Рабыня демона «Золотой горы» (СИ) - Порохня Анна. Страница 55

- Ты - нудная вредина! - Егор потащил ее в кусты. - На поляну с кривой сосной?

Эпилог

Теперь мы жили на Ворожеевском хуторе. Когда наши "археологи" отлучались по своим демоническим делам, мы частенько вспоминали всю эту историю с амулетами, сидя за бутылочкой кагора. Теперь хутор был красивым и уютным, с тремя ухоженными домишками окруженными маковым полем. Колодец демоны закрыли, а золото из кургана они все таки извлекли и отдали его в местный музей.

И кто сказал, что женщина за тридцать не может быть счастливой? А может просто стоит увидеть вокруг волшебство и испечь свой кулич?

Три чёрные розы и дом на холме

Старый дом, в котором жила ведьма, хранил в себе тайны, которые нельзя было трогать ни за что на свете! Но кто знал, что заклятьем из древней книги можно вызвать прекрасного демона, а дух злой ведьмы жив?

Чёрные розы стоят на окне.

Кто ж их принёс в полнолуние мне?

Чёрные розы – залог нелюбви,

Холодом веют и страхом они.

Как восхитительны, как хороши,

Чёрные розы, для чуткой души!

Чёрные розы цветут лишь раз в год:

В ведьмином доме у ведьминых вод,

Ночь новолуния, в ночь колдовства,

В ночь, когда кровью луна так пьяна.

Иглы-шипы перевязаны тьмой.

Дорого стоит букет неживой.

Чёрные розы стоят на окне.

Чёрные слёзы застыли в душе.

Эти розы не знают любви.

Чёрные розы, вы так холодны...

- Неужели он еще стоит? - спросила Оля у тётки, с которой шла по широкой пыльной дороге в магазин за хлебом. - Мрачный такой, жуткий, как и в детстве...

Тётка нехотя глянула в сторону одинокого дома с высокой остроконечной крышей и быстро перекрестилась.

- Стоит. Куда ему деться?

- Давно уже никто в нем не живёт?

- Да лет десять точно, - тётка Евдокия скривилась, точно лимон съела. - Как умерла немка эта... как же её... дай Бог памяти... Ингред Ридель! Во! Так и пустует...

Оля явственно вспомнила старую немку, о которой ходили разные слухи, в том числе и то, что она знается с нечистой силой, и то, что в её мрачном доме вместе с ней поселилось зло. Она была высокой и худой, как жердь, вечно одетая во что-то чёрное, окутывавшее её с головы до пят. Её часто видели на кладбище с большой полотняной торбой, и о том, что она там собирала, оставалось только догадываться. Немку обходили стороной, а вездесущие пацаны находили в овражке возле её дома кости животных и огарки чёрных свечей. Оля поёжилась от детских воспоминаний, хотя сейчас они казались просто глупыми байками.

- А что это ты за неё заговорила? - Тётка Евдокия зыркнула на неё недовольным взглядом. - Вспомнила на ночь, окаянную...

- Да просто. Дом увидала и вспомнила...

- Пусть её дальше черти в аду жарят, а ты больше не упоминай её! - тетка пригрозила ей пальцем и пошла к кучке женщин, разглядывавших привезённые из города халаты да носки с чулками.

Как и почему Фрау Ингред Ридель оказалась в этой деревне, не знал никто. Немку привезли ночью, выгрузили возле этого дома весь её багаж, её саму и дюжину её чёрных котов, которые безбожно орали на всю улицу. Ещё раньше в этом доме жил поп с женой и двумя детьми, но с чего-то тронулся умом и, заткнув валенком печную трубу, лёг спать, тем самым лишив жизни и себя, и свою семью. Дом стал пользоваться дурной славой, а теперь, когда в нем поселилась странная немка, его вообще обходили стороной.

- О чем задумалась? - весёлый мужской голос вернул Олю на землю, и она, обернувшись, увидела Антона Грачёва, соседа из дома напротив.

- Здравствуй, Антон, - Оля приветливо кивнула ему. - Да так, детство вспомнила.

- А меня часто вспоминала? - подмигнул ей парень.

В его глазах мелькнуло что-то, но он тотчас взял себя в руки, и, кроме дружеской улыбки, на его лице ничего не было.

- Конечно, - Оля тепло пожала его большую загорелую руку. - Мы с тобой все овраги да сараи здесь облазили...

- Это точно, - Антон руку не убрал, лишь тоже слегка сжал её пальцы. – Смотрю, ты на дом смотришь, подумал, что вспоминаешь, как мы с тобой на разведку ходили, хотели немку за поеданием младенцев застукать, - он весело засмеялся.

Оля вдруг вспомнила этот день и страх, как тогда в детстве, сжал сердце.....

Они пробрались к кустам, окружавшим дом, и через проломанную в заборе дыру, пролезли во двор. Дом был заперт, видимо, хозяйки не было, и разноцветные стекла с укором смотрели на незваных гостей, зловеще отсвечивая под лучами заходящего солнца. Но то, что тогда шокировало детский взор Оли, так это розы, растущие по всему двору. Их чёрные бутоны, словно похоронный креп, навевали тоску и страх, благоухая под вечер сильнее. Это сейчас Оля знала, что они не совсем чёрные, их бархатная каёмка имела более тёмный оттенок, чем бордовая середина, и под вечерней тенью деревьев они казались совсем чёрными.

- Что вы здесь делаете? - голос фрау Ингред заставил их подпрыгнуть, и, завизжав, они кинулись прочь.

Оля почувствовала, как немка схватила ее за плечо, и, дернувшись, перепрыгнула заборчик, безжалостно вытаптывая чёрные розы.

- Проклятые киндер! - прошипела немка. - Ненавижу!

Уже дома Оля обратила внимание, что плечо ужасно саднило и, посмотрев в зеркало, с ужасом увидела четыре кровавые полосы на нежной детской коже. Но разве могла это сделать фрау Ингред? Скорее всего она оцарапалась об острые шипы чёрных роз...

- Баккара, - прошептала Оля, и ее плечо снова засаднило.

- Что? - переспросил Антон.

- Это сорт чёрной розы - Баккара…

* * *

Оля проснулась и сразу заметила какой-то сверток на подоконнике. Она подошла к окну и моментально поняла, что скрывается под тонким слоем обёрточной бумаги. Рука ее дрожала, когда она разворачивала этот свёрток, острый шип вонзился ей в руку, и Оля вскрикнула, прижав палец к губам. Три чёрные розы, обвитые чёрной лентой, которой обвязывали венки, упали на пол касаясь её ног прохладными лепестками.

- Проснулась уже? - в окно заглянул Антон, и Оля испуганно вскрикнула.

- Ты чего?

- Ты ничего мне не приносил? - Оля на минуту понадеялась, что это дурацкая шутка Антона. - Только честно...

- Нет, а что? - по лицу парня было видно, что он действительно ничего не знает. - Оля, что случилось?

- Сам посмотри, - она отошла от окна, и Антон, перемахнув через подоконник, оказался в комнате, чуть не наступив на розы.

- Кто это мог сделать? - удивлённо протянул парень, рассматривая траурный букет, и, замотав его снова в бумагу, вышвырнул в окно.

- Сколько ты уже здесь?

- Неделю.

- Это в первый раз?