Время не властно - Сальваторе Роберт Энтони. Страница 3

– Тем не менее из всех четырех твоих новостей именно последняя является самой важной с точки зрения Ллос, – с упреком заметила Верховная Мать. – Скорее всего, именно она дает нам ключ к желаниям Ллос, к пониманию того, чего богиня ожидает от нас в сложившейся ситуации.

Громф пожал плечами с таким видом, словно сестра болтает о сущих мелочах… потому что для него воскрешение Закнафейна не представляло никакого интереса. За время, проведенное на поверхности, он стал свидетелем и участником восстановления Главной башни тайного знания, которое, казалось, было под силу лишь богам. И тем не менее это предприятие осуществилось без участия демонической Паучьей Королевы или какого-либо другого божества. Используя могущество Предвечного, сидевшего в Гаунтлгриме, в глубокой огненной пропасти, Громф и другие чародеи «вырастили» живую башню, магическое полое каменное «дерево» невероятных размеров и поразительной красоты. Это сооружение заключало в себе сверхъестественную мощь древнего существа, не менее грозного, чем божества Торила.

Громф планировал руководить изучением башни и ее возможностей, а заодно приобретать новые знания, полезные для его целей, и увеличивать собственное могущество. Некогда он считал, что пост архимага Мензоберранзана станет вершиной его достижений, но теперь он открыл для себя новые горизонты.

И какое ему после этого дело до простого воина по имени Закнафейн До’Урден?

– Как удачно, что сейчас архимагом Мензоберранзана является этот Тсабрак Ксорларрин, – произнесла Квентл, пока все эти мысли проносились в мозгу Громфа.

Очевидно, замечание Верховной Матери имело целью уколоть его самолюбие.

Но Громф про себя согласился с сестрой. Чем меньше времени он будет проводить в родном городе, размышлял маг, тем лучше для него. По правде говоря, ему вообще не хотелось здесь появляться. С другой стороны, он прекрасно понимал: если он не станет докладывать Верховной Матери Квентл о текущих событиях во всех подробностях, она может доставить большие неприятности ему самому и его растущей башне.

В этот момент величественные двойные двери тронного зала Бэнров распахнулись, и в дальнем конце длинного и узкого помещения появились три женщины-дроу, облаченные в платья жриц Ллос. Роскошная одежда и драгоценности говорили о высоком положении женщин.

– Ну? – воскликнула Квентл нетерпеливо, стоило посетительницам подойти ближе.

Жрица, которая шла в центре и очень походила на Верховную Мать, за исключением необыкновенно высокого роста, пренебрежительно фыркнула и покачала головой.

– Ничего, – произнесла она. – Ни служанки богини, ни другие демоны, с которыми мы общались, не смогли объяснить возвращение Закнафейна До’Урдена. Оно просто произошло, и все; мы не получили даже намека на то, почему это случилось.

Верховная Мать Квентл приподняла бровь; проницательный Громф догадался, что от нее не ускользнула презрительная нотка в голосе их сестры Сос’Умпту, а также тот факт, что жрица не обратилась к правительнице города по правилам – с упоминанием титула. Громф подумал, что это весьма типично для надменной Сос’Умпту – никогда не выказывать уважения и преданности никому, кроме Ллос. Он ненавидел ее сильнее всех остальных своих сестриц, вместе взятых.

– И никакого намека на то, кто это совершил? – уточнила Верховная Мать.

– Никакого, – отрезала Сос’Умпту. – В ответах множества демонов, допрошенных мной, я не уловила никаких эмоций, лишь безразличие. Это касается даже служанок богини; отсюда я делаю вывод, что йоклол либо получили приказ забыть об этом происшествии, либо им действительно все равно.

– Выходит, Ллос не имеет отношения к возвращению Закнафейна, – вслух размышляла Квентл.

– Сос’Умпту этого не говорила, – счел нужным напомнить Верховной Матери Громф, и собственное замечание доставило ему немалое удовольствие.

Верховная Мать резко обернулась и устремила на брата уничтожающий взгляд, но затем поерзала на троне и снова уставилась в пространство. Она вспомнила, что именно сказала Сос’Умпту, хорошенько обдумала слова сестры и намек, содержавшийся в замечании Громфа.

