Коллектор (ЛП) - Скотт Виктория. Страница 63

Через несколько секунд боль утихает. Я чувствую невероятную усталость, как будто мне трудно дышать, не говоря уже о том, чтобы бежать. Но я знаю, что должен доставить ее к своей машине. Не знаю, как долго я продержусь, но я должен доставить ее хотя бы туда.

Стиснув зубы, я подтягиваюсь, и, заверив Чарли, что со мной все в порядке, мы снова бежим. Я пытаюсь двигаться в направлении грунтовой дороги, двигаясь так быстро, как только позволяет мое слабеющее тело. Мне кажется, что мы находимся всего в нескольких ярдах от «Элизабет Тейлор», когда я слышу свистящий звук. Обернувшись, я вижу, как Ректор с глухим стуком падает на землю. Я не могу понять, гнался ли он за нами, или летел за нами, или вообще может ли он летать. Это единственная мысль, которая приходит мне в голову, прежде чем он ударяет меня в живот.

— Такта лучше — говорит он, все еще с напряженным лицом. — Теперь я знаю, что все это никому не вернется.

Когда он поднимает руку, я думаю, что он собирается ударить меня снова. Но потом он говорит.

— Это за то, что ты встала у меня на пути, стерва, — он бьет Чарли по лицу, и она падает на землю.

Я набрасываюсь на него прежде, чем он снова поднимает руку. Будь прокляты крылья и причудливая физиономия, этот придурок вот-вот получит то, что ему причитается.

Я врезаюсь в Ректора, как бульдозер. Он падает, и его уродливая голова ударяется о землю. Он, кажется, потрясен внезапным нападением, и это замешательство дает мне достаточно времени, чтобы взобраться на него. Я наношу удар ему в грудь прямо над сердцем. Ректор прерывисто вздыхает и судорожно хватает воздух. Когда он пытается наполнить легкие воздухом, я протягиваю руку через его плечо и хватаю за правое крыло. Тогда я тяну его на себя всем, что у меня есть. Крыло кажется резиновым в моей руке, и Ректор кричит от боли. С приливом энергии он толкает себя вперед, используя крылья как руки.

Чарли бросается на него, но прежде, чем она успевает нанести какой-либо вред, Он резко откидывает ее, как Крэйвен Кинкейда. Она пролетает несколько футов. У меня сжимается горло, когда я вспоминаю, как выглядел Кинкейд после того, как с ним случилось то же самое. Что он, похоже, ушел. Но потом, я вижу, как она пытается встать, и понимаю, что с ней все в порядке. Боясь, что Ректор снова ударит ее, я вскакиваю на ноги и бегу к нему.

Но прежде, чем я успеваю это сделать, боль пронзает меня, и я падаю на землю. Сжимая голову руками, я кричу.

— Данте! — кричит Чарли.

— Закрой. Рот, — говорит Ректор. Я слышу ужасный звук и понимаю, что он ранил Чарли. — Знаешь, что я ненавижу? Что я не могу причинить вред одному жалкому человеку. Я имею в виду, что эта девушка могла испортить все на сто лет вперед, а я должен ждать, чтобы убить ее? Ждать чего? Чтобы у Бога был шанс разрушить наш план? — он выплевывает имя Большого Парня, как будто оно ядовито.

Я пытаюсь подползти к Чарли, но уже почти не вижу ее.

«Кажется, я умираю. Я умираю в последний раз и не знаю, что будет с душой Чарли, когда я это сделаю».

Перед глазами клубится чернота, и мне кажется, что я парю над своим телом. От боли кожа покрывается волдырями, а желудок сжимается в кулак. Это невообразимая боль последнее, что я испытаю, когда мою девушку избивают у меня на глазах.

— Да что с тобой такое? — Ректор пинает меня в ребра, и я кусаюсь от удара. — Мои ребята поработали с тобой там? — он смеется. — Что ж, я рад, что ты здесь. Ты захочешь на это посмотреть. То, что я не могу убить ее, еще не значит, что я не могу причинить ей боль, верно?

Ректор поднимает свой пистолет и собирается выстрелить в Чарли. Как раз в это момент, я вижу вспышку чего-то яркого, мчащегося к нему.

Блу врезается в Ректора.

«Блу!»

Пока они дерутся за пистолет, я понимаю, что, должно быть, это он следил за мной сегодня вечером.

Чарли выкрикивает имя Блу. Затем она с трудом встает и пытается замахнуться на Ректора. Он толкает ее вниз и бьет Блу в челюсть, краска на лице Блу покрывает костяшки его пальцев.

