Рабыня демона «Золотой горы» (СИ) - Порохня Анна. Страница 108
Я завизжала, когда что-то ледяное коснулось моей спины, и услышала знакомый смех.
- Это всего лишь бутылка шампанского! - Аластор стоял позади меня, держа в каждой руке по бутылке. - Какая ты пугливая... Я бы ни за что не подумал, что ты с легкостью отправилась соблазнять демона! Но факты говорят сами за себя.
- Ничего они не говорят. Это твое больное сознание, - буркнула я.
- С чего это оно больное? - в его голосе прозвучало обиженное удивление.
- А какое? Здоровое? Сто лет под землей пролежать... шутка ли...
- Все время поражался вам, людям... откуда у вас столько наглости и бесстрашия? - зло рявкнул демон и пошел к берегу.
- О-о... мы вообще уникальны... - прошептала я и поплелась за ним. - А вы, можно подумать, ягнята...
* * *
- Он мне кое-что задолжал, - Онокселис осторожно и опасливо обошла кровать и присела на ее край, не сводя глаз с Константина. - А что тебе до этого? И кстати, почему я не поняла сразу, кто ты?
- Благодаря этому, - Константин показал ей перстень и извлек из-под футболки деревянный крест, висящий на грубой веревке. - Этот крест сделан из креста, на котором распяли Христа. А теперь, рассказывай конкретнее.
- Хватит пугать меня, - демоница недовольно сморщилась. - Аластор нужен мне... как женщине.
- Что? - Константин не удержался и широко улыбнулся. - Ты приперлась сюда, чтобы бегать за Аластором? Как же ты узнала, что он выбрался из пещеры?
Онокселис замялась, пряча глаза, и Константин встал.
- Не заставляй меня.
- Ну, хорошо! Хорошо! - выкрикнула она, зло ударив руками по матрасу. - Я работаю на Мазариса!
- Что-о?! - молодой человек весь напрягся, с гневом сжимая крест. - Мазарис пользуется услугами демонов?!
- Можно подумать, ты этого не знал! - раздраженно встряхнула волосами Онокселис.
- Я, конечно, догадывался... - задумчиво произнес Константин. - Но чтобы так явно... И что ты должна сделать?
- А вот этого я тебе не скажу никогда! - демоница уставилась на него бесстрашным взглядом, но мужчина все-таки видел в них испуг.
- Сейчас посмотрим, - он направился к ней, но Онокселис отпрыгнула в угол, шипя, как кошка. - Это бесполезно.
Константин достал из кармана длинную верёвку, которая состояла из связанных между собой верёвок поменьше, и помахал ею.
- Знаешь, что это такое?
- Догадываюсь... - ярость и бессилие боролись внутри Онокселис. - Верёвки, которыми связывали Христа? Вы, святоши, полностью обобрали бедного Иисуса.
- Ты представляешь, какие муки ты будешь испытывать, когда я свяжу тебя ими? - Константин спокойно наблюдал, как страх перед святыми вещами побеждает упрямство. Он размахнулся и ударил демоницу веревкой, попав по лицу. Онокселис закричала от боли, а нежная кожа под глазом, запузырилась, словно на нее плеснули кипятком.
- Мазарис решил, что я могу войти к нему в доверие! Ведь я тоже демон!!! - выкрикнула демоница, закрывая руками лицо.
- Зачем?
- Чтобы заманить его в ловушку, расставленную Мазарисом! Он боится мести Аластора!!!!
- Но почему ты согласилась на это? Ведь Аластор куда ближе тебе, чем этот уродливый человечишка с манией величия?!
- Он... он... - Онокселис взглянула на Константина затравленно и жалко. - Он обещал подарить мне ноги...
- Дура... - на минуту ему стало жалко её. - Он не Бог и даже не дьявол, чтобы сделать это...
- Какое ты имеешь право стыдить меня? - ощетинилась Онокселис. - Ты, похоже, и сам, защищаешь демона!
- Я не защищаю Аластора, - ответил Константин. - Я не хочу, чтобы орден пострадал из-за мести демонов, а Аластор будет мстить... Мазарис захотел его силу, но не смог забрать ее, а теперь боится возмездия...
- Тогда чего ты хочешь? - демоница внимательно смотрела на него.
- Я хочу поговорить с Аластором. Попросить его, чтобы он не наказывал весь орден, а одного лишь Мазариса. Пусть он сам отвечает за свои дела.
- Он не станет говорить с тобой, - Онокселис усмехнулась надеждам Константина. - Как только ты снимешь свой перстень, Аластор узнает кто ты и превратит в кучку пепла.
- Вот ты мне в этом и поможешь, - Константин поманил Онокселис к себе. - Подойди сюда.
- Нет.
- Я жду.
Шипя и фыркая демоница приблизилась к нему, и Константин повёл её к рюкзаку.
- У меня кое-что есть для тебя, - он достал из рюкзака маленькую шкатулку, и Онокселис выдернула свою руку, увидев в ней тонкую цепочку с кулоном.
- Я не одену это!
- Оденешь её, или я намотаю тебе на шею верёвку. Решай.
Демоница подняла волосы, и Константин защёлкнул на ее шее замочек цепочки.
- Сейчас я наложу на нее заклятие. Если ты сделаешь что-то против меня, во вред мне, или откажешься выполнять мои приказы, кулон раскроется, и на твоей груди появится печать, которая навсегда обездвижит тебя. Ты не демон высшей касты, и справиться с тобой мне не составит труда. Ты будешь все слышать, видеть, но не сможешь пошевелиться, и, возможно, тебя примут за мертвую бездомную и похоронят в узком, темном гробу, в котором ты пролежишь вечность...
- Хватит!!!
- Ну, вот и договорились.
* * *
- У меня такое ощущение, что за нами наблюдают, - Аластор сидел на песке, положив руки на колени, в которых переливался бокал с шампанским.
- Это мания преследования, - лениво ответила я, но, если честно, у меня мороз по коже шел от темных, громадных скал, которые могли скрывать кого угодно. Мне хватало общества демона.
- Меня никогда не подводило мое чутьё.
- Может, ты боишься? - ляпнула я и сразу же об этом пожалела.
- Ты понимаешь, что ты говоришь, женщина?! - зарычал демон. - Ты обвиняешь меня в трусости?! Меня?!
- Ну, извини...
Я потянулась к бутылке с шампанским, когда Аластор неожиданно схватил меня, привлек к себе и грубо поцеловал. Он злился и вымещал это на мне, делая больно, и тогда я ответила на его поцелуй, кусая за язык. Он застонал, то ли от боли, то ли от удовольствия, а его пальцы сжали мою талию, оставляя следы. Мои руки сами обняли мощную шею демона, и я поцеловала его так, как бы поцеловала нравящегося мне мужчину... Аластор изумленно отодвинулся от меня, его взгляд помрачнел.
- Ты всё так же мне противна, женщина.
- Я тоже не в восторге от тебя, - прошептала я, чувствуя, как горят после поцелуя губы.
- Вот и хорошо.
Наши взгляды скрестились, и он отвернулся первым.
- Не думай, что твой план сработает.