– Паучья Королева не перестает загадывать нам загадки, – проговорила Квентл.

– А может быть, это событие действительно не имеет никакого значения, – вступила в беседу Верховная Мать Зирит, старшая из трех женщин. Мать Ксорларрин удобно устроилась среди подушек на магическом парящем диске, и, когда взгляд Квентл упал на нее, она ухитрилась сидя поклониться правительнице города. – Существуют другие неотложные проблемы, требующие нашего внимания, – развивала свою мысль Зирит. – Имя Дзирта скоро забудется, но сначала мы постараемся, так сказать, развенчать образ героя, ведь мы своими глазами видели, как он шел против собственного народа на стороне дворфов и эльфов. Для жителей Мензоберранзана он не станет образцом для подражания, несмотря на старания этой странной молодой девушки, которую вы зовете Ивоннель.

Квентл придала своему лицу безразличное выражение, дав понять, что подчиняется неизбежности; когда Зирит произнесла имя, она перевела взгляд с Громфа на третью женщину, Минолин Фей. Именно эти двое являлись родителями Ивоннель, хотя Квентл до сих пор не могла понять, почему такая тупица и бездарность, как Минолин Фей, удостоилась милости вынашивать необычное дитя. Такого же мнения придерживалось и большинство других жриц, и Громф прекрасно знал об этом. Громф лишь многозначительно кивнул своей могущественной сестре, потому что, признаться честно, он и сам не знал ответа на этот вопрос. Минолин в свое время стала для него игрушкой, развлечением, не более того. Мысль о том, что результатом его развлечений явилось такое удивительное, необычное существо, как Ивоннель, ошеломила архимага не меньше, чем остальных. Однако, поразмыслив, он, естественно, счел это очередным доказательством своего превосходства над прочими мужчинами-дроу.

– Дзирт послужил орудием, проводником могущества «улья» иллитидов, проницателей сознания, только и всего, – закончила Верховная Мать Квентл безапелляционным тоном. Все поняли, что она решила сказать последнее слово по этому вопросу, вызывавшему у нее особенное раздражение. – Жаль лишь, что энергия иллитидов не уничтожила его самого вместе с другой еретичкой, которая находилась рядом с ним и направляла силу их «улья».

Громф снова кивнул, хотя отнюдь не был согласен ни с такой однобокой оценкой ситуации, ни с речами Зирит. Весь Мензоберранзан знал, что Зирит Ксорларрин сочувствовала положению «слабого пола» в обществе дроу; она и ее Дом лояльнее остальных относились к своим мужчинам и позволяли им занимать высокие посты. Но даже она в полной мере не осознавала живучести той идеи, которую олицетворял собой Дзирт. Откуда ей было знать, что его имя шепотом произносили в забегаловках Вонючих Улиц, за стенами дворцов высокопоставленных дроу, где суетились мужчины, покорно исполнявшие волю своих полновластных хозяек – женщин.

«А может, она все это знает и понимает», – вдруг подумал Громф, когда Зирит едва заметно подмигнула ему. Может быть, ее заявление насчет того, что Дзирта скоро позабудут, – лишь лицемерная ложь, предназначенная для ушей Квентл и особенно Сос’Умпту, его кошмарной сестрицы, фанатичной поклонницы Ллос.

– В таком случае перейдем к другим, более важным проблемам, – подытожила мудрая Зирит. – Будет ли Дом До’Урден официально переименован в Дом Ксорларрин на следующем заседании Правящего Совета?

– Обязательно, Мать Зирит, – подтвердила Верховная Мать Квентл. – Теперь это твой Дом, его охраняют воины из твоей семьи, и потому он должен носить твое имя, имя, вселяющее страх в сердца наших общих врагов. Ты останешься в жилище у Западной Стены или займешь свой прежний дворец?

– Как тебе будет угодно.

– Пусть прежний дворец станет твоей официальной резиденцией, – решила Квентл, удивив всех присутствующих. – Дом До’Урден пока тоже оставь себе, но позднее я отдам его в качестве заслуженной награды семье, которую сочту нужным возвысить.