из охранников. Тот выхватил нож. Всадил по самую рукоять Максу под рёбра. Я завопила, глядя, как согнулся Макс. Из раны хлынула кровь. Противник огрел его прикладом. Максим свалился.

Охранник решил, что убил его и отвернулся, чтобы заняться другими пленниками. Но Макс, корчась от боли, вытащил из тела нож, поднялся и кинулся на противника. Этим же ножом Макс перерезал ему горло и отобрал автомат.

Другие мужчины тоже справились с охраной, и теперь власть перешла в наши руки.

- Дайте нам выйти! - выступил вперёд один из наших. Вид у него был настолько зверский, что даже страшно стало.

Обезоруженных конвоиров наши мужчины взяли в заложники. Те сильно перепугались, но, видимо, не пленников, а своих же: в вагон влезли ещё люди, вооружённые до зубов, и направили оружие на нас.

- Мы даём вам шанс сдаться, - заговорил один из вошедших. - Если сейчас же не сложите оружие и не отпустите наших людей, то перестреляем всех до единого.

- Но у нас ваши люди! - с ехидцей заметил Пашка.

- Я вижу, - кивнул тот, кто начал переговоры. - Только все они заражены вирусом зла, и их смерть не будет трагедией.

Услышав, что заложники - заражённые, Пашка отпихнул от себя того, кого до этого крепко стискивал, не давая шевельнуться.

Мне было плоховато видно из-за спин впередистоящих, но всё же я увидела, как наши мужчины стали отталкивать от себя заложников.

- Стойте! - заорал Максим, и у меня аж сердце остановилось от страха - ну чего он лезет вперёд всех? - Вы что, не понимаете, что все конвоиры зараженные, и мы с вами уже должны были подхватить этот вирус. А если не подхватили, то это обязательно случится. Нам нужна свобода любой ценой! А с вирусом будем разбираться позже! Если останемся в плену, то просто умрём, или нас убьют.