Пляска змей (СИ) - Боровски Марк. Страница 43
Оливер, в который раз, отчаянно попытался разорвать свою волосяную клетку, но как и все его прочие попытки, эта не возымела никакого успеха. Тогда, он выдохнул сквозь плотно сжатые зубы, и произнес:
— Вот сейчас я безумно жалею, что Григорович не проводил надо мной никаких экспериментов, что не наделил меня какой-нибудь силой, которая пусть даже изуродовала бы меня, но все же — это сила. Я очень жалею, что не способен изменить что-либо… Сара.
— Да не дергайся же ты… — Раздраженно вымолвила скрываемая туманом, а может быть и являющаяся его частью, моя мать. — Здесь, в сумеречном промежутке, пространство в какой-то степени подчиняется мне… Сейчас, Оливер, ты, моими особыми путями отправишься к своему хозяину, и доложишь ему обо всем. Ты готов?
— Нет…
— Это не имеет значения…
— Клянусь, Сара! — Неожиданно воскликнул Оливер. — Я бы защитил тебя сейчас, если бы мог! Я бы сделал все, что угодно.
Может быть и так, подумала я. Может, это и правда. Да только уже поздно, Оливер. Прощай… Скорее всего, прощай навсегда.
Пол под моими ногами задрожал. Почувствовав это, я начала медленно отступать к двери. Послышался громкий треск ломающихся досок, и между Оливером и Алисой вдруг выросла ржавая металлическая труба, из которой валил черный дым… По виду, эта труба была очень похожа на водопроводную, однако имела достаточную ширину, дабы вместить в себя несколько человек. Сначала, труба застыла на определенном уровне, между полом и потолком. Потом внезапно снова ожила, и начала извиваться будто змея. Оливер смотрел на нее с холодным страхом в глазах. Волосы постепенно отпускали его, и когда отпустили полностью, труба на него накинулась, и он за несколько секунд исчез в ее черном зловонном зеве…
После этого труба, продолжая извиваться и изрыгать черный дым, от которого в комнате порядком потемнело, скрылась под изломанными досками пола.
— Вот и все… — Пропела моя мать. — А теперь дочь, вернемся к тебе…
Алиса развернулась в мою сторону, и медленно двинулась вперед…
Искалеченное, спящее девичье лицо, и пляшущие, жуткие, красно-белые волосы… Все это, словно бредовый страшный сон. Может быть, это сон и есть…
Тело Алисы двигалось ко мне изломанной походкой марионетки. Я отступала. Что моя мать намерена совершить сейчас? Неужто убить меня? Но я не хочу умирать! Я не могу…
Тело Алисы с нечеловеческой скоростью метнулось вперед, и успеть хоть как-нибудь среагировать у меня не было и шанса… Правая нога девочки взлетела вверх, неуловимым движением мелькнула передо мной в воздухе, и после чудовищно-сильного удара в живот я буквально вылетела из комнаты, подобно тому, как пробка вылетает из горлышка бутылки шампанского. Во время этого краткого полета, комочек пережеванной полыни, вместе с несколькими крупными каплями крови, выскочил из моего рта…
Приземлилась я рядом с рельсами, на гравий… Боль в животе не давала вздохнуть. Ох черт! Как же больно… Этот удар запросто мог убить меня, или даже убил… Ведь если повредились какие-нибудь внутренние органы, то мне точно конец…
Морщась от боли и задыхаясь, я подняла отяжелевшую голову вверх. Алиса медленно выходила из комнаты. И вдруг, в этом огромном туннеле, я увидела исполинскую полупрозрачную фигуру, возвышающуюся над девочкой. Фигура хоть и была полупрозрачной, но странным образом отчетливо обрисовывалась в тумане…
То была моя мать, точно она, но только вот выглядевшая теперь совершенно иначе… Длинное приталенное черно-белое платье обнажало острые плечи. Больше не рыжие и волнистые, но черно-белые и прямые волосы опускались к этим плечам. Из волос, чуть отступая ото лба, возвышались два красных сияющий рога, а между ними парил без всякой поддержки черно-белый полумесяц…
Ладони матери были выставлены вперед, скрюченные пальцы шевелились управляя телом Алисы. С каждой секундой гигантская фигура ее все более четко проступала из тумана.
— Мама… — Пораженно пробормотала я.
