И-5 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов". Страница 19

Взгляд по сторонам и вниз показал, что ничего нового за время неспешного пути не появилось. Мы по-прежнему тащились как трахнутые ленивцем черепахи. Судя по нерегулярной тяжелой дрожи и раскачиванию, вся здешняя транспортная система была предельно изношена. Однажды очередная кабинка не доберется до пункта назначения…

Редкие стальные опоры вздымались между камней как потемневшие металлические зубы. Повсюду мертвая иссушенная земля с редкими желтыми кустами колючки и еще более редкими деревцами с зыбкой тенью, где прятались от солнца полосатые ящерицы. Кое-где на потрескавшейся земле лежали пыльные кости и судя по ним тут обитали необычные твари – двойные позвоночники, множество лап, длинный раздвоенный на конце хвост и тяжелые клыкастые черепа…

Вздрогнув, кабинка застонала в очередной раз и меня потянуло к пластиковой спинке старой скамьи. Мы двигались под крутым углом вверх, преодолевая подъем. С запозданием кабинка вернулась в нормальное положение и… вот он… Гнойный Каньон. Такое громкое название… и такое дерьмо с виду.

Пробороздившая иссушенную равнину гигантская сточная канава. Частые островки зелени на сером мрачном камне дрожали под порывами ветра. Прозрачное брюхо капсулы со стуком прошлось по изломанным черными ветвям. Подо мной открылась… да ни хрена там не открылось. Не такая уж и большая глубина, все дно рукотворного каньона покрыто бурой пенной водой с едва заметным течением.

– Стандартный проект – процедил я, переводя взгляд вперед и поднося к глазам бинокль – А это что за дерьмо на соломинках?

Метрах в тридцати от меня высились хлипкие даже на вид конструкции вроде строительных лесов, собранных из всего, что попалось под лапу – бревнышки, ржавая арматура, трубы… Все это несуразное говно с огромным трудом балансировало на том, что я обозначил для себя как некогда плоскодонное речное суденышко с излишней длиной, к которому добавили разнесенные в стороны боковые поплавки, превратив в подобие тримарана. С кормы в воду уходило две дрожащие цепи – якоря, чтобы удержаться на месте. Снующая по палубе немногочисленная команда походила на фанатов резины и стекла – закрывающая все тело защитная самодельная одежда и стеклянные мутноватые шлемы на башках. Судя по зыбкой дымке, что курилась над палубой, в этой одежде имелась прямая необходимость. Стальная утка плывущая по затуманенной реке говна…

На вздымающихся шатких лесах, разместившись на различной высоте, висели «птички» – полуголые гоблины с раздвоенными на концах палками, сетями, цепями и прочим странным оружием. Еще у троих огнестрел – два дробовика и странноватая хреновина, в которой я опознал игстрел. На верхнем «этаже» качающейся башни имелось еще кое-что – странная надпись «Эффель» и несколько гоблинов, что спешно готовили нечто, состоящее из многочисленных блоков, цепей и веревок. Завидев кабину, они засуетились, один свесился и что-то заорал, тыча в мою сторону пальцем. Наверх тут же полезла троица крепышей, несущая за спиной различные приспособы, среди которых выделялось что-то вроде механических огромных ножниц для резки металла.

Оценив все это дерьмо, я пришел к простому выводу – ушлепки решили срезать с каната стальное яблочко вместе с червем Оди внутри. Затем, используя канатку как точку крепления блоков, опустить срезанную кабину к тримарану внизу. И дело сделано. Уже убирая бинокль от глаз, я машинально отметил, что примерно половина поднимающихся от судна строительных лесов выглядит очень капитально и прочно. Вряд ли их разбирали. А вот вторая половина… тут все склеено кровавыми соплями и дерьмом, так что продержится не более суток. Но им ведь большего и не требуется – главное дотянуться до путеводной щедрой артерии с вкусняшками, что пересекает эту канаву говна…

Забросив рюкзак за плечи, я нахлобучил шлем, затянул потуже крепление под подбородком, опустил забрало и подхватил оружие. За это время план встречающих прояснился окончательно – что-то треща по рации, один из верхних командиров дал отмашку и четверо остальных вцепились в стальную змею троса у них под ногами. Действуют они привычно и без лишней нервозности. Значит, проделывают это не в первый раз. Что ж…

Зашипевший передатчик на двери выдал что-то шумное и непонятное, а затем сквозь помехи прорезался издевательский голос:

– Эй птичка Оди! Тебе вещает капитан Мульрос! Мы срежем тебя как блуждающий аппендикс с жопы – бережно и быстро. Потому спустим. Береги голову. Ты должен остаться в живых и в сознании. Понял?

