Маска резидента - Ильин Андрей. Страница 62

И я стал сочинять легенду. Не изменяя выражения лица, тональности голоса, не изменяя решительно ничего, я тем не менее изменил направление первоначального движения на 180 градусов! Я не испытывал иллюзий, я понимал, что подробный анализ моих пространных ответов неизбежно выявит кучу мелких противоречий и нестыковок. Мало будет — над моей речью потрудятся специалисты-психологи, врачи уха-горла-носа, речевики, акустики и еще черт знает какие специалисты. Они разложат мой голос на отдельные звуки, составят графики, совместят их с моей фоновой разговорной речью, выявят несовпадения, напряженности, затяжки, скороговорки, смены тональности. Пики и провалы самописцев скажут им ничуть не меньше, чем неточности в изложении фактов.

По-разному себя чувствующий человек говорит по-разному! Каждый в каждом своем состоянии различен и оставляет разные, соответствующие моменту голосовые отметки.

Мою импровизированную ложь раскроют. В этом можно не сомневаться! Но это будет потом, в стенах Конторы. Это будет не здесь! Мне главное — выиграть время. Мне главное — выбраться отсюда живым!

И я стал врать. Я взял инициативу в свои руки. Я искажал истину, добиваясь требуемой мне по легенде картинки.

Я изменял прошлое, почти не изменяя события! Да, изначально все было хорошо. Ревизоры работали. Контролер контролировал. Но ревизоры не заметили главного — что Резидент был под колпаком. Его пасла местная мафия. Нет. Я не знаю, когда и почему она села ему на хвост. Я знаю и рассказываю то, что знаю. Ревизоры не выявили параллельной слежки, но мафия обнаружила работу ревизоров. Ревизоры, как и Резидент, попали под чужое внимание. Это был провал, но о нем никто не догадывался.

Да, признаю, это был брак в работе ревизоров, равно как и курировавшего их Контролера. Но удара с этой стороны никто не ожидал. Установки были другие. Охранник должен был выявлять слежку, направленную на ревизоров, а не на Резидента. Это очень существенно! К тому же он работал один на малознакомой территории, а его противник — на давно освоенной и приспособленной для этих целей местности. Охранник не мог сделать больше, чем сделал.

Слежку мафиозных шпиков за ревизорами заметил Контролер. К сожалению, донести соответствующую информацию до начальства он не успел из-за крайне динамического развития событий, отсутствия, о чем вопрос ранее дебатировался неоднократно, быстродействующих каналов связи и запрета использовать телефонные и прочие, не гарантирующие от технического проникновения, линии. Руководствуясь пунктом 2 и 3 в параграфе 86 общего Положения, разрешающего самостоятельные действия в случае угрозы разглашения служебной информации, Контролер был вынужден выйти на прямой контакт с ревизорами.

При попытке захвата экстренно эвакуируемой ревизорской бригады Контролер лично отслеживал ситуацию и содействовал ликвидации информационного банка, аппаратуры, а когда потребовали обстоятельства, потерявших дееспособность исполнителей.

К сожалению, в процессе ухода Контролер потащил за собой «хвост». Мафия решилась на захват рейсового, местной авиалинии самолета, на котором он летел. О подробностях данного происшествия можно при необходимости запросить местные органы МВД и безопасности.

Узнав о случившемся бое и захвате воздушного судна, являвшийся объектом проверки Резидент, сопоставив известные ему факты, сделал верные выводы и через своих подвизавшихся на третьестепенных должностях в иерархии местной преступной организации агентов узнал о подробностях происшествий, угона самолета в том числе. Опять-таки ставя интересы организации выше соблюдения должностных обязанностей, что в особых случаях допускается вышеперечисленными пунктами Положения, он вычислил местонахождение Контролера и предпринял успешную попытку его освобождения.

Просчет лиц, в той или иной степени соприкоснувшихся с запретной информацией и способной повредить интересам дела, выявил шесть фамилий. Чтобы исключить ее, информации, нежелательное расползание, Контролер и Резидент были вынуждены предпринять меры по очищению территории, для чего вскрыли резервный контейнер. Во время подготовительных работ Резидент был узнан и уничтожен.

