Зов Арахны (СИ) - "Сереброса". Страница 68

— Что за планета? Что на ней? — сразу спросил Редер, его лицо стало ещё жёстче, чем обычно перед заданием.

— Одна из бывших баз Консорциума. В конце войны там обосновались дезертиры из флота АНК. Сидели там тихо мирно, ещё пару лет после войны. Один из них попался на контрабанде уже много лет спустя. Почему мне и стало известно об этом месте. На базе был брошен как минимум один дальний разведчик типа «Альбатрос», первых серий. Не на ходу, но тогда оставался ремонтопригоден. Есть также неподтверждённая информация, что там же был центр сбора данных со станций прослушивания в системе. А главное, там должна быть инфраструктура, неплохие ремонтные мощности и обширные склады, в том числе продовольственные. Вашей задачей будет захват и освоение базы.

Дюпре кивнул и тут же задал вопрос:

— А что дальше, майор?

— Превратить базу в готовый форпост для нас. Инженерно-техническую группу сейчас соберут. Проследите, чтобы не было никаких передач, в любых диапазонах. Системы связи исключительно на приём. Если там действительно сохранились станции прослушивания, это сделать не сложно. В случае, если в течении полугода не получите вестей — значит я облажалась и вы сами по себе.

Маккелен выудила из стола два информационных накопителя и по очереди бросила их через стол Дюпре и Редеру.

— Здесь всё. Готовьте своих людей. О месте высадки и задачах проинструктируете их по прибытии на место.

Глава 24

Когда тряска остова корабля перешла в хаотичную болтанку, аварийная капсула начала раскачиваться и подпрыгивать. Гвоздикина с трудом сумела нацепить наголовник и закрепить руки. Через мгновение капсула, вместе с куском переборки, взлетела вверх и ударилась о потолок отсека. Запоздало сработали пеногелевые компенсационные подушки, обнимая тело со всех сторон в активном поле гашения. Лишь немного оставалось пространства перед носом и ртом, для дыхания. А потом там, снаружи, что-то взорвалось. Пылающий корпус «Кантабрии» развалился на несколько крупных кусков. Наталья этого не видела, она не могла знать, что происходит снаружи. Но то, что началось после первой встряски, подсказало разгадку. Та часть, в которой была капсула Гвоздикиной, после взрыва моталась в набегающем потоке, заново обгорая и выравниваясь по новой траектории. Незакреплённая спасательная оболочка громыхала внутри выгоревшего отсека. Юную пассажирку швыряло в этом крошечном защитном коконе, получившем несколько сильных ударов, с оглушительным громом сотрясших не способное сопротивляться тело. До предела киберизованный организм держался стойко, чего нельзя было сказать о психике. Стало страшно как никогда раньше, даже контрольные системы перестали справляться, Наталья завизжала. После очередного удара, капсулу очень резко крутануло и со всего размаха ударило о переборку. Воздух вышибло из искусственных лёгких, клацнули зубы, в зрительных сигналах мелькнули помехи. Сверхпроводящие пеногелевые подушки дрогнули, уколов электрическим током, и снова напружинились. Что-то запищало над ухом, но звук сигнализации тут же утонул в металлическом грохоте, смешанном с вибрирующим гулом, идущим снаружи. После очередного удара, когда зрение едва не погасло, а слуховые сенсоры опять зашкалило, уже прощаясь с жизнью, Гвоздикина почувствовала невесомость. Оборвался поток непрерывного грохота и скрежета, вокруг висело безмолвие. Теперь она просто падала, в звенящей тишине. Сначала в голове мелькнула мысль, что всё, наконец, закончилось, она умерла. Но капсула снова стукнулась о металл палубы, качнулась и ткнулась во что-то ещё. Значит ничего не закончилось. Просто скорость наконец-то снизилась и теперь металл корпуса не горел и не рвался в клочья.

Если бы рядовой первого класса Гвоздикина умела молиться, и знала бы кому, она бы молилась. Свободное падение. Она пережила самый страшный в её жизни вход в атмосферу. Баллистическое неуправляемое торможение на разбитом вдребезги корабле. Такое она видела только в сериалах про галактических героев. Но капсула ещё цела и её чуть живой пассажир тоже. Правда она ещё далеко не в конце этого действа, и неизвестно, чем обернётся приземление. Что там, внизу?

«И где же ты теперь находишься, Майер? Угораздило же тебя». Разговор с самой собой пока начинался только в голове. Что будет дальше?