— Мама… — Моя мать передразнила меня. — Ты права. Тогда я хотела, чтобы вы — дорогие мои дочери, убили меня. И вы исполнили мое желание… Но… Перед смертью я испытала такие муки, что покуда та пришла, я успела лишиться рассудка. Благодаря своему новоприобретенному безумию, я попала под власть неких существ, которые утащили меня в темный промежуток… Но все к лучшему. Там я переродилась, слилась с чем-то большим… И мне открылось многое, я многое поняла… Я поняла — что любовь это то, что неизбежно приводит человека к страданиям, рано или поздно… Любовь сводит с ума, и делает слабым… Любовь — это сладкий яд, который вполне способен сгубить тебя незаметно. Но страдания — это хорошо. Страдания почти всегда приводят к развитию. Достаточно ли ты страдала в этой жизни, дочь моя? И достаточно ли любила?
— Больше чем хотелось бы… — Вымолвила я холодеющими губами.
— Разве это не прекрасно? — Голос матери плавал надо мной, околдовывая мой разум. Но моя ли это мать? Может быть, это она, но лишь на малую часть… — Одно из самых великих страданий, это процесс смерти, а также то, что за ней следует… Но великие страдания приводят к великим изменениям. Хочешь ли ты стать такой, как я, дочь? Ты можешь стать очень сильной. Ты будешь способна увидеть и познать такое, что никому из живущих даже не снилось… Это такое могущество! Это существование совсем иного толка! Оно прекрасно, поверь мне, и полно возможностей… Ты готова слиться с чем-то большим?
Нервное и злое веселье вдруг стало захватывать мой разум.
— Я… Я уже слилась кое с чем…
Мать качнула головой, и от полумесяца между ее рогами внезапно пошел тихий звон.
— Ах да… Волдоар в твоем теле — крохотное недоразумение. Эта сущность соединилась не только с твоим телом, но и с духом. Однако, я могу избавить тебя от нее по щелчку пальцев. Если ты, конечно, примешь мое предложение.
Пытаясь совладать с дыханием, я переползла через рельсы к противоположной стене туннеля. Слева послышался звук приближающегося поезда… Как интересно, избавиться от одной одержимости, чтобы заполучить другую. Нет уж!
Через несколько секунд поезд разорвал туман и скрыл от меня Алису. Но мать по-прежнему возвышалась надо мной, красивая и страшная в своем нечеловеческом величии.
— Ты в сомнениях… — Задумчиво проговорила она. Голос ее перекрывал шум поезда. — Наверное, ты просто недостаточно страдала…
Наверное…
— Хочешь, я заставлю эту девочку разорвать себе горло? — Поинтересовалась мать. — Или просто прикажу ей терзать себя до бесконечности? А ты будешь на все это смотреть. Или нет… Ты хочешь увидеть своего мужа?
Эти слова заставили меня прижать руку к судорожно сокращающемуся горлу. Нет! Только не это! Пожалуйста… Мне достаточно было смотреть на то, как он умирал, много лет назад… Больше я не хочу…
Поезд пронёсся мимо и растворился в тумане.
— Я послала ему болезнь, которая сгубила его в реальности. Но он все еще здесь, в сумеречном промежутке, со мной… Не устроить ли вам свидание?
— Нет!!!
Мать улыбнулась холодной улыбкой, сощурила глаза, и Алиса у ее ног неожиданно упала наземь.
— Ты увидишь его…
Моя мама хлопнула в ладоши, полумесяц между ее рогами снова зазвенел, а стены туннеля пришли в движение. Гравий подо мной вдруг начал поглощать мое тело…
Все как и прежде. Эта сказка слишком страшная…
Гравий поглотил меня. Мелкие, острые, белые камешки впились в мою кожу, оцарапали лицо и шею…
Царапины совсем неглубокие, и почти не болят. Но внутри, в душе, болит куда сильней…
Черный потолок выплюнул меня и швырнул на пол… Теперь я находилась в узком полутемном коридоре, где стены были покрыты странным красным узором. Поднимаясь на ноги я повнимательней рассмотрела этот узор…
Красные, пульсирующие вены змеились по стенам, словно бы я находилась внутри какого-то огромного организма… Эти вены тускло светились, и именно они позволяли мне хоть что-нибудь видеть…
Как же мерзко и страшно. Во что превратился мой дом?! Во что вскоре превращусь я сама?!