— Чарли, — выдыхаю я. — Беги.

Она подбегает ко мне и пытается поднять.

Я отталкиваю ее.

— Беги, Чарли. Сейчас же. Если ты любишь меня… беги!

Она смотрит на Ректора, как будто думает, что если побежит, то, может быть, он последует за ней и оставит нас с Блу наедине. Она смотрит на меня, сжимает мою руку и поворачивается, чтобы уйти. Какое-то время она бежит, прихрамывая, но когда понимает, что ее бедро больше не повреждено, она бежит. Мои сердце стучит сильнее, наблюдая, как она летит вперед, ее ноги двигаются с точностью.

Я слышу, как Валери зовет ее по имени, и знаю, что если она доберется до Чарли раньше Ректора, то у Чарли будет шанс спастись.

Ректор тоже это знает, поэтому рычит, как бешеный зверь, и бросается за ней. Блу прыгает ему на спину и тянет вниз. Блу — слишком худой, но сейчас он как питбуль, использующий каждый фунт, который у него есть, чтобы атаковать. Развернувшись, Ректор борется с ним. Они сражаются несколько минут, кричат и рвут друг друга.

Внезапный звук разбивает мои умирающие мысли и звенит в ночи.

Глаза Блу расширяются, а лицо сжимается от шока. Его тело медленно оседает. Когда он падает на землю, Ректор безвольно держит в руке пистолет. Пистолет, о котором я и не подозревал. Его глаза встречаются с моими, и он выглядит… испуганным.

Как бы Ректор ни хотел этого повышения, как бы он ни хотел показать себя боссу, он знает, что нам нельзя.

Мы никогда, никогда не причиняем вреда человеку.

Босс явно планирует причинить вред человеку — Чарли. Но не сейчас. Сейчас это не входит в его планы. Ректор все испортил, и ему придется отвечать перед самим дьяволом за то, что он сделал.

Судя по выражению лица Ректора, он не собирался стрелять. Но это может не иметь значения, и он это знает. Ударить Чарли — это одно, ее синяки заживут. Но это… ошибка Ректора разожжет войну между Раем и Адом.

Он бросает пистолет и наклоняется. Затем он тянет меня за рубашку и прижимается своей грудью к моей. Я чувствую, как что-то тянет меня за ребра, но я так далеко, что не понимаю, что происходит.

Ректор мрачно улыбается, словно получил то, что хотел. Потом он бросает меня на землю и бежит.

Когда Ректор убегает, я подползаю к Блу и попытаюсь надавить на его рану. Он задыхается, и я обхватываю другой рукой его лицо.

— Все в порядке, — говорю я ему. — Мы отвезем тебя в больницу, — даже этот разговор лишает меня жизни, и я знаю, что, как и Блу, быстро угасаю.

Блу брызжет слюной и крепко зажмуривает глаза. Все его тело трясется, как будто ему намного больше тридцати. Я сжимаю его крепче и говорю ему всю ложь, которую так хорошо научился говорить. Я говорю ему, что все не так уж плохо, что помощь уже в пути. Я говорю ему все, что могу, чтобы правда не выплеснулась наружу, что он ни за что не покинет жизнь.

Блу шепчет что-то, чего я не улавливаю, и мне приходится попросить его повторить.

Его глаза все еще закрыты, он говорит неглубокими, отрывистыми словами

— Я… люблю… ее.

— Я знаю это, — говорю я. — Так же, как и она.

Блу несколько раз открывает и закрывает рот, как будто пытается дышать, но не может.

— Блу, — говорю я, придвигаясь ближе. — Блу!

Его тело расслабляется.

Я крепко зажмуриваюсь и пытаюсь не думать о том, что только что произошло. Пытаюсь убедить себя, что Блу все еще здесь.

«Он прямо здесь».

Где-то вдалеке слышу звук автомобильного двигателя. Я молюсь, чтобы за рулем «Элизабет Тейлор» сидела Валери, чтобы рядом с ней была Чарли, а сзади Макс. Я молюсь за то, чтобы мои друзья смогли убежать, и чтобы они помнили Блу, который умер ради них сегодня вечером. И я надеюсь, что они будут так же помнить меня. В глубине души я надеюсь, что, в конце концов, меня стоило вспомнить.

Я ложусь на спину и позволяю боли врезаться в меня. Цепляясь ногтями за грязь, я думаю о Чарли. Я думаю о ее красивых, улыбающихся губах. Я думаю о прикосновении ее кожи к моей и искре жизни в ее ярко-голубых глазах.