В кресле-капсуле пилота было обманчиво уютно. Если не смотреть на сваленную у ног горку пищевых упаковок из рационов спасательных комплектов. Снаружи, во внутренностях «кинжала» уже царил холод. Хоть температура ещё и не опустилась ниже нуля, терморегуляция была нарушена. Внешняя защитная бронекрышка капсулы ещё была открыта, а через прозрачную внутреннюю можно было посмотреть, что творится внутри обитаемого отделения. Там было сумрачно, горели только аварийные лампы и всего два оставшихся монитора. Уже пять дней разбитый истребитель болтался в пустоте. Катрин совершенно не представляла, где. Все навигационные приборы, системы связи и ориентации корабля, сгорели. Всего правого борта, вместе с орудийной установкой и её огневыми конденсаторами, похоже, просто больше не было. Холод начал проникать в истребитель именно с той стороны. Сам прочный корпус лётной кабины уцелел и остался герметичен, но вот основной и запасной реакторы вышли из строя. Сгорело множество разных систем. Скоро аварийный фазовый реактор выработает свой ресурс и весь корабль, кроме кресла-капсулы, погрузится в темноту. Интересно, сколько проработает осевое ядро, оставшись без питания? Ходило много историй о том, как в космосе находили давно пропавшие корабли, застывшие уже мёртвыми, оледеневшими грудами металла, без капли энергии, но со всё еще работающим осевым полем. И зачем она сейчас думает об этом? Бредовые мысли посещают её голову всё чаще. Не сразу Майер поняла, что же случилось. Почему истребитель не испарился, в каскаде потоковых ударов, и она всё ещё жива? Только когда заглянула в отчётные логи центрального компьютера, увидела, что машина в последний момент выполнила заложенный в ней алгоритм спасения. За мгновение до уничтожения, «кинжал» перешёл в режим сверхсветового полёта. Полёта, опровергающего стандартные представления о космических путешествиях, устоявшиеся на территории Альянса Независимых Колоний. Как это всё работало, Катрин знала только со слов инструктора. На этом космолёте стоял двигатель, использующий совершенно незнакомый физический принцип. Старикан обещал разъяснить в подробностях потом, но это «потом» похоже уже никогда не настанет. Ведь своими отчаянными манёврами Майер перегрузила ходовые системы истребителя и аварийный протокол, заложенный этим самым инструктором, сработал чуть позже, чем нужно. Подбитый «кинжал» пролетел в этом странном режиме много меньше запланированного, вдобавок, похоже, ещё и сбившись с курса.

Пять дней. Кресло-капсула работало безотказно, рециркуляция воздуха, температурный режим, связь с ещё действующими системами корабля. В первые часы, справившись с нахлынувшим отчаянием, Катрин пыталась включить связь, перезапустить один из реакторов или хотя бы в общих чертах понять, где она оказалась. Металась от мониторов систем к аварийным ручным консолям и обратно. Не сразу догадалась проверить запасы пищи и воды, да прочитать, наконец, в подробностях, инструкцию к этому сложному и громоздкому скафандру. Опуская все технические и медицинские подробности, эта оболочка позволяла контролировать очень многие функции организма, избавляя, на время, от необходимости посещать душ, туалет и от потребности спать. Бионическое подобие стрекательных клеток своими тонкими усиками соединялись с организмом пилота. Через них оболочка брала на себя контроль за многими процессами, иногда дополняя собой, своими системами. В отличие от нейро-магнитного соединения, здесь взаимодействие с телом было намного глубже, чем в стандартных системах АНК, и давало бионической машине теснее взаимодействовать с пилотом. Всё это предоставляло возможность не покидать скафандр и беречь ресурсы. Но возникал вопрос, сейчас такое технологическое чудо давало ей надежду или просто продлевало агонию? И Катрин не знала, что думать. В руках она сейчас держит последний паёк из спасательного комплекта. На коленях почти пустая фляга воды, она выпила, сколько смогла. По инструкции к скафандру, воду лучше всего держать в себе. Вот только… скорее всего, никто не знает, где она находится и что с ней. Маяк исправно работал первые три дня, но передавал ли он хоть что-то, выяснить она не смогла. Да и кто услышал сигнал, будь он и правда отправлен? Во всей этой спешке, никто не сказал, какой кодовый шаблон заложен теперь в этом маяке. Если он прежний, то это код боевой машины Консорциума. А если новый, то это всё равно код мятежного корабля. Кто прилетит на зов такого маяка? А если на самом деле маяк неисправен и никакого сигнала не посылал? Сколько ещё протянут системы корабля? Сколько проработает кресло-капсула? Как долго придётся ждать смерти от истощения или удушья? Или её прикончит что-то другое? Она уже перепробовала всё, чтобы заставить работать хоть одну из ключевых систем. Ничего не помогло, к вечеру третьего дня Катрин окончательно поняла, что ничего больше сделать не сможет. А теперь подходили к концу уже вторые сутки тоскливого, сводящего с ума ожидания. Сидеть и ждать участи становилось невыносимо. Может быть, проще вылезти из капсулы, дойти до шлюза и…