Я не ответил, но капитан Мульрос не унимался:

– Важный чел описал тебя как крутого, быстрого, жесткого и смертоносного убийцу. Прямо как мою жену описал… Но мы же понимаем, что отстрел мягкожопых сборщиков… дело легкое, да? А вот с моими реально жесткими ребятками тебе лучше не связываться, если не хочешь, чтобы тебе обрубили руку и сделали твою жопу достоянием племени. Мы в курсе, что ты скорей всего вооружен… мой тебе совет – расслабься. До Дублина тебе не добраться.

Этот дебил решил, что я двигаюсь напрямик в Дублин? Я оскалился в беззвучной усмешке. Ну да… логично… я о своих планах не распространялся, так что мое отбытие из Зоны 40 выглядело как отправка прямиком в Дублин 5. А если у кого и возникла нелепая мысль, что я могу отправиться на поиски сестрички Зилроя… она быстро угасла. Ведь никто в здравом сука уме не попрет в одиночку против всего Гнойного Каньона. Это самоубийство…

– Если прямо сейчас выпрыгнешь, чтобы не заставлять нас срезать кабину – тебе зачтется. Реально зачтется. Сдашься сам, сдашь нам свои вещички и получишь на следующий месяц спокойную житуху. Обещаю тебе маленькую личную каморку, нормальную жратву и самогон, а еще Зинру для траха. Она любит трах! Ты пойми, Оди – ничего личного. Просто выгодный контракт…

Глянув назад, я заметил четыре алые системные полусферы, что выглядели на серой стене каньона как раковые опухоли.

– Ну же, Оди… подумай сам – тебе все равно конец после того, как ты так весело отпраздновал в Сорокушке. Тебе не добраться до той стороны каньона. Замрод не прощает. Он хочет прикончить тебя лично. Странновато? Согласен… Но кому какое дело пока он платит? А до его прихода ты спокойно будешь спать, жрать и трахаться, не боясь при этом за собственную жопу. Разве не щедрое предложение для такого обреченного бродяги как ты? Давай… выпрыгивай…

Вжав кнопку, я выдержал паузу и произнес:

– Ладно. Выпрыгну.

– Вот это дело!

– Самогон точно есть?

– Полно его! И закусон! Все ждет тебя на яхте внизу. Стальная сучка Розарио ждет тебя, мужик! Сначала ты выбрасываешь оружие, лады? Вообще все выкидываешь, потом выпрыгиваешь сам. Учти – времени в обрез…

– Ладно… так самогон на яхте?

– Прямо у меня под рукой пара бутылок, Оди! Посидим прямо у меня в каюте, выпьем душевно, закусим жареным крокодилом. Слово даю – так и будет, если придешь сам. Только я тебя к стене прикую – ну само ведь понимаешь, да?

– Ага.

– Так что?

– Ща буду – пообещал я и дернул рычаг на внутренней стороне двери.

– Не забудь – первым делом выброси оружие!

– Я начну с патронов – улыбнулся я, отодвигая дверь и подаваясь вперед.

Поведя стволом, выстрелил дважды, отправляя картечь не на верхний ярус, а ниже, накрывая стрелков. Выпрыгнув следом за улетевшими гильзами, еще в падении дважды вжал спуск, добивая воющих ушлепков. С грохотом приземлившись на затрещавшей дощатой площадке, ударом плеча отправил в далекий полет сразу двоих «ловильщиков» вместе с сетями. Отстрелив башку третьему, прыгнул в сторону и площадка, где я только что стоял, взорвалась щепой от выстрела снизу.

– СУКА-А-А-А! – воя, стрелок повторил выстрел, глянул в пробитую им дыру, откуда вывалился окровавленный и еще живой кусок мяса – Я убил Оди! Я!..

От моего пинка в спину он упал и полете вниз, с криком нажимая на спусковой крючок дробовика, хаотично рассылая картечь куда придется. Строительные леса зашатались, затрещали, где-то снизу со звоном отлетела одна из стоек и все начало накреняться. Ускорившись, я схватился за края яруса и кувыркнулся вниз, влетев ногами в ослепленного картечью подранка. Рюкзак мешал, цепляясь за стойки и вырывая их, мне в грудь ударила пуля, со звоном отлетев от кирасы. Еще один выстрел по касательной прошелся по шлему. Выругавшись, я выстрелил под себя и провалился сквозь хлипкие доски, уходя от стрелка вверху. Пробив площадку, долетел до следующей и… пробил ее тоже, отправившись дальше под изумленным взглядом какого-то старика, что пытался обвязать пару дрожащих стоек обрывком веревки. Стойки… упав на выдержавшую меня опору, выстрелом я выбил пару стоек и прыгнул ниже, забрасывая опустевший дробовик за спину и хватаясь за второй.