Согласуясь с общей концепцией организации и пунктами и подпунктами Положения и инструкций, Контролер завершил операцию чистки самостоятельно. Отсюда, при всех имевших место вынужденных нарушениях и гибели личного состава, соблюдена центральная, подчиняющая себе все прочие, задача — сохранение тайны существования организации.

За срыв плановых мероприятий Контролер готов нести полную меру ответственности...

Вот так! С ног на голову!

А что мне было говорить? Что полномочный, представляющий интересы Конторы в северном регионе Резидент чуть не пятнадцать лет успешно трудился на мафию, то есть фактически против той самой Конторы? Что Тайна Конторы для местных мафиозных деятелей вовсе не тайна, а повод для застольных, под водочку, разговоров? Что ревизоры вместо контроля, не желая того, исполняли функции прикрытия для развернувших бурную деятельность преступников? А все это покрывает человек, входящий в руководство Центра, получающий от той же мафии денежное или еще какое содержание?

Да меня тут же, если ревизор честный парень, признают невменяемым и, на всякий случай, до установления окончательного диагноза, возьмут под стражу. По дороге я тихо скончаюсь от случайного ботулизма или сердечного приступа. А если вдруг поверят, тем вернее, чем ближе к изменнику ревизор, то тем паче изолируют и с еще большими предосторожностями этапируют в Центр. И вновь, как ни крути, мне придется скушать в дороге палку-другую несвежей колбасы (а как им откажешь!) и почить в страшных судорогах, явив патологоанатомам классическую картину запущенного отравления. В чем, в чем, а в том, что несвежий продукт моего желудка не минует, я уверен, даже если мне рот суровой ниткой заштопать.

И в том, и в другом случае истинной правды не узнает никто. Следующим неосторожным любителем порченого мяса будет мой не ведающий, что творит, собеседник. Два трупа — и ни одного болтающего рта! Нет, единственное спасение — это сделать так, чтобы человек в Центре не заподозрил, что кто-то раскрыл истинное лицо Резидента, а через него узнал о предательстве в верхних эшелонах. По крайней мере, чтобы он не узнал это сразу. Здесь любая дымовая завеса, размывающая контур правды, сгодится. Здесь любая ложь во благо и спасение!

Пусть лучше Резидент, не успев сказать ни единого лишнего слова, погибнет в неравной схватке с бандитами. Молчаливый герой — и баста! Герой — пустяк, а вот то, что молчаливый... А нарушителем производственной дисциплины могу быть я. Лучше им, чем покойником. Мне посмертных медалей не надо. Мне бы время выиграть. Мне бы до Москвы раньше, чем до смерти, добраться! Она, как в песне поется, моя надежда и моя отрада. Правильно рассуждали чеховские героини: «В Москву! В Москву!» Периферия — смерть! Очень прозорливо.

Либо я подпрыгну выше головы неизвестного предателя, либо моя голова скатится к его ногам. Третьего не дано! Я слишком много узнал, даже если считать, что не узнал ничего. Я встречался с Резидентом, одного этого довольно будет для смертного приговора. В любом сомнительном случае сидящий в высоком кресле предатель предпочтет перестраховаться. Отсюда, чем в более высокие кабинеты я заберусь, тем более укоротятся его тянущиеся к моей шее руки.

Но все эти кабинеты — в Москве!

— Все?

— Пока все.

— Следующая встреча через семь часов. Место и форма связи в условленном ранее почтовом ящике.

Меня отпускают? Меня отпускают живым? Это по меньшей мере странно. Значит, все-таки ревизор не липовый, а самый натуральный? Честный служака, привыкший исполнять инструкции, как божьи заповеди? Скорее всего ему, не спросясь, нахомутали дополнительную работу, вручили кучу вопросов, об истинном смысле которых он не догадывался. Он не может действовать без указаний сверху. Вот для чего семь часов — зашифровать, передать мои показания и получить ответную шифрограмму!